←  История войн

Исторический форум: история России, всемирная история

»

202 года спустя. Белые страницы известной...

Фотография Alisa Alisa 19.08 2014

Война 1812 года, про которую столько сказано, снято и написано, так и не избавилась от прилагательных «странная» и «удивительная», потому что именно такие впечатления и ассоциации начинают преобладать при попытке детальнее ознакомиться с ее событиями.

Недоуменные вопросы начинаются с самого начала военной кампании Наполеона в России.

Почему Наполеон отказался от захвата столицы противника – г. Санкт-Петербурга – как быстрого и убедительного способа победы, а предпочел двигаться на Москву, которая была не столицей и на 200 верст дальше? Первый и единственный раз за всю свою карьеру императора. Хотя российские войска как будто приглашали сделать именно это — направить Наполеона на северо-восток.

Оцените диспозицию армий на момент объявления войны:


01.jpg

и после первых передислокаций:

02.jpg

Кстати, и после захвата Наполеоном Москвы путь на Санкт-Петербург был практически открытым:

03.jpg


04.jpg

Синим цветом помечена дислокация российских войск. И чем, спрашивается, можно было держать Наполеона в сентябре 1812-го, если бы он решил перезимовать в Петербурге?

Что охранял Кутузов в Калуге? Доступ на юг России? Источники пополнения продовольствия? Зимние квартиры для армии?

Ниже – схема не охраняемых российскими войсками дорог, которыми мог воспользоваться Наполеон, чтобы получить и то, и другое. Тверь, Ярославль, Владимир, Рязань, Тула, Ржев, Великие Луки, Псков — бери не хочу.


05.jpg

Ну ладно, Наполеон по непонятной причине категорически не хотел захватывать Санкт-Петербург. Не хотел — и всё. Без объяснений. Решил не оставаться на зимовку в России. Решил отступать. Но почему тогда только на Смоленск? Кратчайший путь на Запад – через Ржев и Великие Луки – по абсолютно не разоренной и свободной от российских войск дороге.

Это — только малая часть вопросов, которая возникает при изучении событий 200-летней давности. Но сегодня хотелось бы говорить не об этом, а о совершенно конкретном человеке, который заслужил, чтобы о нем вспоминали особо.

Читайте следующий пост про моего земляка - настоящего героя империи

 

Ответить

Фотография Alisa Alisa 19.08 2014

К разгрому Наполеона и уничтожению его великой армии приложили руку и наши земляки, самый известный из которых — генерал Яков Кульнев, уроженец города Люцина (Лудзы), «лучший офицер от кавалерии», как называл его сам Наполеон, «генерал-рыцарь», как назвал его Валентин Пикуль.

Именно Кульнев стал прообразом главного героя в повести А. С. Пушкина «Дубровский», ему посвятили свои произведения В. Жуковский, Д. Давыдов, Ю. Тынянов, В. Ю. Галич, Ю. Елец.


06.jpg

Имя генерала в завоеванной им Финляндии становилось знаменем спасения. На финских хуторах и поныне можно встретить старинные гравюры. Кульнев изображен в окружении финской семьи, нянчащим на своих руках младенца. Младенец же этот — Иоганн Рунеберг, краса и гордость финской культуры, который позже писал:

«Вражду лишь робкий заслужил —
Ему позор и посмеянье,
Но честь тому, кто совершил
Бесстрашно воина призванье...
На нас рука его несла
Беду и смерть, и ужас боя,
Но честь его и нам мила,
Как честь родного нам героя...»


Но давайте по порядку

Alma mater будущего генерала — Сухопутный Шляхетский кадетский корпус, учеба в котором продолжалась 15 (!) лет, была окончена им в 1785 году с большой серебряной медалью «за усердие и успехи в учебе».

По свидетельству Дениса Давыдова, знаменитого гусарского партизана, героя красиво экранизированной «Гусарской баллады», а до этого – подчиненного Кульнева: «Кульнев знал удовлетворительно артиллерийскую науку и основательно полевую фортификацию, теоретически и практически. Он порядочно изъяснялся на языках французском и немецком, хотя писал на обоих часто ошибочно, но познания его в истории, особенно в русской и римской, были истинно замечательны. Военный человек и еще гусар, он не хуже всякого профессора знал хронологический порядок событий и соотношения между собою единовременных происшествий, выводил из них собственные заключения, полные здравого смысла и проницательности».

За службу Кульнев взыскивал с беспощадной строгостью, но при этом, как никто из офицеров, заботился об участи «полковых крепостных». Он мог накричать, пригрозить всеми карами земными и небесными, потому как был вспыльчив до бешенства, но никогда не опускался до рукоприкладства. Среди полковых товарищей Кульнев прослыл донкихотом.

Сам «люцинский донкихот» по этому поводу говорил: «В бою мы все равны — и солдаты, и офицеры. И я же своего товарища по морде? Помилуй бог, стыдно».

Боевое крещение Кульнев получил в Молдавии, под командованием знаменитого Потемкина, который уже тогда заметил молодого офицера. Обладатель многих громких титулов, всесильнейший фаворит Потемкин был зорок на таланты. Уже тогда у Кульнева проявились такие важные качества, как умение точно оценить противника, найти его слабое место, не колеблясь принять верное решение.

Следующим командиром Якова Петровича стал в 1794-м сам Суворов. «Зат
ѣмъ, уже на глазахъ самого Суворова, сражался подъ Кобриномъ, Крупчицами, Брестъ-Литовскомъ, Кобылкою и на штурмѣ Праги. Наградою ему за этотъ штурмъ б. чинъ кап-на. «Признаюсь, — писалъ К. отцу, — что дорого мнѣ стоитъ послѣд. кампанія, но чѣмъ можно оцѣнить тѣвеликіе уроки, кои имѣлъ я счастіе получить, будучи свидѣтелемъ славы безсмерт. нашего Суворова». (Военная эциклопедия, 1911 г.)

