Наши проекты
Обсуждения
Тибет в 1951-1959 гг.
Развитие сельского хозяйства, промышленности, транспорта, связи, торговли, просвещения и здравоохранения
Первую материальную помощь тибетские крестьяне и скотоводы получили от солдат и офицеров еще во время вступления частей НОАК в Тибет. Уже в 1951 г. для обеспечения населения зерном в Тибет были направлены караваны с продовольствием. Солдаты помогали тибетским крестьянам изготовлять металлические мотыги, кирки, топоры, бороны и сохи. Части НОАК организовали четыре показательных предприятия: пошивочную и слесарную мастерские, шерстоткацкую и шорную артели. Около Лхасы началась добыча угля и была создана агротехническая станция. Здесь на опытных полях солдаты начали выращивать пшеницу, картофель, соевые бобы, лен, огурцы, арбузы, перец, баклажаны, а также хлопок, чай и масличные культуры. Стали проводиться работы по ирригации и лесонасаждению.
В 1951-1954 гг. государство выдало денежные ссуды: крестьянам — в размере 1,7 млн. юаней и скотоводам — ОД млн. юаней. Ссуды выдавались на покупку орудий труда, семян и других товаров. Помощь государства позволила крестьянам к 1954 г. освоить 3300 га новых посевных площадей. Начали проводить противоэпи-зоотические мероприятия, что позволило только в 1953 г. предохранить от заболеваний и вылечить более 90 тыс. голов скота.
Огромное значение для дальнейшего развития Тибета имело открытие 25 декабря 1954 г. движения по Сикан-Тибетской (2300 км) и Цинхай-Тибетской (2100 км) шоссейным дорогам. После начала движения по этим дорогам время поездки из Пекина или Шанхая в Лхасу уменьшилось с 90 до 20 дней. В 1955г. Государственная торговая компания завезла в Лхасу в 4 раза больше товаров, чем в 1954 г. В Тибет везли новые сельскохозяйственные орудия, тракторы, комбайны, токарные станки, краны, книги, медикаменты. Эта же компания в 1955 г. вывезла из Тибета шерсти и лекарственных трав на сумму 1 млн. юаней — в 3 раза больше, чем в 1954 г. Государственная торговая компания Тибета стала монополистом в торговле с центральными районами КНР, что ущемило интересы частных торговцев, а также чиновников и монастырей, занимавшихся торговлей.
В Тибете началось большое строительство. В 1955 г. открылось движение по дорогам Лхаса-Шигацэ и Шигацэ-Гьянцэ, а вскоре — Гьянцэ-Ятун. К концу 1956 г. новые дороги связали все восемь областей Тибета. В январе 1957 г. закончилось строительство дорог Лхаса-Ньетан и Лхаса-Цэтан. Все технические кадры и транспортные средства для обслуживания дорог и ремонтные бригады направлялись правительством КНР. Так, только в 1955 г. в Тибет было послано 500 шоферов и 550 грузовых машин.
В июле 1952 г. открылась регулярная почтово-телеграфная связь между Чунцином и Лхасой, а затем и Шигацэ. В декабре 1953 г. была открыта телефонная линия Пекин-Лхаса. В июле 1955 г. были пущены радиостанции в Лхасе, Шигацэ и Чамдо [Богословский, 1978, с. 55]. В мае 1956 г. стал действовать аэродром около Лхасы. В августе 1959 г. открылось судоходство между Лхасой и Цэтаном. 1 октября 1956 г. дала первый ток новая гидростанция в Лхасе. Были также построены доменная печь, авторемонтная мастерская, лесопилка, печь для обжига кирпича, предприятие по производству цемента. Все эти и многие другие предприятия появились на земле Тибета впервые.
В Лхасе, Шигацэ и Гьянцэ с 1952 г. отделения Народного банка КНР начали выдавать кредиты для торговых операций. Государство снизило цены на ввозимый чай и повысило цены на закупаемую у тибетцев шерсть, причем закупалась вся шерсть, а не только высшего качества, которую скупали частные торговцы.
