Наши проекты
Обсуждения
Записные книжки генерала Старикова
Фамилия генерал майора внутренних войск Валерия Петровича Старикова записана в моем карабахском дневнике на одной из его первых станиц. Она в числе тех представителей МВД СССР и командования внутренних войск, кто под руководством первого заместителя министра генерал полковника Шилова прилетал в октябре 1990 года в Карабах в связи с захватом армянами в Мардакертском районе НКАО в заложники четырех сотрудников нашей Следственно оперативной группы. Из доклада полковника Ткача об итогах операции, благополучно завершенной по их освобождению, я тогда сделал вывод, что генерал Стариков реально, как никто другой из московских чинов, владел обстановкой, постоянно выходил на контакты с армянской стороной, сдерживал некоторые московские и бакинские «горячие головы», готовые, взамен переговоров, незамедлительно «прошмонать» каждый армянский дом, силой освободить заложников.
До этого случая, конечно, я зная, что генерал Стариков является первым заместителем начальника штаба внутренних войск МВД СССР. Не раз слышал от полковника Гудкова, генерала Ковалева, полковника Шевелева, капитана Григорян и других офицеров, что с мнением генерала Старикова следует считаться, оно всегда продуманно и опирается на реальность обстановки. Однако пока лично с ним знаком не был. Не встретились мы с ним и в те тревожные дни.
В дальнейшем наши пути дороги многократно могли пересечься. Оснований для этого было более чем достаточно. В Карабахе наши командировки нередко совпадали, оба каждый со своей стороны неоднократно участвовал в организации одних и тех же оперативно розыскных мероприятий по освобождению заложников, в разрешении других конфликтных ситуации между армянами и азербайджанцами. Но так сложилось, что за время моей службы в МВД СССР между нами даже телефонных разговоров не было, хотя среди сослуживцев и друзей было немало общих знакомых. Не имея прямых личных контактов с генералом Стариковым, я все же, как оказалось, не без оснований тогда считал его своим идейным соратником. Однако нашим же судьбам было угодно, чтобы мы впервые увиделись только осенью 1997 года, когда генерал уже был в запасе, а я – в отставке. Организатором встречи на даче в подмосковном Щелкове стал тот же Маврен Григорян, наш общий знакомый по Карабаху, теперь тоже отставной майор. С Валерием Петровичем мы сразу сдружились.
А после того как Валерий Петрович Стариков, прочитав мою книгу «Мятежный Карабах», показал мне свои записные книжки того времени, то я убедился – их содержание и его личные оценки тем же событиям оказались сродни моим. Со всей очевидностью они убедительно свидетельствовали, что генерал Стариков служил Отечеству искренне и преданно, был лишен коленопреклоненного чинопочитания, приказы умел исполнять, подчиняясь не только долгу и уставу, но и совести. Конечно, находясь на одной из высших командных должностей внутренних войск страны, он стремился всегда высокопрофессионально обеспечивать выполнение задач, определяемых политическим и государственным руководством Советского Союза, Министерством внутренних дел и командованием внутренних войск МВД СССР. Но именно благодаря таким командирам, как генерал Стариков, внутренние войска в Нагорном Карабахе, несмотря на противоречивость и неоднозначность чрезвычайной обстановки, нередкую тенденциозность приказов, в целом достойно выполняли свою миротворческую роль. Для абсолютного большинства армянского населения Карабаха внутренние войска, их командование, в том числе и генерал Стариков, нередко воспринимались как слепые исполнители воли Азербайджанского руководства, орудием его притеснения и насилия над ним. Но из официальных источников известно, что азербайджанское руководство постоянно выражало недовольство действиями внутренних войск в Карабахе, командования Районом чрезвычайного положения, и, особенно, командиров полков, дислоцированных в разное время в армянском Шаумяновском районе Азербайджана. Эти оценки, не в коем случае, не относятся к периоду, когда комендантом Нагорного Карабаха был генерал Сафонов. Естественно, не в силах генерала Старикова было отменять чрезвычайное положение, исполнение соответствующих приказов верховной власти и командования. Но то, что выполнение многие из них, если не всех, удавалось локализовать, и, самое главное, выполнять с наименьшим ущербом для армян Карабаха. А знали об этом лишь некоторые лидеры карабахского подполья. Это Зорий Балаян, Маврен Григорян, Роберт Кочарян, Серж Саркисян.