Знакомство Якова Петровича с войсками Наполеона состоялось в 1807 году в боях авангарда Багратиона с корпусом Нея, отходившего под натиском русских войск от города Гутштадта. В этот день подполковник Кульнев командовал гусарским полком и своими решительными действиями способствовал успеху сражения, о чем можно судить по именному рескрипту:

«Господин подполковник Кульнев! В воздании отличной храбрости, оказанной вами в сражении с французскими войсками, где вы 24 прошедшего мая с отличным мужеством атаковали с полком неприятельский арьергард. А 25 с двумя эскадронами преследовали знатную часть его кавалерии более мили за реку Пассоргу, взяли довольно пленных, большой обоз и снаряды, которые сожгли в виду своего авангарда, жалую вас кавалером ордена св. равноапостольского Владимира 4-й степени...»

Именно эта война кардинально изменила положение Кульнева, который, как сам он писал, «ведя скромную честную жизнь, целый век гоним судьбою», вернулся героем с двумя боевыми орденами, которому сам Багратион дал высокую оценку.


07.jpg

«Человеку нормального роста эфес сабли Кульнева доходил до плеча. Яков Петрович был великаном, души добрейшей и благородной. А вид имел зверский — нос у него громадный, от вина красный, весь в кущах бакенбард, зачесанных вперед от висков, а глаза — как угли».

Денис Давыдов, служивший в отряде Кульнева в Финляндии, отмечал неутомимость своего командира. «Все разоблачение его на ночной сон, — писал Давыдов, — состояло в снятии с себя сабли, которую он клал у изголовья… Во время ночи каждый возвращающийся начальник разъезда был обязан будить его и доносить, видел или не видел неприятеля». «Я не сплю, — говорил Кульнев, — чтобы спала вся армия».

Человек большого роста и такой же души... Оцените, что писал Яков Петрович брату Ивану, узнав о назначении его командиром полка: «Ты теперь, любезный брат, достиг до такого звания, что в руках твоих состоит благополучие и несчастие всех твоих подчиненных... Будь справедлив, знай различать людей, а больше всего знай пренебрегать всякий интерес... Все поступающие в полк суммы, ни мало не мешкая, раздавай, равно и все, что только до солдата будет принадлежать».

«В письмахъ къ брату Ив. Петровичу онъ часто ссылается на Суворова, а въ одномъ письм
ѣ, сообщая ему, что живетъ попрежнему, т.е. "по-донъ-кишотски", прямо говоритъ: "я подражаю великому полк-дцу Суворову, но у меня нѣтъ его состоянія, хотя и достигъ того, что меня называютъ ученикомъ этого велик. человѣка. И вотъ я прозябаю въ величіи римской нищеты. Ты скажешь, это химера. Отнюдь нѣтъ... Чтеніе Квинта Курція есть безпрестанное мое упражненіе"».

То есть Кульнев был беден принципиально. «Все деньги, какие были, отсылал домой. Будучи уже генералом, носил шинель грубого солдатского сукна и ел самую простую пищу».

Он считал бедность необходимым атрибутом воина и приводил такой довод: «Убожество было первой добродетелью римлян, победивших всю вселенную, но которых, наконец, богатство, попавшее в их руки, развратило».

Павел Первый, вступив на престол, издал приказ о количестве блюд по званиям: майор должен был иметь за столом непременно три кушанья... Как-то император спросил Кульнева:

— Доложи — каковы три кушанья ты отведал сей день?

— Одну лишь курицу, ваше величество!

— Как ты смел?

— Виноват. Но сначала я положил ее плашмя. Потом смело водрузил ребром. И, наконец, безжалостно обкусал ее сбоку...»

Патриотизм его был беспределен. Однажды задумав жениться, Яков Петрович порвал со своей невестой, когда та поставила ему условием для брака немедленный выход в отставку.

«Ничто на свете, — писал он ей, — даже самая любовь, которую я к вам питаю, не возможет отвратить меня от сердечного ощущения беспредельной любви к отечеству и к должности моей. Прощайте, любезная и жестокая очаровательница». Так завершилась его любовь.

А карьера Кульнева, напротив, перешла в бешеный аллюр, как будто судьба старалась успеть дать герою испить вполне заслуженной славы. Девять лет понадобилось ему, чтобы перешагнуть от чина поручика до ротмистра, тринадцать лет он служил в звании майора и менее чем за два года прошел путь от подполковника до генерал-майора.

Сам же Кульнев об этом писал: «Гораздо лучше быть меньше награждену по заслугам, чем быть много без всяких заслуг».

«С 9 февраля 1808 года он вместе с гродненскими гусарами перешел российско-шведскую границу и начал наступление на Або — столицу княжества. 20 марта 1808 года награжден золотой саблей с надписью «за храбрость» за авангардные бои под деревней Зюндби во время преследования графа Клингспора.

Вновь отличился 4 (16) апреля 1808 года в битве под Пихайоки и 6 (18) апреля 1808 года под Сикайоки. За это 26 апреля 1808 года произведен в полковники.

Вновь отличился 29 июня 1808 года под Перхо, 19 августа под деревней Сарвики и 20 августа под Купртики, за что представлен к чину генерал-майора.

За дела под деревней Салми — 21 августа 1808 года, г. Лаппо, Ильхостаро, Стархиро, Лилькиро, Веро и за сражение под Оровайсом 2 сентября, а также за взятие г. Нюкарлебю (21 марта 1808 года) награжден орденом Св. Великомученика и Победоносца Георгия 3-го класса». (Из Википедии.)

Отчаянный гусарский рубака, беспощадный на поле боя, Кульнев, как пишет Пикуль, «приходил в бешеную ярость, если кто-либо допускал насилие над пленными. «Рубил в куски» тех, кто наносил обиду мирным жителям».

В своих воспоминаниях Денис Давыдов писал: «Молва о его великодушии разносилась повсюду». «Кто кричит пардон, — гласит один из его приказов, — того брать в полон». А уж если кто попадал ему в «полон», то никогда не испытывал ни издевательств, ни унижений, о чем, в частности, свидетельствовал пленный шведский генерал Левенгельм.

По совокупности воинской доблести и рыцарского достоинства авторитет русского гусара из Лудзы был настолько высок, а слава — настолько звонкой, что из Стокгольма в шведскую армию, действующую против России, пришел удивительный приказ, в котором король запрещал стрелять в генерала Кульнева!