В 50-е годы XX в. в Тибете впервые в его истории усилиями центральных властей КНР было создано несколько десятков светских школ. В 1957 г. насчитывалось 78 начальных и одна (в Лхасе) средняя школа с общим числом учеников 6 тыс. человек, однако неизвестно, сколько из этих детей были из китайских, а сколько из тибетских семей. Учителей-тибетцев имелось в первые годы очень мало (в 1956 г. — 50 человек), поэтому к преподаванию привлекались также бывшие ламы; перед началом уроков разрешалось чтение молитв. Вообще, подготовка кадровых работников и специалистов-тибетцев в 50-е годы велась главным образом вне Тибета, в частности в Центральном институте национальностей в Пекине, где в 1959 г. насчитывалось 900 студентов-тибетцев, а также в Чунцине и других городах. В октябре 1957 г. в Тибете насчитывалось более 5 тыс. кадровых работников-тибетцев, более тысячи тибетцев — членов КПК и более 2 тыс. тибетцев — членов комсомола КНР [Богословский, 1978, с. 59].
Правительство КНР организовало поездки нескольких делегаций тибетских торговцев, промышленников, лам, молодежи по территории Китая, что способствовало ознакомлению тибетцев с развитием всей страны в те годы.
В сентябре 1952 г. в Лхасе открылась поликлиника, превращенная вскоре в больницу. Вслед за этим появились больницы в Шигацэ и Чамдо и поликлиника в Гьянцэ. К концу 1958 г. имелось 18 медицинских учреждений, на места выезжали подвижные медицинские группы. За 1952-1955 гг. в Тибет было направлено более 400 китайских врачей и медицинских сестер и подготовлено 170 медработников из числа тибетцев. Тем не менее большинство тибетцев крестьян и скотоводов еще не были охвачены системой современной медицинской помощи.
Таким образом, в 50-е годы XX в. в Тибете были предприняты первые шаги в развитии промышленности, светского образования и современного здравоохранения, осуществлены первые мероприятия правительства КНР по повышению жизненного уровня населения. Однако объективные условия (сохранение старой тибетской политической системы, неграмотность населения, огромное влияние религии и монашества, отсталость экономики и т.д.) препятствовали более быстрому культурному и экономическому развитию Тибета.
Политика «единого фронта» в Тибете
В 50-е годы правительство КНР проводило в районах, населенных национальными меньшинствами, политику «единого фронта» с вождями и элитой этих народов. Их привлекали к участию в управлении, избирали в состав новых административных органов, стремились получить их согласие на проведение каких-либо реформ. Во многих случаях именно представители местной элиты, пользовавшиеся влиянием среди национальных меньшинств, должны были проводить реформы. В Тибете реальная обстановка не позволяла начинать реформы, так как для их проведения отсутствовала какая-либо социальная опора внутри тибетского общества. Это отметил Мао Цзэ-дун в беседе с тибетской делегацией 8 октября 1952 г.: «В Тибетском районе вопрос о делении земли сейчас не стоит. Будет или не будет земля перераспределена в будущем — этот вопрос должны решать сами тибетцы, мы не можем делать это за вас» [Богословский, 1978, с. 45].
«Пока нет действительного согласия большинства верхних слоев на проведение преобразований, — говорил на VIII съезде КПК в 1956 г. Чжан Го-хуа, — их нельзя проводить в принудительном порядке, так как это неизбежно окажет отрицательное влияние на единство внутри национальности и между национальностями, что не будет благоприятствовать успешному проведению мирных преобразований» [Материалы, 1956, с. 281].
Однако история распорядилась так, что преобразования в Тибете пришлось проводить именно в принудительном порядке в суровых условиях военного управления и чрезвычайно быстрыми темпами. Но об этом позже.