Так же как и я в апреле 1991 года генерал Стариков находился в Карабахе и в Баку. Как свидетельствует одна из его записных книжек, и на этот раз цель наших карабахских командировок была одна – быть или не быть депортации армянского населения из Шаумяновского района и ряда сел автономной области. В отличие от меня он входил в состав группы руководителей нашего министерства и командования внутренних войск, которая сопровождала первого заместителя министра МВД СССР генерал полковника Бориса Всеволодовича Громова. Смею утверждать, что теперь доподлинно знаю: жак, когда и кем формировалось решение о проведении массовой депортации армян с их исторической родины под кодовым названием «Операция «Кольцо». Так же стало окончательно понятно: почему первый заместитель министра внутренних дел СССР Громов не стал ждать меня в Степанакерте с материалами министерства, предназначенными ему для проведения встречи с президентом Азербайджана Муталибовым.
Записная книжка генерала Старикова в красном ледериновом переплете скрупулезно, буквально по минутам раскрывает время и содержание той командировки, оказавшейся роковой для армян Карабаха. Валерий Петрович Стариков 9 апреля 1991 года вместе с высокопоставленным руководством МВД СССР прибыл в 14.10 в город Степанакерт.
В 14.20 председатель Оргкомитета по НКАО, второй секретарь ЦК Компартии Азербайджана Поляничко открыл совещание. В нем вместе с генерал полковником Громовым и генералом Стариковым, участвовали: заместитель начальника политуправления МВД СССР генерал майор милиции Останкин, начальники отделов министерства подполковники внутренней службы Туркин и Бубновский, руководитель Следственно оперативной группы МВД СССР в НКАО подполковник милиции Трошин, заместитель министра МВД Азербайджана полковник милиции Мамедов, начальник УВД НКАО генерал майор Ковалев, комендант РЧП полковник Жуков, начальник штаба комендатуры РЧП полковник Лебедь.
В докладе коменданта РЧП Жукова о состоянии оперативной обстановки, дислокации войск, проблемах и предложениях по нормализации межнациональных отношений, длившемся один час пятнадцать минут, прогнозировалось возможное ухудшение обстановки в связи с наступлением весенне летнего периода, открытием дорог и перевалов, перегоном скота на горные выпасы, борьбой за пастбища и т. п. Главными задачами были названы восстановление в области деятельности органов государственной власти и управления, активизация совместной работы правоохранительных органов в армянских и азербайджанских районах и городах, ликвидация бандформирований как с армянской, так и с азербайджанской сторон, обеспечение координации и взаимодействия внутренних войск с правоохранительными органами, ОМОНом, союзной и республиканской следственными группами. На совещании выступили начштаба комендатуры РЧП полковник Лебедь, генерал Ковалев и полковник Мамедов. Их мнение о ситуации в Карабахе лишь дополнили доклад коменданта Жукова. Первый заместитель министра МВД СССР Громов дотошно уточнял цифры, вникал в каждую озвученную проблему, ставил задачи, давал советы и поручения. Цитата из записной книжки генерала Старикова, записанная по ходу выступления генерал полковника Громова:
– Выход из тупика один, и он состоит в том, чтобы смелее работать над проблемами, жизнь в Карабахе надо заводить в русло мирного межнационального сотрудничества двух народов, а также с перспективой проведения еще в 1991 году выборов областных и местных органов власти.
Председатель Оргкомитета по НКАО Поляничко был необычайно краток, говорил не более десяти минут. Его речь была традиционной. Виновными конфликта были названы только армяне. В адрес полковника Жукова и генерала Старикова сделал упрек:
– Я работаю уже с пятым комендантом РЧП, могу делать выводы, что генерал Сафонов держал область в напряжении и обстановка была лучше. Надо обезглавить террористов и экстремистов, только тогда и армяне, и азербайджанцы пойдут на контакт с нами и придут на будущие выборы новых местных органов власти.
В 16.20 совещание завершилось. Громов и Поляничко остались наедине.
В 17.35 неожиданно поступил приказ Громова для сопровождающих его генералов и офицеров: прервать программу пребывания в НКАО и отбыть вместе с ним в Баку. Поездка в войска и встречи с первым секретарем Степанакертского горкома партии Мелкумяном и другими представителями армянской общественности, намеченные на этот и следующий день, были отменены.
10 апреля. С 8.30 утра Громов встречается наедине с президентом Азербайджана Муталибовым. Затем к ним присоединились первый заместитель командующего Закавказским военным округом генерал лейтенант Греков, начальник Закавказского пограничного округа генерал майор Петров, командующий 4 й Армии генерал майор Соколов, представитель Прокуратуры СССР Молодинский, с которыми они обсудили вопрос о дополнительных мерах по укреплению границы республики и установлению порядка в НКАО».