В 1809 году уже генерал Кульнев командует авангардом корпуса Багратиона, идущим в рейд по льду Балтики через Аландские острова:

«Бог с нами, я перед вами, а князь Багратион за нами. В полночь собраться у мельницы. Поход до шведских берегов венчает все труды наши. Сии волны — истинная награда, честь и слава бессмертия! Иметь при себе по две чарки водки на человека, по куску щей и хлеба. Лошадям — по два гарнца овса. Море не страшно. Отдыхайте, мои товарищи!»

Русская армия форсировала замерзшее море, и кавалерия Кульнева абсолютно неожиданно для противника оказалась под стенами Стокгольма. Тогда-то и был заключен Фридрихсгамский мир, по которому шведы уступили русским всю Финляндию. Война закончилась грандиозным банкетом, который побежденные шведы устроили своим победителям — русским.

Взлелеянный войной и обласканный воинской славой, Кульнев, тем не менее, писал: «...в самом веществе война самое успешнейшее не что иное есть, как истребление рода человеческого и разорение жителей, на что без содрогания сердца нельзя взирать».

Поэтому к неоправданным потерям относился с негодованием, не разбирая особо, кто является их виновником, не церемонясь и не заботясь о возможных негативных последствиях для своей карьеры.

В ходе боя под Шумлою, уже в составе Молдавской армии, благодаря успешным действиям отряда Кульнева левое крыло турецкой армии было опрокинуто и отрезано от Дуная. Тогда главнокомандующий приказал своему брату атаковать большой лагерь турок с фронта, а Кульневу с тыла. Нападение графа Каменского 1-го было неудачным.

А Кульнев отвечал донесением: «По крутости возвышения нет возможности исполнить ему повеление». К Кульневу поскакал адъютант с повторным приказом немедленно атаковать. Кульнев прислал прежний ответ. Тогда разгневанный Каменский лично поскакал к отряду Кульнева.

— Что у вас такое, генерал? — сердито спросил он у Кульнева, соскочив с коня. — Почему прекращены атаки?

— Бесполезно теряем людей, ваше сиятельство, — ответил Кульнев, — Превосходство неприятельской артиллерии столь очевидно...

Не дав договорить, Каменский сорвался:

— Вздор! Чепуха! Приказываю возобновить!

— Я доложил вашему сиятельству, — стараясь держаться как можно спокойнее, повторил Кульнев, — почему атаки не удаются.

— Потому что начальники, — перебил Каменский, — не подают примера храбрости, а много умничают и рассуждают!

Кульнев побледнел.

— Граф, вы слишком скоро забыли про Куортане и Оровайс.

При этих словах Каменский пришел в ярость, затопал ногами и приказал арестовать Кульнева.

Яков Петрович хладнокровно отстегнул саблю, бросил ее к ногам главнокомандующего и спокойно произнес:

— Вы можете отнять ее у меня, граф, но более от вас я ее не приму... — И уехал с поля сражения.

Этот эпизод лишний раз свидетельствует о прямоте Кульнева, его решимости отстоять свою правоту и подтверждает его «бережливость на солдатскую кровь».
Как же не хочется переходить к последней, самой грустной главе повествования...

Войну 1812 года Яков Петрович встретил командиром Гродненских гусар в составе корпуса Витгенштейна, который был единственным препятствием на пути французов в столицу.

Русская армия отступала. А Кульнев писал брату: «Отступление наше за Двину не полагай разбитием нашего корпуса, ибо кроме моего дела под Вилькомиром и малой перестрелки в другом корпусе не было никакого, но за Двиной начнутся серьезные дела».

И серьезные дела начались. Слово опять Кульневу:

«...со вверенным мне Гродненским гусарским полком напал я на два французские конные полка и в нескольких атаках на 10 верстах истребил почти до остатка сии два полка... Генерала, который командовал оными полками, взял в полон, как и несколько офицеров и более 200 разных чинов. После сей победы переправился я опять на сию сторону, истребив мост при Друе, и отозван к корпусной квартире, которая находится в 25 верстах от Друи».

Действия Кульнева были настолько стремительны, что командир дивизии Себастьяни не решился прийти на помощь своим гибнувшим полкам, полагая, что Кульнев располагает как минимум четырехтысячным отрядом. Потери русских составили всего двенадцать человек убитыми и шестьдесят три ранеными. В этом бою Кульнев доказал, что французская армия не столь уже грозная и что ее можно бить, и бить с успехом.

Дальше — больше. Получив донесение от Мюрата, Наполеон сомневался: не является ли отряд Кульнева не чем иным, как авангардом всей русской армии. Он велел даже приостановить движение до выяснения обстановки. Эта задержка позволила Барклаю-де-Толли выиграть время для вывода всей 1-й Западной армии из-под удара.

Взятых в плен французов хлебосольные кульневские гусары напоили до беспамятства и потом внимательно слушали их пьяную болтовню про то, как маршал Удино совершает обходной маневр справа, а маршал Макдональд — слева. Витгенштейн решил не ждать, когда французы займут удобные для атаки позиции, и сыграть на опережение. Кульнев выдвинулся с авангардом навстречу Удино...

«18 іюля К., командуя ав-рдомъ к-са, атаковалъ фр-зовъ у мызы Якубово и занялъ ее. Къ прот-ку подошли сильн. подкр-нія, и онъ перешелъ въ атаку; К. отбилъ ее, а 19 іюля самъ атаковалъ непр-ля, обратилъ его въ б
ѣгство, гналъ нѣск. верстъ, отбилъ много плѣнныхъ и обозовъ и остановился въ г. Головщинѣ, въ 10 вер. отъ Клястицъ. Удино ушелъ съ гл. силами за р. Дриссу, К. велѣно б. Витгенштейномъ преслѣдовать прот-ка, но отнюдь не переходить за рѣку. Но пылкій К. не удержался, переправился черезъ Дриссу и на разсвѣтѣ 20 іюля атаковалъ ав-рдъ к-са Удино у Сивошиной переправы, близъ родн. своего гор. Люцина. На помощь ав-рду Удино двинулъ всѣ силы, и подъ напоромъ ихъ К. пришлось отступать; чтобы отступать медленно, К. спѣшился и шелъ въ линіи стрѣлковъ и гусаръ. Здѣсь ядро оторвало ему обѣ ноги выше колѣна...»