Речь генерала Чжан Го-хуа, заместителя секретаря Тибетского рабочего комитета КПК, произнесенная 20 сентября 1956 г. на съезде правящей КПК, явилась своего рода отчетом о проделанной в Тибете за предыдущие пять лет работе, а также изложением принципов дальнейшей деятельности, прежде всего по проведению демократических преобразований. Чжан Го-хуа отметил, что «Тибет занимает территорию площадью около 1 млн. 520 тыс. км с населением примерно 1 млн. 200 тыс. человек, подавляющее большинство которого составляет тибетская национальность»23, что «общественно-экономической формацией в Тибете по-прежнему является феодально-крепостнический строй, техника производства — отсталая, исключительно тяжела жизнь трудящихся» [там же, с. 277]. Перечислив далее определенные достижения в развитии хозяйства и культуры за прошедшие годы, Чжан Го-хуа напомнил, что в апреле 1956 г. «был образован Подготовительный комитет по созданию Тибетского автономного района» [там же, с. 278]. Он сказал, что для проведения преобразований «нужно иметь некоторые необходимые условия. Эти условия заключаются в том, чтобы: 1) трудящиеся требовали проведения преобразований, а представители верхних слоев искренне поддерживали их; 2) был разработан метод проведения преобразований, основанный на научном обследовании социально-экономического положения Тибета и согласованный с представителями всех слоев населения; 3) было в наличии определенное количество национальных кадров. Ясно, что в настоящее время мы еще не обладаем полностью всеми этими условиями. Поэтому потребуется сравнительно длинный период времени, прежде чем можно будет приступить к преобразованиям» [там же, с. 280-281]. Далее в своей речи Чжан Го-хуа неоднократно подчеркивал, что необходимо одобрение преобразований «верхними слоями», что представителям «верхних слоев» должна быть предоставлена соответствующая работа. Генерал упомянул даже о том, что «в ходе консультаций, если это необходимо, мы должны также убедить народные массы пойти на соответствующие уступки в вопросах о времени, очередности и методах проведения преобразований, с тем чтобы добиться согласия верхних слоев на социальные преобразования и их отказа от эксплуатации» [там же, с. 281]. «Мы и впредь будем проводить политику свободы вероисповедания и защиты религии, усиливать работу по сплочению религиозных кругов, — продолжал Чжан Го-хуа. — В целях содействия сплочению внутри религиозных кругов Тибета в этом году будет создано тибетское отделение общества буддистов. В течение ближайших двух лет намечается также открыть в Лхасе религиозный институт, чтобы привлечь лам к учебе» [там же, с. 282]. Разумеется, все сказанное Чжан Го-хуа с трибуны съезда выражало точку зрения руководства КПК и политику правительства КНР.
Между тем в самом Тибете, как уже говорилось, появились ячейки КПК и Новодемократического союза молодежи Китая (впоследствии — комсомол Китая). Еще в 1953 г. в Тибете были созданы Культурная ассоциация патриотической молодежи и Женская патриотическая федерация г. Лхасы. Такие федерации появились и в других городах Тибета. В Гьянцэ в 1956 г, был образован Комитет учебы для представителей местных властей.
В июне 1953 г. на учредительной конференции в Пекине была создана Китайская буддийская ассоциация (далее — КБ А). В совете КБА из 93 человек было 29 тибетцев, а на второй конференции КБА в 1957 г. ее президентом стал тибетец Шэраб Гьяцо (в дальнейшем переизбирался на три срока). Далай-лама и Панчен-лама стали почетными председателями КБА. В октябре 1956 г. в Лхасе было учреждено тибетское отделение КБА. Деятельность всех перечисленных выше организаций и их филиалов способствовала включению многих тысяч тибетцев в общественную, политическую и культурную жизнь Тибета и всего Китая.
Китайско-индийское и китайско-непалъское соглашения относительно Тибет а
Интеграции Тибета в состав КНР способствовали соглашения, заключенные правительством Китая с Индией и Непалом. По соглашению, подписанному 29 апреля 1954 г. в Пекине между Китаем и Индией о торговле и связях между Тибетским районом и Индией на основе пяти принципов мирного сосуществования, сохранялись торговые агентства Индии в Ятуне и Гьянцэ и учреждались индийское торговое агентство в Гартоке и три китайских торговых агентства в Дели, Калькутте и Калимпонге. Были согласованы также места торговли, паломничества и правила передвижения через границу между Индией и Китаем в Тибет. В конце 1954 г. Индия вывела из Тибетского района еще остававшиеся там воинские части. Все почтовые, телеграфные и телефонные службы, принадлежавшие правительству Индии, были переданы КНР.