В 11.00 Громов без комментариев уведомляет генерала Старикова о своем срочном вылете в Москву и поручает ему как старшему по должности принять участие от имени министерства и командования внутренних войск МВД СССР в заседаниях Совета обороны и Верховного Совета Азербайджана, ряде других совещаний по Карабаху, в которых он ранее планировал участвовать сам. При этом генералу Старикову советует от выступлений на предстоящих заседаниях воздержаться.
Совет обороны республики, как свидетельствует записная книжка генерала Старикова, начался в 16.00 и продлился три часа. Председательствовал президент Азербайджана Муталибов. Основным докладчиком был министр МВД республики генерал майор внутренней службы Асадов. Картина по Карабаху им была представлена удручающая и сводилась к мысли:
– Армянские боевики расшатывают в республике порядок, в стране в целом. Они главная дестабилизирующая сила. Народ не уверен в нас, теряет выдержку. Экстремисты все делают, а мы ничего, не можем ввести в НКАО крупные силы милиции. Почему на территории Армении нет ни одного азербайджанца, а у нас их тысячи?
Председатель КГБ Азербайджана Гусейнов выступил с разведданными, сделал упрек в адрес союзных правоохранительных органов за бездеятельность против армян, обвинил зональные комендатуры внутренних войск за отказ реализовывать против армян указания азербайджанских спецслужб, предложил немедленно убрать подразделения внутренних войск из армянских сел Ханларского района, так как неизвестно от кого они охраняют армян. Гусейнов был единственным, кто говорил, что «гражданский мир невозможен без диалога армян и азербайджанцев, правда, при условии, если очистить НКАО от боевиков». Выступления полковника Жукова и генерала Грекова содержали отчеты о действии войск в Районе чрезвычайного положения.
Поляничко высказывался, как всегда уверенно и напористо, но даже для присутствующих на удивление чрезмерно радикально:
– Выдворить, выселить, выгнать из НКАО всех лидеров армянского сепаратизма и экстремизма, дать им под задницу, а пока мы их боимся и Москва тоже. Для армян нам нужен спецсуд. За прошедшие полгода, после смены генерала Сафонова, действия внутренних войск в Районе чрезвычайного положения ослаблены, операции по проверке паспортного режима проводятся вяло и недостаточно эффективно. До чего доводит наша бесконтрольность за деятельностью внутренних войск? Они размещают свои подразделения в армянских населенных пунктах без согласия Президента, Верховного Совета, Совета Министров и ЦК Компартии Азербайджана. Мы не прочесываем армянские села, не ищем боевиков. В ближайшее время нужно провести депортацию армян из сел Геташен и Мартунашен Ханларского района, в Шаумяне снять военную комендатуру, провести чистку в других зонах НКАО, укрепить границу вокруг нее, чтобы и муха оттуда не пролетала. Только через эти меры лежит путь к нормализации межнационального конфликта.
Президент Муталибов, очевидно, заручившись накануне мнением и поддержкой первого заместителя министра внутренних дел СССР Громова, высказывал резкие критические оценки в адрес союзного руководства, перекладывал на него ответственность за обстановку в республике и в НКАО, развивал предложения Поляничко, давал установки:
– Этот межнациональный бардак длится четвертый год. Он сформирован нынешней политикой, в стране действует политическая мафия, сращенная с экономической теневой мафией. Надо усилить жилищное строительство в городах Агдаме и Шуши. Мы много строим и за счет этого быстро меняем демографическую основу в НКАО. Вот наш ОМОН взял под контроль аэропорт и наводит там порядок. Мы создадим другие ОМОНы, доведем их численность с одной тысячи до десяти тысяч, окружим армян, и они сами приползут к нам. Следственно оперативной группе МВД СССР. 3 здесь делать нечего, я знаю, как и чем она тут три года занималась. На нашей территории действует наши законы. Ловить и судить армян и других граждан должны мы сами здесь в Азербайджане, а не в Пскове, Ростове. Снять охра ну с сел Мартунашен и Геташен и других (имелись в виду армянские села бывшего Шаумяновского района). Что мы там охраняем? Спасаем самих же армян! Депортировать армян можно и нужно. Надо для Москвы в этом духе подготовить пакет наших предложений, мы поедем к Горбачеву на Совет Обороны СССР и еще до его поездки в Японию согласуем с ним наши планы.