Два часа спустя у деревни Головщина с новой силой разгорелся жестокий бой, и дивизия Вердье, преследовавшая Кульнева, была наголову разбита подходившими частями корпуса Витгенштейна. В этом сражении вновь отличился Гродненский гусарский полк Кульнева. Дважды разбитый корпус Удино потерял свою пробивную силу — и больше до конца русской кампании серьезных наступательных действий не предпринимал.



08.jpg
Самокиш. Атака гусар Кульнева у Клястиц

Кульнев был первым русским генералом, погибшим в Отечественной войне 1812 г.

Но много ли вы помните генералов, смерть которых оплакивали их враги? «Французский генерал Сен-Женье, взятый Кульневым в плен под Друею в 1812 году, – вспоминает Денис Давыдов, – залился слезами, услышав о его смерти».

В 30–е годы уже XX века глава Православной церкви Латвии, ныне причисленный к лику святых Иоанн Поммер шел крестным ходом с молодежью, со знаменами, чтобы почтить память героя. На его могиле он произнес заветные слова: «У этой могилы надо учиться, как любить свое Отечество».

«Герой, служащий отечеству, — говорил генерал Кульнев друзьям, — никогда не умирает, оживая духом бессмертным в потомстве...»

P.S. Прилагаю фотографии, сделанные мной у могилы Якова Кульнева в Ильзескалнсе и у места гибели генерала у Клястиц в 2012:


09.jpg

10.jpg

11.jpg

12.jpg

Ответить

Фотография Alisa Alisa 19.08 2014

Даже поверхностное знакомство с военной историей Российской империи со времен Дмитрия Донского и до наших дней рождает устойчивое ощущение, что практически во всех сражениях и войнах российской армии приходилось бороться не столько с противником на поле боя, сколько с трусостью, некомпетентностью, а то и с предательством собственной элиты.

1812. Бородино


Буквально пунктиром обозначим классическую академическую версию:

1) Кутузов не хотел генерального сражения, но был вынужден пойти на него, уступая консолидированному давлению армии и двора.

«Кутузов, наверное, не дал бы Бородинского сражения, в котором, по-видимому, не ожидал одержать победу, если бы голоса двора, армии и всей России не принудили его к тому. Надо полагать, что он смотрел на это сражение как на неизбежное зло» (Клаузевиц).

«Кутузов решился на это сражение лишь с целью приобрести моральное право оставить Москву» (Генерал Михневич Н.П.).

2) Позиция под Бородино была неудачной, но другой позиции не нашлось, пришлось сражаться там.

Князь Багратион высказался по этому поводу так: «Всё выбираем места и всё хуже находим».

3) Разгром российской армии под Бородино был предотвращен гением Кутузова, угадавшего направление главного удара, правильно распределившего силы и умело маневрирующего резервами.

«Кутузову пришлось руководить армиями в более сложных исторических условиях, чем его предшественникам, и это позволило его полководческому таланту раскрыться во всей его глубине и многогранности. Он поднял русское военное искусство на новую ступень и добился огромных успехов, наибольшим из которых был разгром армии Наполеона.

Опираясь на героизм и стойкость русских солдат и искусство подчиненных ему командиров, Кутузов мастерски провел эту историческую битву» (Генерал Каменев).

4) Переломом сражения является блестящий рейд в тыл французам кавалерии Платова и Уварова, который ослабил давление войск Наполеона на главные позиции русских войск, позволил Кутузову перегруппировать силы и в результате свел сражение к ничейному результату.

5) Генеральная задача, решаемая Кутузовым, – сохранение армии, ее личного состава, что и обусловило как тактику Кутузова на Бородино, так и отказ от продолжения сражения и последующую сдачу Москвы Наполеону.


А теперь попробуем спокойно реконструировать события.

Начнем с диспозиции.



01.jpg

Ваш левый фланг находится на пологой и ничем не защищенной возвышенности (монастырь построен как раз на том месте, где были позиции Багратиона – вид со стороны французских позиций).

02.jpg


Ваш правый фланг проходит по высокому берегу реки Колочь (обрывы — до 20 м), которая ниже впадает в еще более широкую и непроходимую вброд Москву-реку — вид со стороны Москвы-реки).

У вас есть две армии, в одной из которых 76 000 солдат и 420 орудий, а во второй — 41 100 солдат и 174 орудия.

А теперь два вопроса:

1) Какую армию вы развернете на левом и какую на правом фланге?

2) Где вы начнете в первую очередь возводить полевые укрепления?


Кутузов расположил 1-ю армию Барклая (76 000 солдат и 420 орудий) на берегу Колочи, и 2-ю армию Багратиона (41 100 солдат и 174 орудия) – у деревни Семеновской.

После чего четыре (!) дня строил укрепленные позиции на этом самом берегу Колочи, и даже в тылу армии.

22–25 августа (3–6 сентября) были в основном возведены все запланированные укрепления: Масловские флеши, Криушинский редут, пять полевых укреплений по реке Колочь... кого там сторожили так необходимые под Бородино войска и артиллерия – ума не приложу. Для того чтобы они были задействованы, Наполеон должен был атаковать Кутузова со стороны Москвы, форсируя при этом Москву-реку.

«На самом деле этому крылу было уделено еще большее внимание. 22-го там, от дер. Горки до Москвы-реки, началось строительство целой системы многочисленных укреплений. И тогда же по 2-й армии был отдан приказ, согласно которому весь ее шанцевый инструмент передавался в главную квартиру, а фактически – в 1-ю армию (записки А. П. Ермолова).

«Сочетание природных и искусственных препятствий почти полностью исключало возможность нападения неприятеля на правом фланге», хором пишут участники событий и продолжают писать историки. Этот фланг «был столь же неприступен, как и неопасен» (граф Сегюр).