20 сентября 1956 г. в Катманду посол КНР в Непале и министр иностранных дел Королевства Непал обменялись нотами, в которых высказались за поддержание между двумя странами дружественных отношений на основе пяти принципов мирного сосуществования, и заключили соглашения о торговле и сообщении между Тибетским районом КНР и Непалом. В соответствии с достигнутым соглашением с территории Китая 18 марта 1957 г. были полностью эвакуированы части непальской вооруженной охраны.
Таким образом, в этих двух соглашениях на основе признания Тибетского района неотъемлемой частью КНР были окончательно урегулированы отдельные остававшиеся от прошлого спорные вопросы.
Изменения в административной системе Тибета.
Создание Подготовительного комитета по образованию Тибетского автономного района
После вступления частей НОАК в Тибет по инициативе китайских военных властей в отдельных деревнях и районах, в основном вокруг Лхасы, появились миман-цзондю — народные советы, куда помимо местных крестьян вошли многие бывшие солдаты тибетской армии. Однако в некоторых миман-цзондю проявились антикитайские настроения. Весной 1952 г. участники движения миман-цзондю стали организовывать митинги и демонстрации, подавали петиции с требованием ухода китайских войск из Тибета. 31 марта 1952 г. представители деревни Чушул недалеко от Лхасы пришли в столицу и подали петицию в Кашаг, а также петицию из шести пунктов — лично Чжан Го-хуа. В тот же день более тысячи тибетцев окружили дом Чжан Го-хуа, требуя немедленного ухода китайских войск. 1 апреля был обстрелян дом Нгапо Нгаван Джигме. Охрана отогнала нападавших [Тsering Shakya, 1999, р. 103, 106]. Представитель правительства КНР в Лхасе Чжан Цзин-у потребовал и добился смещения с постов первых министров Луканва и Лосан Таши, имевших контакты с организаторами беспорядков.
6 апреля 1952 г. ЦК КПК издал директиву о работе в Тибете, в которой, в частности, говорилось: «Наша точка зрения: в настоящее время не следует реорганизовывать тибетскую армию, также не следует создавать военный подокруг, не следует учреждать военно-административный комитет. Временно — все по-старому, событий не форсировать. Когда спустя год или два наша армия действительно сможет добиться самообеспечения и получит поддержку народных масс, тогда можно будет вновь обсудить эти вопросы» [ibid., р. 107; Богословский, 1978, с. 51].
В результате в Тибете так и не был создан военно-административный комитет, а в октябре 1952 г. сама система военно-административных комитетов в КНР была упразднена. После смещения двух первых министров этот пост был вообще ликвидирован. «Ликвидация промежуточной инстанции лишала Далай-ламу функции верховного судьи, низводила его роль до исполнения обычных функций председателя правительства, тем более „местного"», — отмечал В. А. Богословский [Богословский, 1978, с. 62].
В январе 1953 г. был реорганизован Кашаг. Четко разграничивались функции калонов и подчиненных каждому из них чиновников. Все чиновники получали зарплату. Дзонпёны отныне должны были назначаться только на три года; точно устанавливалась сумма налогов с каждого района, и всю эту сумму дзонпёны обязаны были передавать в центр. Начальникам уездов запрещалось взимать какие-либо дополнительные налоги, а также поручать владельцам имений взимать налоги с крестьян, живших в их имениях. Все эти меры, разумеется, вызвали недовольство со стороны тибетской знати, владельцев имений и дзонпёнов.