11 апреля с 11.00 по 15.30 заседал Президиум Верховного Совета Азербайджанской ССР. Он был призван законодательно закрепить меры, предложенные Советом обороны республики по карабахским проблемам. В начале заседания генералу Старикову, как представителю Москвы, было предложено занять место в президиуме, но он остался сидеть в зале. Отказался он и от выступления, так как был лично категорически не согласен ни с оценкой межнациональной обстановки, ни с предлагаемыми мерами по ее нормализации, считая их провокационными, направленными лишь на ее дестабилизацию. Своим выступлением он только бы дал повод для нового взрыва националистической антиармянской атаки, упреков в адрес внутренних войск.
И хотя основные выступающие были те же, что и на предыдущем Совете обороны республики, однако их речи были более пространными и откровенно воинственными и экспансионистскими. Примечательно, что с основным докладом выступил заместитель председателя Верховного Совета республики Т. Караев, один из лидеров Народного фронта Азербайджана, того самого демократического движения, которое стало идеологом и организатором черного января 1990 года в Баку. В записной книжке генерала Стариков отмечено: «говорил долго, нудно, отдаленно от истины. Задавался вопросом: «Какие меры, должны предпринять, если армяне нападут на нас, если центр откажется помогать нам?».
Поляничко, как записано в той же записной книжке, «говорил ровно сорок минут, откровенно хвалился успехами в решении карабахской проблемы, естественно в интересах азербайджанцев и сетовал на непонимание ими его заслуг»:
– Если в 1989 году при Вольском в Шуши для нашего населения (имел в виду, естественно, азербайджанского) было построено два дома, то за последние два года Оргкомитетом сделан рывок. С 20 марта внутренними войсками сопровождается четыре раза в день по 20–40 автомашин со строительными материалами и другими товарами. Однако депутаты Шуши устраивают судилища над Оргкомитетом. Коммунисты, оказывается, для них стали хуже армян, поэтому их надо вешать. Нам нужно братство с Народным фронтом. Почему НФА не хочет встать рядом с платформой КПСС? Ведь армяне говорят, что Оргкомитет работает только в интересах азербайджанцев. В начале Оргкомитет был из 15 человек, а сейчас в нем всего 5 человек. Нам помогать надо, а не говорить, что Поляничко плохой!
Решение, принятое Президиумом Верховного Совета Азербайджанской ССР, содержало обращение к Москве о необходимости проведения депортации армян с их исторических мест проживания, то есть из ранее перечисленных сел Азербайджана и НКАО, вывода перед этим оттуда внутренних войск, подключения к проведению операции насилия частей 23 мотострелковой дивизии.
Вернувшись в Москву, генерал Стариков, как и полагается, собрался доложить Громову об итогах заседаний Совета безопасности и Президиума Верховного Совета Азербайджанской ССР. Однако Громов по этим вопросам его не принял. Оно и понятно. Всего через несколько дней командованию внутренних войск СССР поступит приказ МВД СССР о проведении операции «Кольцо» в армянских селах Ханларского и бывшего Шаумяновского района Азербайджана и в НКАО, одобренную Президентом СССР Горбачевым. Ответственность за ее организацию и проведение возлагалась на первого заместителя министра МВД СССР генерал полковника Громова.
Содержание еще одной записной книжки генерала Старикова раскрывает его участие в разрешении особо конфликтной ситуации, разыгравшейся в карабахском селе Атерк, также относится к нашему заочному взаимодействию.
13 августа 1991 года я узнаю тревожную весть: в 14 часов в селе Атерк Мардакертского района большая группа женщин блокировала дорогу, не дала двигаться колонне внутренних войск, состоявшей из четырех автомашин, бронетранспортера и командно штабной машины, оборудованной радиостанции Р 118, и захватила в заложники сорок три военнослужащих внутренних войск МВД СССР со штатным вооружением: автоматами, пистолетами, пулеметами. Такого отношения армян к солдатам внутренних войск не было за все время карабахского конфликта. Меня, как кипятком ошпарило. Не трудно догадаться, что может последовать за этим. Еще свежи страшные следы операции «Кольцо». А здесь у азербайджанского руководства такой повод продолжить ее, не только выполнить план депортации армянского населения из Шаумяновского района, но и перевыполнить его за счет жителей уже Мардакетского района НКАО.