На ошибку в первоначальном развертывании войск указывали Беннигсен, генералы М.Б. Барклай-де-Толли и Э.Ф. Сен-При. Мемуары и архивы просто пестрят тревожными предупреждениями командующего 2-й армией генерала П.И. Багратиона и его офицеров о том, что «в настоящем положении левый его фланг подвергали величайшей опасности».


Не менее драматично развивались события в центре.

«В ходе осмотра позиции Кутузов отклонил предложение построить на Курганной высоте сильный редут...» (Барклай-де-Толли М. Б. Изображение военных действий первой армии в 1812 году. М., 1859.) Было это сделано уже 25 августа, когда, напоминаю, ВЕСЬ шанцевый инструмент находился в 1-й армии, а войска Наполеона уже выходили к Шевардинскому редуту.

Квартирмейстер 6-го пехотного корпуса поручик И.П.Липранди: «С самого начала занятия позиции 22 августа высота эта (Курганная) была признана ключом оной... Но 22, 23, 24 и за полдень 25-го числа тут ничего не предпринималось! На возвышении этом вначале поставили 12 орудий и потом присоединили еще 6 и приготовили ничтожное количество туров и фашин... но об укреплении ключевой позиции не было еще и речи. Только после полудня 25-го числа решено было поставить тут люнет, к устройству которого могли приступить около 5 часов под вечер, и к открытию в 6 часов утра 26 августа действий он остался еще далеко неоконченным».

«Кутузовъ 23 авг., въ сопровожденіи Барклая-де-Толли, осматривалъ м
ѣстность л. фланга, т.-е. мѣста, назначенныя для 2-й арміи. Во время этого объѣзда б. рѣшено, по совѣту Барклая, укрѣпить «Курганную» высоту, но, вопреки его мнѣнію, не редутомъ, а лишь б-реею на 12 ор., занятою впослѣдствіи ротою полк. Шульмана. Эта б-рея, начатая постройкою ранѣе 5 ч. д. 25-го, къ 26-му числу не была окончена и къ разсвѣту этого дня имѣла только 10 амбразуръ» (Военная энциклопедия 1911 года).

Итак, результатом решений главнокомандующего, который, между прочим, был профессором военно-инженерного дела, инженерное оборудование русских позиций перед сражением было следующее (ссылка):

1) Южнее деревни Маслово — три так называемых флеши, т. е. три окопа стреловидной формы для пушек. В этих флешах было установлено 26 орудий. С фронта Масловские флеши были прикрыты засекой. Артиллерия с этих флешей прикрывала огнем подступы к реке Москва и к речке Колочь в ее нижнем течении (то есть могла стрелять в сторону г. Москвы, в битве при Бородино не участвовала).

2) Между Масловскими флешами и селом Бородино было построено пять отдельных укреплений, в которых установили 37 орудий, прикрывавших своим огнем подступы к речке Колоча (где их атаковали только мухи).

3) У села Бородино был вырыт сплошной окоп для егерей и укрепление для четырех орудий. (И это против 18 пушек дивизии Дельзона и 88 орудий корпуса Богарне...)

4) Южнее Бородина, на так называемой Курганной высоте, было построено укрепление на 18 орудий. Это укрепление получило название «батареи Раевского». (Беннингсен предлагал разместить там «сомкнутое укрепление с амбразурами кругом, вооружить оное 36-ю батарейными орудиями с тремя или более комплектами зарядов, вынутых из ящиков и помещенных в изготовленное для сего место». Липранди свидетельствует, что «все, понимавшие военное дело и слышавшие этот разговор, находили мнение Беннигсена более согласным с пользою». Но мнение Кутузова было другое. В результате мест для орудий оказалось в два раза меньше и укрепления в целом к началу сражения были далеко не закончены. И это против «гранд-батареи» Наполеона из 102 тяжелых 24-фунтовых гаубиц.)

5) Юго-западнее деревни Семеновская были построены три флеши, в каждую из которых установили 12 орудий. Эти флеши получили сначала название Семеновских, а затем были переименованы в Багратионовы флеши, так как их геройски оборонял и был здесь смертельно ранен генерал Багратион.

Итак, защищенный Москвой-рекой тыл и защищенный Колочью правый фланг охраняло 6 законченных полевых укреплений с 63 тяжелыми орудиями на закрытых позициях. Фронт и левый фланг позиции охраняли (без учета Шевардинского редута) два незаконченных полевых укрепления при 18 орудиях в центре и 36 орудий на закрытых позициях – на левом фланге.

Вся диспозиция русской армии в момент подхода войск Наполеона представляла собой следующий вид:


04.jpg

«В сем боевом порядке, — писал в диспозиции Кутузов, — намерен я привлечь на себя силы неприятельские и действовать сообразно его движениям» (Отечественная война и Русское общество. Том IV).

Представляю, как бы поразился и задумался Наполеон, если бы ему кто-либо показал, как расположены русские войска – левым флангом вперед, практически перпендикулярно движению его войск. Но даже не догадываясь об этом, французы, упершись в Шевардинский редут, уверенно и профессионально начали скатывать в рулон оборону крайне неудачно (боком к противнику) расположенной российской армии.

Левофланговый (шевардинский) отряд генерала А. И. Горчакова был атакован с трех сторон: со стороны хутора Алексинки (дивизии Морана и Фриана), со стороны деревень Фомкино и Доронино (дивизия Компана и кавалерия Мюрата), со стороны Утицкого леса ( корпус Понятовского).

Шевардино обороняли русские войска в составе 8000 человек пехоты, 4000 конницы при 36 орудиях. Против защитников укрепления было направлено 35 тыс. пехоты и кавалерии, 180 орудий. Обратите здесь и далее внимание на артиллерию – основное дистанционно поражающее оружие того времени. И возьмите на заметку, что русская армия не уступала Наполеону в качестве орудий и превосходила в их количестве. Но первый же бой на Бородинском поле... и против 36 русских пушек работают 180 французских... Несмотря на многократный перевес частей, штурмующих Шевардинский редут, позиция оставалась за российским войсками до полуночи.