15 сентября 1954 г. в Пекине открылась первая сессия Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП), которая 20 сентября единогласно приняла Конституцию КНР. На сессию по приглашению правительства КНР прибыла представительная делегация Тибета во главе с Далай-ламой. В составе делегации находились члены семьи Далай-ламы, два его наставника, три калона, руководители всех крупнейших монастырей. Во главе отдельной группы выехал в Пекин и Панчен-лама. Представители Тибета участвовали в заседаниях ВСНП и принятии Конституции. Таким образом, правительству КНР удалось добиться того, чего безуспешно пытались достичь правительства Китайской Республики в течение нескольких десятилетий. Далай-лама и Панчен-лама встречались с Мао Цзэ-дуном и другими высшими руководителями Китая. На сессии Далай-лама был избран заместителем председателя постоянного комитета ВСНП, а Панчен-лама — его членом. Для тибетских представителей были организованы поездки по стране, чтобы показать им достижения в развитии КНР. В феврале 1955 г. делегация Тибета встречала тибетский Новый год в Пекине.
19 января 1955 г. в Пекине Далай-лама XIV и Панчен-лама X подписали Соглашение об улаживании спорных вопросов между ними (споры велись по вопросам распределения налогов, трудовой повинности, о расходах на армию и т.п.). 9 марта Госсовет КНР принял постановление об образовании Подготовительного комитета (ПК) по созданию Тибетского автономного района (ТАР). На заседании Госсовета присутствовали Далай-лама, Панчен-лама, Нгапо Нгаван Джигме, Суркан Лушар и другие тибетские руководители. Подготовительному комитету был придан статус органа государственной власти на тех тибетских территориях, которые предполагалось включить в ТАР, т.е. на территориях, находившихся под управлением Далай-ламы, Панчен-ламы и НОК Чамдо. Сам же ПК подчинялся непосредственно Госсовету КНР. В ведение комитета передавались многочисленные функции по руководству общественной и хозяйственной жизнью Тибета. В его составе создавались соответствующие отделы и комиссии.
Председателем ПК был назначен Далай-лама XIV, его заместителями — Панчен-лама X и Чжан Го-хуа. Ответственным секретарем комитета стал Нгапо Нгаван Джигме. В состав комитета вошли 55 человек: председатель и два его заместителя, по 10 представителей от местного правительства в Лхасе, от «Совета каньбу» при Панчен-ламе и от НОК района Чамдо, пять китайских кадровых работников и 17 представителей-тибетцев от различных местных организаций и монастырей. Таким образом, решение Госсовета от 9 марта 1955 г., а также декрет Председателя КНР Мао Цзэ-дуна от 26 сентября 1955 г. приравнивали статус правительства Далай-ламы к статусу «Совета каньбу» и НОК района Чамдо и ставили Тибет под руководство нового правительственного органа.
Финансовый отдел ПК постепенно взял в свои руки сбор налогов. Отдел юстиции взял на себя функции судебных органов и руководствовался при этом, разумеется, законами КНР.
Чтобы представить в полном объеме права и функции ПК, приведем здесь подробное перечисление всех его отделов и комиссий. «В конце сентября 1956 г. были созданы следующие отделы и комиссии Подготовительного комитета: 1) канцелярия, в ведении которой находятся делопроизводство и редактирование различных документов и другие вопросы; 2) финансово-экономическая комиссия, которая путем консультаций с аналогичными органами местного правительства, советом настоятелей при Панчен-ламе, Народно-освободительным комитетом района Чамдо планирует местное экономическое строительство в рамках единой централизованной финансово-экономической системы; 3) отдел гражданской администрации, в компетенцию которого входит содействие разрешению социальных вопросов, гражданских споров и т.д.; 4) финансовый отдел, ведающий местными доходами и расходами, составлением бюджетов и отчетов об их исполнении; 5) отдел строительства, руководящий городским строительством, организацией и распределением рабочей силы, регулированием заработной платы; 6) отдел культуры и просвещения, который руководит работой в области культуры и просвещения, издательским делом, научно-исследовательскими и другими учреждениями; 7) отдел здравоохранения; 8) отдел общественной безопасности, осуществляющий охрану порядка и общественной безопасности в Тибете; 9) отдел сельского и лесного хозяйства, который руководит ирригационным строительством, делом улучшения сельскохозяйственного производства, охраной лесов и насаждением деревьев; 10) отдел животноводства, который разрабатывает мероприятия по развитию скотоводства, предотвращению эпизоотии и т.д.; 11) отдел промышленности и торговли, занимающийся развитием местной торговли и строительством промышленных объектов; 12) отдел коммуникаций; 13) отдел юстиции, выполняющий впредь до создания соответствующих судебных и прокурорских органов их функции; 14) комиссия по делам религии, которая занимается разрешением религиозных вопросов, сплочением различных религиозных сект Тибета, проверяет осуществление политики свободы вероисповедания» [Валиахметов, 1958, с. 37-38].