Совсем недавно на встрече в Кремле с Вице президентом СССР Геннадием Ивановичем Янаевым, докладывая ему об итогах последней командировки в Карабах, я предлагал возможные варианты выхода из затяжного кризиса политическими средствами. И, вот тебе на, все миротворческие намерения «неординарными» действиями армянских женщин поставлены под удар. Более того, в заложниках оказались солдаты внутренних войск, с которыми у армянского населения практически не было конфликтных ситуаций. Но, досада, как обычно, быстро сменилась стремлением овладеть ситуацией.
К исходу дня на оперативном совещании у первого заместителя начальника нашего управления генерала майора Огородникова получаю информацию о том, что командование внутренних войск МВД СССР приняло решение о проведении операции в Мардакертском районе НКАО по освобождению личного состава, возвращению техники и вооружения. Руководителем операции назначен первый заместитель начальника штаба войск генерал Стариков, который незамедлительно вылетел на место происшествия. Мне поручено осуществлять координацию взаимодействия нашего управления с МВД Азербайджана и Армянин, УВД и комендатурой РЧП в НКАО, командованием внутренних войск.
Детальное изучение ситуации, сложившейся в Атерке, показало, что карабахские армянки пошли на него не ради демонстрации своей природной храбрости и умелости пленять полроты солдат, а от крайнего отчаяния. Внутренние войска в ходе недавней проверки в этом селе паспортного режима задержали два десятка их сыновей и, минуя Степанакертский фильтропункт, контролируемый Следственно оперативной группой МВД СССР, сразу передали их азербайджанцам. Материнское чутье определило выбор действия: обычными методами страшное будущее сыновей не предотвратить – дорог каждый час. А, узнав подробнее детали происшедшего, мне стало понятно, что материнский бунт против внутренних войск был спровоцирован Баку. Новый зональный комендант Мардакертского района, не разобравшись в местной ситуации, попался на крючок, заглотил льстивую приманку, по указанию Баку с размахом провел оперативно войсковую операцию в селе Атерк в духе традиций генерала Сафонова.
Стало также ясно, что захват военнослужащих, техники и вооружения был хорошо продуман армянским подпольем и являлся ответной мерой на безосновательный арест местных парней. Женщины, конечно, смогли блокировать колонну военных, но дальнейшие действия выполнял большой и хорошо организованный отряд армянской самообороны. В записной книжке генерала Старикова читаю: «Группа вооруженных лиц армянской национальности окружила колонну и потребовала сдать оружие и покинуть технику. Переговоры лейтенанта, старшего колонны с представителями женщин и вооруженных лиц результатов не дали. Чтобы не допустить кровопролития он был вынужден выполнить их требования. Военнослужащих, разделив на три группы, увели в горы в неизвестном направлении. Техника и вооружение также были рассредоточены».
На момент прибытия генерала Старикова в село Атерк, оно было полностью окружено войсками. Действовал приказ – в село можно только впускать, а из села никого не выпускать, улицы постоянно патрулировались. Из за блокады были приостановлены все сельскохозяйственные работы. Население фактически оказалось под домашним арестом. В первоочередном порядке генерал приказал местному коменданту разрешить населению работать на своих огородах и близлежащих к селу полях. Далее страницы записной книжки в логической последовательности отражают почти круглосуточные действия генерала. О том, как он вел изнурительные многодневные переговоры, где наступал, а где держал оборону. Для Баку и Москвы он, по их мнению, действовал слишком осторожно и нерешительно, для армян – то грубо и бессердечно, угрожая немедленно приступить к силовым методам против жителей села, то принимался мягко уговаривать женщин и в то же время настойчиво требовать от представителей армянских сил самообороны немедленно вернуть заложников.
Как и в случае с освобождением из заложников четырех сотрудников Следственно оперативной группы МВД СССР в октябре предыдущего года, генерал получил согласие командования войск на свое предложение о приглашении из Армении в Атерк, для участия в переговорах о возврате заложников, Вазгена Саркисяна, председателя Комитата по обороне Верховного Совета Армянской ССР. Валерий Петрович хорошо помнил, что в прошлом году Вазген, несмотря на молодость, пользовался авторитетом у армянских старейшин, и, уж тем более у местных активистов карабахского движения. Его аргументы для противоборствующих сторон бывали убедительными, он не раз брал на себя ответственность за обязательства армянской стороны и, самое главное, если что то обещал, то обязательно выполнял.