«Французские колонны уже затемно ворвались в укрепление, однако торжество их было непродолжительно. Гренадерские полки, перед которыми шли священники в облачении, с крестом в руках, скоро поравнялись с укрепленной батареей и выгнали из нее неприятеля. Завязался рукопашный бой. То наши опрокидывали французов, то французы подавали нас назад. Два раза неприятель вторгался в редут, но не мог в нем утвердиться. Кровопролитие продолжалось до вечера. Редут, село Шевардино и лес на левом крыле остались окончательно за нами».

Когда совсем смерклось, послышалось между редутом и Шевардиным приближение войск. Сперва нельзя было в темноте увидеть числа их. Загоревшиеся в расположении неприятельском стоги сена озарили светом своим густую колонну, направлявшуюся косвенно в правый фланг наш. Князь Горчаков послал за 2-й кирасирской дивизией, а Неверовскому с 27-й дивизией велел остановить французов, которые в темноте не могли видеть русских войск. Неверовский приказал бывшему впереди полку ссыпать порох с полок и, подойдя к неприятелю, ударить в штыки.

Приказание исполнено в мертвой тишине. Взятые внезапно во фланг, французы оробели, остановились, побежали. Наши смешались с врагами, кололи и гнали их. Подоспела 2-я кирасирская дивизия и довершила поражение неприятеля, принужденного в бегстве своем бросить 5 орудий. Три подбитые пушки остались на месте, две вывезены кирасирами. Сражение прекратилось».



05.jpg

Атака малороссийских кирасиров у Шевардино.

“Поздно ночью кончился этот бой, настолько неравный, что французы не могли понять, как он мог так долго продолжаться”, пишет академик Тарле.


06.jpg


Шевардинский редут со стороны атаки его французами 24 августа. Вид от деревни Шевардино. Фото 1902 года (в 1812 году деревьев, естественно, не было).


И вот теперь вопросы:

1) Почему Кутузов не пожелал сравнять артиллерийскую дуэль хотя бы за счет конной артиллерии? Для размещения пушек места было более чем достаточно. Для принятия решения времени более чем хватало – бой шел 9 часов. Потери французов были бы в таком случае более значительны. Наших гренадеров и кирасиров не растреливали бы тогда картечью 180 орудий. Почему?

2) Почему в темноте не действовали егеря? Для их рассыпного строя идущие в темноте в атаку на Шевардинский редут французские колонны – идеальная мишень. У Кутузова было под рукой 14 егерских полков. 14 полков снайперов, вооруженных штуцерами, дальность боя которых в три раза превышала дальность боя ружей французской линейной пехоты. Если не все, то хотя бы соседние шесть егерских полков — 5-й, 6-й, 41 -й, 42-й, 49-й и 50-й, которые заняли позиции от хутора Алексинки вверх по реке Колоча, могли эффективно воздействовать на фланги и тыл корпуса Морана. Не было приказа?

3) Почему Кутузов приказал оставить редут после того, как нападение столькими жертвами было отбито? Останься редут за российской армией хотя бы до утра – Наполеону просто негде было бы развернуть войска для атаки, и он вынужден был бы разворачиваться у Валуево, атаковать из-за Колочи, карабкаясь по ее крутым берегам – вот тогда бы, может, и пригодились отстроенные на правом фланге укрепления. Или не менее «привлекательный» для Наполеона вариант – вводить дивизии в бой с марша, ночью, одну за другой, что напоминает удар не кулаком, а открытой пятерней.

«На следующий день после боя за Шевардинский редут Кутузов уже не сомневался, что главный удар Наполеон нанесет на левом фланге русской позиции — неприятельские войска уже начали сосредотачиваться в районе Шевардина», слаженно выводит академический хор историков-традиционалистов, к коим относятся школьные и вузовские преподаватели. Кто не сомневался?


Не поверим на слово и пройдемся по диспозиции:


07.jpg

Правый фланг русской армии, прикрытый полевыми укреплениями и высоким берегом реки, штурмовать которые кавалерия не способна по определению, а из артиллерии будут эффективны при штурме разве что гаубицы, так вот этот фланг насыщен русскими войсками. На карте еще не показаны 10 полков егерей и 4 казачьих полка Власова. Ставка Кутузова находится там же...

Полное впечатление, что русская армия готовится атаковать своим правым флангом (3 корпуса пехоты + 3 кавалерийских корпуса + 4 донских полка Власова + казачий корпус Платова + гвардейский резерв + 4 полка егерей + масловский отряд Пассека – 3 полка егерей). Против столько мощной группировки Наполеон сосредоточил всего только одну кавалерийскую бригаду Орнано и пехотный корпус Богарне. Прямо скажем – негусто. Многочисленные казачьи разъезды вскрыли такую диспозицию противника еще на рассвете.

Если предположить вышесказанное за план Кутузова, где задача Багратиона – выстоять, задача Барклая – победить, то... передачу ВСЕГО шанцевого инструмента в 1-ю армию, которая оставила войска Багратиона, уже потрепанные битвой при Шевардино, в чистом поле, иначе как «подставой» не назовешь.

Чтобы выстоять в чистом поле против численно превосходящего противника, требуется хотя бы сравняться с ним в огневой мощи. Главная огневая мощь того времени – артиллерия. Я уже писал, что 2-я армия Багратиона имела вдвое меньшее количество орудий, чем 1-я армия Барклая. Но даже то, что он имел, не было поставлено на позиции в местах наиболее вероятного наступления французов.

По свидетельству начальника штаба 2-й армии генерала Сен-При, «район укреплений на нашем левом фланге защищало 52 орудия»: 24 на флешах и 28 – на флангах. И это при наличии шестидесяти тяжелых орудий на правом фланге, стерегущих ворон, и трехсот орудий главного резерва в Псарево.

Одним словом, внесенные на рекогносцировке коррективы никак не коснулись центра и правого крыла. И в дальнейшем Кутузов отклонил все предложения разместить всю армию (или, по крайней мере, «кор-де-баталь») южнее дер. Горки» (Михаил Казанцев, «Не отдали б Москвы»).


Что в это время делал Наполеон?

«Когда после Шевардинского боя бесстрашный генерал Коленкур процитировал императору фразу Фридриха Великого: «Русского солдата мало убить, его еще и повалить надо». Император ответил: «Завтра я повалю их своей артиллерией».