Деятельность ПК постоянно расширялась. В июле 1956 г. Постоянное бюро ПК постановило создать канцелярии ПК во всех округах, а к концу 1956 г. — уездные канцелярии во всех уездах. Создавшееся положение усилило недовольство части тибетской элиты, группировавшейся вокруг Далай-ламы, что выразилось, в частности, в бойкоте первого заседания ПК 30 октября 1955 г., для участия в котором явились лишь 40 членов комитета. Только 22 апреля 1956 г. открылось первое пленарное заседание комитета, в котором приняли участие 1083 делегата. Начали работать секретариат и отделы комитета. 26 сентября 1956 г. Госсовет КНР утвердил краткое положение о деятельности Подготовительного комитета по созданию ТАР.
К августу 1957 г. отделения ПК уже были созданы в 50 уездах и восьми особых округах Тибета [Богословский, 1978, с. 68-69].
Поездка Далай-ламы и Панчен-ламы в Индию
В связи с празднованием 2500-летия паринирваны Будды по приглашению индийского правительства в ноябре 1956 г. две тибетские делегации прибыли в Индию. В делегацию, возглавляемую Далай-ламой, входили также колоны Нгапо Нгаван Джигме, Суркан и Ракашар; вторую делегацию возглавлял Панчен-лама. Далай-лама и Панчен-лама посетили священные буддийские места в Индии, встретились с Джавахарлалом Неру и другими индийскими руководителями. Далай-лама выразил желание остаться в Индии, но после двух встреч с Чжоу Энь-лаем в Дели и заверений, что проведение реформ в Тибете может быть отложено и должно осуществляться только с согласия самих тибетцев [Smith, 1996, р. 414-415; Yao Zhao Liu, 1999, р. 14], решил вернуться в Тибет.
27 февраля 1957 г., выступая на расширенном заседании Верховного государственного совещания с речью «О правильном разрешении противоречий внутри народа», Мао Цзэ-дун сказал: «В Тибете демократические реформы еще не проводились, поскольку там еще не созрели условия. В соответствии с соглашением из 17 статей, которое было заключено между центральным правительством и местным правительством Тибета, реформы общественного строя непременно будут там осуществлены, но решение о времени проведения реформ может быть вынесено только тогда, когда большая часть народных масс Тибета и их вожди признают это возможным; здесь нельзя допускать поспешности» [Мао Цзэ-дун, 1957, с. 31].
1 апреля 1957 г. Далай-лама прибыл в Лхасу [Smith, 1996, р. 417].
В августе 1957г. была упразднена финансово-экономическая комиссия ПК, а остальные комиссии (отделы) объединены в четыре, которые ведали внутренними делами, строительством, культурой и просвещением, а также финансами.
Движение миман-цзондю в Лхасе и вооруженные выступления в Каме. Антикитайское движение 1959 г.
В эти годы продолжалось движение миман-цзондю. Во главе движения в Лхасе встали крупный торговец, занимавшийся тибето-индийской торговлей, Алу Чонцэ Цэрин Дордже, чиновники Лхабчук Дарпа Тинле и Бумтак Гьялцен Лосан. Движение финансировал калон Суркан Ванчен Гэлэк, его поддерживал один из лидеров ламства Цзатул-ринпоче. В феврале 1956 г. во время монлама члены движения миман-цзондю распространяли в Лхасе листовки с требованием ухода китайцев из Тибета.