Прилетев в Атерк, Вазген сразу умело, четко и правильно оценил критическую ситуацию, стал предлагать реальные меры для ее разрешения, при этом был лишен экстремистских настроений. Для генерала Старикова было чрезвычайно важным, что его участие в переговорах, во первых, являлось определенной гарантией того, что ситуация с заложниками находится под контролем этого важного представителя высшего руководства Армении, а значит с солдатами, пока Вазген в Атерке, ничего не случится, во вторых, нередко охлаждало пыл бескомпромиссности азербайджанской стороны. Появление же Вазгена перед разгневанными толпами атерковцев сразу снижало их запальчивость, позволяло переводить переговоры в конструктивное русло. Однако азербайджанская сторона ни на какие компромиссные варианты не шла, выпускать из своих тюремных застенков атеркский парней всякий раз отказывалось, явно надеясь, что, или в стане заложников вспыхнет бунт, или армянам надоест затянувшаяся неопределенность. И тогда… Но эти мысли генерал старался не развивать.
Генерал располагал данными, что солдаты во главе с лейтенантом находятся в лесном горном массиве под опекой, по всей видимости, немаленького армянского подпольного отряда сопротивления. Чтобы держать под охраной 43 военнослужащих, кормить, поить, то для этого, несомненно, надо задействовать силы и нешуточные. По всем прикидкам только в отряде охраны, видимо, около сотни человек. Немалое число подпольщиков занимается снабжением продовольствием, водой и другими необходимыми средствами, для обитания под открытым небом не менее полутора сотни человек. При этом, как доносили оперативные источники, заложники были разделены на три группы. Соблюдая строгую конспирацию, эти группы постоянно меняли места расположения, находились в 10–15 километров от Атерка и в 3–5 километрах друг от друга. Костры в целях безопасности не разводились. Такие же сведения поступали от вертолетчиков, которые ежедневно с неба патрулировали примерные районы передвижения заложников и их опекунов. Значит, питаются в сухомятку.
Записная книжка передает тревогу генерала Стариков, что молодые солдаты мотай пойти на необдуманные действия. Вдруг кто то совершит попытку побега или станет оказывать сопротивление вооруженным армянам. Опыт взаимодействия с карабахскими армянами, а он у генерала накоплен немалый, подсказывал, что армяне не должны допустить расправы над российскими солдатами. В 1989 году, во времена Вольского, как теперь принято говорить, ему пришлось шесть месяцев бессменно быть комендантом НКАО. Немало крутых слов от армян наслушался в адрес внутренних войск, да и свой лично. Но еще ни разу в Карабахе не пролилась кровь российских солдат от рук армян. Как не стравливали азербайджанские руководители армян с российскими военными, как не подставляли их своими провокациями, армяне на эти уловки пока не поддавались. Сами страдали при этом, это да.
Генерал каждый день предпринимал все от него зависящее, но конфликт вокруг Атерка все равно принимал затяжной характер. Ему пока удавалось сдерживать Москву от принятия решения о немедленном освобождении заложников, применении для этого всех имеющихся войсковых сил и боевых средств. Баку же продолжал настаивать на том, что все задержанные в Атерке являются боевиками. Не один раз он мысленно обращался и к небесам, чтобы помогай не допустить с заложниками непоправимого. И, кажется, они его услышали. 19 августа в Москве объявили о временной недееспособности Президента СССР Горбачева и создании ГКЧП во главе с Вице президентом СССР Янаевым. Руководство Азербайджана, прежде всего, Муталибов и Поляничко, понимая, что в составе ГКЧП были министр внутренних дел Пуго, министр обороны Язов и председатель КГБ Крючков, доподлинно знавшие о карабахской проблеме, событиях в Сумгаите и Баку, решили не рисковать продолжением конфликта в Атерке, приказали выпустить из тюрьмы армянских парней без всяких условий. Тут же с гор по очереди тремя группами спустились и заложники. Все они были живы и здоровы. Выглядели обветренными и загорелыми, только впалость юношеских щек выдала скудность котлового довольствия. Солдаты рассказывали, что их освобождение стало большим облегчением для армянской охраны. Дело в том, что к этому времени их опекуны стали испытывать проблемы с обеспечением продовольствия. Сухие пайки и так были скромными, а тут их с каждым днем стали уменьшать. В одной группе с заложниками, в последний день перед их освобождением, у армян из еды осталось не больше пятидесяти кусочков сахара. И тогда командир охраны приказал выдать весь сахар только заложникам.
Генерал Стариков свою последнюю запись в записной книжке сделал лишь после того, как при содействии Вазгена Саркисяна, добился от армян возврата оружия и боевой техники. В моем же карабахском дневнике записано: «Операция по освобождению 43 военнослужащих внутренних войск МВД СССР в селе Атерк под руководством генерала Старикова завершилась успешно».