Бой начался столкновением между французским правым крылом и соответственно левым флангом войск «коалиции» — со встречных атак кавалерии с копьями наперевес. «Первые французские порядки ударили на фламандцев, как подобает храбрым мужам, пробив их ряды и пронзив их войско отважным натиском», — пишет анонимный автор того же труда (Relatio). Все решилось быстро. «Фламандцы, видя себя в одночасье побежденными, оборотили тыл и устремились в бегство», — сообщает Relatio. И снова более опытная французская конница одержала верх над не столь бывалым противником. Как можно судить, пехота на этом участке в бою участия не принимала. В то время, пока у него на правом фланге вовсю трещали копья и звенели мечи двух противоборствующих конных валов, сам Филипп решительно атаковать не спешил. И вновь в такой осторожности виден почерк опытного воеводы, действительно сведущего в военном деле. Он послал в бой впереди кавалерии пехоту, осознавая, что предпочтительнее действовать в подобной манере оборонительным строем, чем осуществлять резкий (чисто кавалерийский) наступательный бросок. Отгон посчитал иначе. По крайней мере, когда левое его крыло вступило в биту, сам он тоже ринулся на центр французов. Поначалу ему сопутствовал успех и германцам удалось потеснить французские отряды, натиск был настолько силен, что самого короля сбросили с лошади (злые языки среди современников и вслед за ними иные поздние авторы утверждают, будто Филипп вообще плохо держался в седле. — Прим. пер.). Между тем французские порядки устояли — никто не обратился в бегство. Вот как Гийом Бретонский описывает критическую ситуацию на поле битвы;

«Когда французы сражались с Оттопим и его германцами, германские пехотинцы, проникшие далеко вперед, неожиданно появились перед королем и копьями и крюками сбросили его на землю. Если бы не прекрасные доспели, кои покрывали его тело, защищая его столь надежно, они (немцы) непременно убили бы его прямо на месте. Но немногие бывшие при нем рыцари —среди них Талон дс Монтиньи, который неустанно размахивал своим знаменем, призывая помощь, и Пьер Тристан, который по собственному почину спрыгнул с коня и бросился на вражеские копья и мечи, чтобы защитить короля, — одолели и убили всех пеших сержанов. Король вскочил в седло и управлял конем так ловко, как никогда прежде. После того как король вновь воссел на лошадь, а тот сброд, что сбросил его наземь, был перебит, королевский «батальон» вошел в сопршеосновение с порядками Оттона. И тут началась великолепная драка — и с той, и с другой стороны кололи и резали насмерть людей и коней, ибо все бились с величайшей доблестью». В итоге германская атака увязла, тогда как французская пехота при поддержке построенного позади резерва кавалерии устремилась вперед, чтобы воспользоваться обстановкой. Раненый конь Оттона развернулся и помчал императора прочь с поля боя. Так и в центре тоже выиграли французы. Похоже, что во время жаркого боя на центральном участке нечто такое же происходило и между двумя последними «дивизионами» — правым крылом «коалиции» и левым — французов. И снова атаковали силы «коалиции», которые, пользуясь поддержкой все прибывавшей нехоты, еще продолжали драться тогда, когда остальные — если верить современным источникам — уже обратились в бегство. Здесь расклад сил получился примерно равным, что побудило Гийо-ма Бретонского с восторгом отозваться о командире противника: «Граф Рено Булонскии, который постоянно оставался в рядах сражающихся, бился так умело и с такой силой, что никто не мог одолеть и победить его. Он применил одно новшество в сражении: он построил хорошо вооруженных пехотинцев двойным кольцом, которые встали плечо к плечу так плотно, что образовали нечто вроде колеса. В том кольце имелся лишь один проход, которым он (граф) и пользовался, когда желал перевести дух или когда неприятель слишком сильно наседал на него. И так он делал несколько раз». В итоге, когда французская сторона на этом участке начала получать подкрепления от двух других победоносных «дивизионов», единственный оставшийся на поле отряд «коалиции» — незначительное

количество конницы и большее пехоты — начал выдыхаться и слабеть. Только когда под графом Булонским нал конь, придавив собой всадника, бой наконец прекратился, Если верить Гийому Бретонскому, к тому моменту рядом с графом осталось всего шесть рыцарей. Уцелевшие силы «коалиции» числом от 5000 до 20 000 чел. частью бежали, частью попали в плен.

Как ни удивительно, принимая во внимание продолжительность битвы и количество участников, имеются сведения о гибели всего 169 рыцарей «коалиции» и двух французских конников, что, вероятно, следует приписать качеству имевшихся у них в те времена доспехов. О потерях у пехоты не сообщается, но можно предположить, что среди пеших воинов, также хорошо обеспеченных защитным вооружением, количество убитых тоже было невелико. Куда больше оказалось пленных, отправившихся в заточение в тюрьмы Филиппа, среди них и пять крупных баронов — граф Фландрии Ферраи, Вильям Содсберийский, Рено де Булонь, Виллем Голландский и оставшийся безымянным граф Теклеибурга, — 25 других нобилей и 139 рыцарей. Убежать удалось только императору Оттону IV Браун-швейгскому, Гендрику Брабантскому и Юго де Бову.

 

Интересные статьи

Четвертый крестовый поход. Константинополь - 1203-1204 гг
Христиане Четвертого крестового похода, результатом которого стали два штурма Константинополя, в 1203 г. и 1204 г., и образование Франкской Гомании (Латинской империи), передвигались на венецианских кораблях в сопровождении 50 венецианских же галер. Именно в первую очередь благодаря судам, крестоносцам удалось овладеть великим христианским городом. Французские вожаки крестоносного воинства заключили договор с Венецией, которая обязалась предоставить средства транспортировки и провизию, однако лидеры просчитались, и им удалось собрать вместо предполагаемых 30 000 чел. втрое меньшее войско.
читать статью


Болгария
Oтношение большинства русских людей к Болгарии — особое и имеет глубокиe корни. Кто-то, еще во времена нашей вечной дружбы, хорошо провел отпуск в Албене или на Золотых Песках. Другие предпочитали курить «Родопи» и «Шипку», а не дрянные «Памир» или «Дымок», Не забудем также «Плиску», «Сълнчев бряг» и прочие маленькие радости отечественной интеллигенции.
читать статью
Великие войны Великих Владык
До восшествия на престол в своей обычной не царской жизни Никифор Геник занимал пост логофета геникона, т.е. министра финансов. Квалифицированный специалист и умный человек, он и на троне продолжал успешно заниматься знакомым делом, совершенствуя кредитно-налоговый механизм и пополняя казну, опустошенную предшественниками. Однако император это прежде всего, полководец, Но талантом военачальника Никифор 1, увы, не обладал, А врагов у Ромейского царства всегда хватало.
читать статью