К этому времени в тибетской столице появились беженцы из Восточного Тибета. Первые антикитайские выступления имели место в Каме еще осенью 1954 г. Непосредственным поводом к выступлениям послужили попытки китайских военных властей заставить население сдать оружие. Но главной причиной являлись опасения местных князей и вождей племен в связи с установлением в Каме и, соответственно, над ними прямого китайского военного контроля и подготовкой социальных преобразований. Эта подготовка заключалась, в частности, в проведении собраний, на которых местное население разделялось на «крепостников» и «рабовладельцев», с одной стороны, и на «рабов» и «крепостных» — с другой. Как отмечал В.А. Богословский, «искусственное классовое размежевание на деле привело к своеобразной межклассовой консолидации, к тому, что „верхам" удалось увлечь за собой „низы" и антикитайские настроения начали распространяться вглубь именно среди них» [Богословский, 1978, с. 73-74].
В августе 1954 г. началось вооруженное выступление в Южном Каме, на подавление которого китайские власти направили было 18-ю армию НОАК. Однако широкомасштабных военных действий не было, так как с июля 1954 до июня 1955 г. Далай-лама, как уже говорилось, находился в Пекине на сессии ВСНП и правительство КНР не хотело мешать переговорам с ним. После возвращения Далай-ламы в Лхасу китайские войска в Каме попытались подавить движение, но потерпели неудачу. Зимой 1955/56 г. восставшие заняли Кандин, а затем Батан и Литан [Smith, 1996, р. 409]. Весь 1956 г. шли бои в Каме, а в августе того же года волнения охватили часть тибетоязычного населения пров. Цинхай. Однако затем началось постепенное, но непрерывное наступление войск НОАК. В результате его антиправительственные отряды оказались вытеснены на территорию Центрального Тибета, главным образом в область Пока южнее Цанпо [ibid., р. 441-442].
В Лхасе активисты движения миман-цзондю еще в 1956 г. создали специальную организацию, члены которой помогали беженцам из Кама, а также раздавали бедным цзамбу и тибетские деньги, вносили пожертвования монастырям и вели антикитайскую пропаганду. Китайские военные власти потребовали от Кашага пресечь деятельность движения миман-цзондю. После некоторых колебаний Кашаг арестовал Алу Чонцэ, Бумтака и Лхабчука. Три лидера движения были заключены в тюрьму. Лхабчук вскоре там и умер. В августе 1956 г. тибетское правительство освободило Алу Чонцэ и Бумтака под ручательство настоятелей трех «великих монастырей» в том, что они не будут заниматься политической деятельностью. Вскоре оба уехали в Индию [Тsering Shakya, 1999, р. 146-147].
В самом начале 1959 г. отряды кампа (тибетцев Кама) атаковали 3-тысячный китайский гарнизон в Цэтане, южнее Лхасы на берегу Цанпо и заняли город [Богословский, 1978, с. 76-77]. 16 февраля 1959 г. один из вождей кампа обратился к Далай-ламе и Кашагу с требованием поддержать вооруженное движение тибетцев Кама. Но местное тибетское правительство отклонило это требование и запретило командирам тибетской армии помогать кампа. В то же время правительство в Лхасе не выполнило требования правительства КНР подавить повстанческое движение силами тибетской армии. Далай-лама и Кашаг заняли выжидательную позицию.
В первых числах марта в Лхасу стали собираться тысячи монахов и паломников, пришедших на праздник монлам. В городе находились также десятки тысяч беженцев из Кама. В столицу Тибета начали проникать группы вооруженных повстанцев.
В апреле 1959 г. в Пекине открывалась сессия ВСНП, и уже в марте в столице КНР было объявлено о приезде на сессию Далай-ламы. В Лхасе стали распространяться слухи о том, что Далай-ламу увезут в Пекин насильно. Когда в городе стало известно, что Далай-лама принял приглашение китайских властей приехать в штаб военного округа, чтобы присутствовать на театральном представлении, начали собираться толпы тибетцев с целью воспрепятствовать этому. Вечером 9 марта летний дворец Норбулинка оказался окружен 10-тысячной толпой беженцев из Кама, горожан и монахов [Smith, 1996, р. 445]. Утром 10 марта некоторые члены семьи Далай-ламы, оба его наставника, религиозные лидеры и некоторые представители тибетской аристократии приехали по приглашению в штаб военного округа. Тем временем вокруг дворца Норбулинка толпа выбрала «народных представителей». Был создан так называемый «Комитет свободы» из 70 человек; в составленной им декларации содержалось требование немедленного ухода китайцев из Тибета. К восставшим присоединились десятки местных чиновников и офицеры из охраны Далай-ламы, а также солдаты некоторых тибетских подразделений. Из арсеналов всем желающим раздавали оружие. Лидеры трех «великих монастырей» — Сэра, Дэпун и Ганден — заявили о поддержке движения.