Против Багратионовых флешей, деревни Семеновское и частично против Курганной высоты сосредоточилось в первой линии 102 орудия. И это были в основном 12-фунтовые пушки и гаубицы 8, 6 и 24 фунтов. То есть основная масса тяжелой артиллерии армии была сосредоточена на участке менее одной версты, на господствующей высоте, за укреплениями. Согласно распоряжениям императора, ночью было сооружено два эполемента для артиллерии; их делали «из фашин и мешков с песком» (Фоссен)».

Точно также сосредотачивалась в центре итальянская артиллерия (88 орудий). «Вице-король нашел, что мы чересчур открыты, и сейчас же приказал заняться кое-какими защитительными работами — их начинают вести вокруг итальянской батареи, стоящей под руководством генерала д’Антуара. Батарея находилась в расстоянии около 850 туазов (1700 м) от главной русской батареи, но ее двинули вперед еще на 500 туазов (1000 м). Русские, вопреки ожиданиям, нисколько этому не противились...»

Везде на направлении главного удара ВСЮ НОЧЬ Наполеон концентрирует тяжелые орудия. Идут полевые работы. Не заметить установку 100 (!) орудий напротив позиций невозможно. А заметив, не попытаться помешать им — или, если это невозможно, хотя бы выравнять количество стволов за счет резерва и других, более спокойных участков обороны, мое мнение — признак потрясающей военной некомпетентности.

В течение всего сражения у Бородино, имея общее преимущество в артиллерии (640 против 580), Кутузов умудрялся размещать ее так, что на каждом отдельном участке боя Наполеон имел двойное, а на направлении главного удара иногда даже пятикратное преимущество одновременно работающих по противнику пушек. Кутузов если и вводил артиллерийские резервы в бой – делал это постепенно, в результате чего общее количество введенной артиллерии никак не отражалось на качестве.

Выглядело это так: на разгромленную позицию выкатывается артрота и погибает в неравном бою с превосходящими силами противника. Тогда на ее место ставится вторая. Погибает вторая – ставится третья. В донесении пишется: «против 8 батарей противника мы употребили в дело 10», но нигде не говорится, что эти 10 батарей вводились в бой по цепочке, а 8 батарей противника лупили все одновременно, таким образом каждая из 10 введенных батарей вынуждена была сражаться одна против 8 французских.

Читаем воспоминания очевидца: «И в нашей роте, — пишет участник Бородинского боя на батарее Раевского, — несмотря на ее выгодную позицию, много было убито людей и лошадей. Людей стало до того мало, что трудно было действовать у орудий. Фейерверкеры исправляли должность канониров и подносили снаряды. У одного орудия разбило ось и лафетную доску; орудие упало, и людьми от него пополнили недостаток при других и тем немного подправились... Но что могли сделать роты, которые ставили поодиночке на холме, по правую сторону от нас, против пятидесяти или даже ста орудий? Если бы и оставить вдруг три или четыре роты и разом открыть огонь, то можно бы ожидать успеха...»

И таких воспоминаний настолько много, что оторопь берет. Так где же это самое превосходство в артиллерии? Все вышеописанное мне до боли напоминает 1941-1942, когда распыление артиллерии по линии фронта, неумение концентрировать ее на наиболее опасных направлениях, неумение применять артиллерию массированно приводили к неоправданному и непоправимому истреблению собственной инфантерии, каковая является основой любой армии.

Навязчивое, все больше похожее на заклинание «...среди полководцев прошлого первое место бесспорно принадлежит гениальному Кутузову, который, опираясь на героизм и стойкость русских солдат и искусство подчиненных ему командиров,мастерски провел эту историческую битву», с течением времени все более напоминает религию. Были героизм и стойкость русских солдат. Было искусство командиров. Не было только гениальности главнокомандующего, который «мастерски провел» эту битву.

Изумило вот это: «Русские, вопреки ожиданиям, нисколько этому не противились».

Наступающим войскам орудие требуется выкатить на позицию, отстегнуть передок, развернуть на противника, зарядить (с дульной части) и только потом открывать огонь. Мало того что это занимает немало времени (развертывание + заряжание – никак не меньше 5 минут), это невозможно сделать бесшумно, скрытно, и это приходится делать под огнем противника. Войскам, стоящим в обороне, все это время не возбраняется обстреливать наступающих как из пушек (максимальная эффективная дальность — 1200 м, так и из егерских штуцеров — 800 м).

И вот тут я читаю многократно повторяющуюся информацию, что французы всю ночь ставят на прямую наводку свои пушки в 1000 м от российских позиций, обустраивают их и удивляются, что русские им не противодействуют. Если у кого-нибудь есть информация с опровержением этого факта, будьте добры – познакомьте, а то российское командование выглядит в свете этой информации ну совсем уж неприглядно.

Ответить

Фотография Alisa Alisa 19.08 2014

Вернемся на поле боя у Бородино. Там чудеса продолжаются:

Бородинское сражение началось около 6 часов утра выстрелом с французской батареи Сорбье. Атака заранее изготовившейся французской пехоты началась одновременно на с. Бородино и Семеновские флеши. Точнее, Семеновские флеши начали расстреливать 100 тяжелых гвардейских орудий Наполеона, 12 и 24 фунтовые ядра которых пробивали два метра земляного бруствера, а первая атака началась именно на правом фланге:

Бородино защищал лейб-гвардии Егерский полк (3 батальона), потерявший в результате атаки более половины своего состава. Его атаковала 13я пехотная дивизия Дельзона (84, 92 и 106 линейный пехотный полк). «Французам удалось в ходе штыкового боя оттеснить русских пехотинцев на правый берег Колочи. Пришедшие на помощь егерям гвардии русские егерские полки в рукопашных схватках отбросили атакующего неприятеля на противоположный речной берег, почти полностью уничтожив вражеский 106-й линейный полк. Схватка за Бородино завершилась к 8 часам утра. Село осталось в руках французов, которые больше не рисковали переходить здесь Колочь...» (Алекса́ндр Ива́нович Михайло́вский-Даниле́вский)

Егеря – снайперы – в штыковую... оригинально. Такой шедевр полководческой мысли поражает даже в 21-м веке. Цвет российсих снайперов – лейб-гвардию – на глазах у главнокомандующего тупо вырезают — на каждый батальон егерей приходится пехотный полк, а рядом – в 15 минутах – «ковыряют в носу» 3 пехотных и 4 кавалерийских корпуса с тремя сотнями орудий, один залп которых смел бы и дивизию Дельзона, и бригаду Орнано.