В этот момент китайский гарнизон Лхасы состоял приблизительно из 1 тыс. человек. Обе противоборствующие стороны заняли выжидательную позицию. Исполняющий обязанности представителя правительства КНР в Тибете генерал Тань Гуань-сань и Далай-лама обменивались письмами. Повстанцы построили укрепления на дороге, ведущей в Лхасу от аэродрома. Они пытались организовать митинги и демонстрации в других районах Тибета и получить оттуда помощь. Они также обращались в миссии Индии и Непала с просьбой сообщить всему миру о событиях в Тибете. Власти концентрировали военные силы вокруг Лхасы. Им удалось за короткое время перебросить сюда значительные подкрепления, в том числе тяжелую артиллерию и танки.
В ночь на 17 марта 1959 г. Далай-лама, его мать, брат и сестра тайно покинули Лхасу и 31 марта прибыли в. Индию. В Лхасе в ночь на 19 марта, как сообщали китайские источники, восставшие предприняли нападение на штаб военного округа, но получили отпор. Утром 20 марта войска НОАК перешли в наступление и заняли дворец Потала, а затем и всю Лхасу. Уже 28 марта 1959 г., как сообщало агентство Синьхуа, китайские войска установили свой контроль над Нгари, Гьянцэ, Паро, Ятуном, Нетоном, Линьчжи, Чамдо и Чаюем. 8 апреля войска НОАК форсировали Цанпо. Здесь развернулись бои, в которых быстро проявилось полное военное превосходство НОАК. После разгрома сил беженцев из Восточного Тибета — кампа и амдова — в районах южнее Цанпо части НОАК продолжали подавление групп повстанцев на всей территории Тибета. Между мартом 1959 и сентябрем 1960 г. было убито 87 тыс. повстанцев [Далай-лама XIV, 1992, с. 148, 191], 25 тыс. человек арестовано. За пределы КНР начиная с марта 1959 г. в течение года бежали 80 тыс. человек [Богословский, 1978, с. 86].
Вооруженное выступление в Лхасе проходило под лозунгом «Изгнать китайцев!». Оно имело массовый характер. Тысячи монахов, горожан, солдат, беженцев из Восточного Тибета приняли участие в движении. Видимо, прав был Далай-лама XIV, когда писал в своей книге «Моя страна и мой народ», что именно эти люди были настроены крайне решительно, тогда как значительная часть тибетской элиты шла на переговоры с китайскими властями, а сам он убеждал тибетцев воздерживаться от насильственных действий. В то же время повстанцы в Лхасе не выдвинули никаких социальных требований. Объективно движение оказалось направлено против проведения социальных и политических реформ, за сохранение старого социально-политического строя. Можно сказать, что масса повстанцев слепо шла за теми представителями тибетской элиты, которые опасались потерять свои привилегии и были настроены антикитайски. Ледник — теократическое феодальное государство — в 50-е годы XX в. начал подтаивать. Он не мог вечно оставаться айсбергом в условиях перемен и развития в Китайской Народной Республике. Тибет не мог бесконечно долго оставаться одним из наиболее отсталых районов КНР в экономике, народном образовании, здравоохранении, по жизненному уровню населения и т.д. Правительство КНР проводило осторожную и компромиссную политику в Тибете, стремясь в рамках «единого фронта» либо добиться согласия на перемены со стороны тибетской элиты, либо в крайнем случае нейтрализовать ее. Центральное правительство Китая обещало проводить эту политику и в дальнейшем. Однако события 1959 г., естественно, резко изменили всю ситуацию в Тибете. В частности, перестало действовать Соглашение 1951 г.