08.jpg
(Келлерман. Контратака гвардейских егерей и матросов при селе Бородино)

И при этом на правом фланге 1-я гренадерская дивизия корпуса Тучкова – линейные войска – должна действовать в рассыпном строю в Утицком лесу. Или я что то не понимаю, или правильно было бы наоборот?

Кстати насчет Тучкова – прочитал уже тысячу раз про то, как Бенингсен сорвал гениальный план Кутузова, выдвинув 3-й корпус Тучкова к деревне Утицы, и если бы не этот приказ, данный корпус находился бы в засаде необнаруженным и ударил бы в тыл французам, атакующим флеши. Пересмотрел все, доступные мне карты и доклады – корпус до приказа Бенингсена стоял практически на старой смоленской дороге. Как там могли находится скрытно 10 000 человек – ума не приложу.

Но возвращаясь к деревне Бородино... уникальный плацдарм на другом берегу Колочи, намертво запирающий смоленскую дорогу и нависающий над всем левым флангом Наполеона. Защищай Кутузов Бородино более решительно, двинь туда хотя бы один из бездействующих корпусов – может и пошло бы сражение совсем по другому сценарию – не пришлось бы Багратиону отбиваться от вчетверо превосходящих сил противника, а Наполеону – наоборот – пришлось бы перебрасывать линейные корпуса обратно к Валуево и идти туда, где у Кутузова были подготовленные и вооруженные позиции на берегу Колочи...

Вместо этого, подготовленную и защищенную позицию получила тяжелая артиллерия Богарне, которая, установленная у слияния Колочи и Семеновского оврага, фланговым огнем начала трамбовать батарею Раевского и подходящие к ней резервы. А 22 орудия Дельзона – прямо от села Бородино. И делала это беспрепятственно вплоть до визита Платова и Уварова – 8 часов кряду.

Взяв деревню Бородино, обезопасив свой левый фланг, получив почти даром ключевую позицию для артиллерии, заперев российские войска на их подготовленных правофланговых позициях и одномоментно выключив из сражения 2/3 пехоты и артиллерии противника, Наполеон всерьез занялся наиболее уязвимым левым флангом русских, который громила, не переставая, тяжёлая артиллерия Сорбье.

10 батальонов дивизии Дезе прошли через лес, где их боевой порядок смешался, и они оказались вынуждены снова сбивать ряды на опушке. 18 батальонов дивизии Компана также не смогли сохранить боевой порядок, так как наступали по пересеченной местности под огнем егерей. Самым неудачным для французов оказалось то, что русские орудия с флешей добивали картечью до самой опушки и уже в момент сбивания рядов французы понесли большие потерн. Они были смешаны огнем русских орудий в упор и стали откатываться.


Однако и защитникам флешей доставалось:

«Пользуясь тем, что русские батареи были отвлечены стрельбой картечью по атакующим, французские батареи легких орудий выбрасывались вперед на близкое расстояние к позициям русских, поражая в упор защитников флешей. Затем огонь переносился в ближайший тыл русских.»

Кроме этого, в зону поражения тяжелых орудий французов были вынуждены войти, для отражения атаки главные силы 2-й сводной гренадерской дивизии Воронцова (около 5 тыс. человек) и 2-я кирасирская дивизия Дука (2800 человек). Также в районе флешей оказались и оставшиеся силы егерей, до этого выдвинутых вперед в сторону французов. Это привело к значительному возрастанию плотности войск и росту потерь от артиллерийского огня тяжелых французских батарей, которые продолжали безнаказанно обрабатывать русские позиции.

«Мы должны были выдержать первую и жестокую атаку пяти-шести французских дивизий, которые одновременно были брошены против флешей. Более двухсот орудий действовали против нас. Сопротивление не могло быть продолжительным, но оно кончилось, так сказать, с окончанием существования моей дивизии. Находясь лично в центре и виде, что один из редутов на моем левом фланге потерян, я взял батальон Второй гренадерской дивизии и повел его в штыки, чтобы вернуть редут обратно. Там я был ранен, а этот батальон почти уничтожен. Было почти восемь часов утра, и мне выпала судьба быть первым в длинном списке генералов, выбывших из строя в этот ужасный день. Два редута были потеряны и снова отняты обратно. Час спустя дивизия не существовала. На вечерней перекличке из четырех тысяч человек оказалось менее трехсот». (Генерал Воронцов, Командир 2-й дивизии)



Уже около 7 часов утра Багратион, видя, что сил 2-й армии явно недостаточно, обратился к Кутузову и Барклаю с просьбой направить ему подкрепления...

А к восьми часам у Багратиона оставалосьтолько пятнадцать тысяч воинов при ста шестидесяти орудиях (110 из которых находились за семеновским оврагом и вели заградительный огонь, но не могли вести артиллерийскую дуэль) против сорока тысяч французских солдат с двумя сотнями пушек.


В связи с этим вопрос:

А разве с места главнокомандующего не было видно, что против Багратиона действует больше половины всех французских войск? Их плотные позиции у Шевардино, направление движения, и самое главное – сосредоточение артиллерийского огня?

Если уже к 7 утрам ВСЕМ стало понятно, куда направляет свой удар Наполеон, почему заградительный огонь перед флешами ведут только 110 орудий из-за Семеновского оврага? Почему не 210 и не 310? Ладно, не к 7, но к 8, к 9 утра их можно было бы доставить пешком из любой точки дислокации? Почему главнокомандующий позволяет расстреливать не только защитников флешей, но и гвардейские резервы, стоящие за оврагом и не предпринимает ни малейших действий для подавления батарей противника? Он что-то говорил о сбережении армии?

«Мы видели, как Семеновский полк, несколько часов стоя на позиции, не сделав ни одного выстрела, был ядрами уничтожаем... Два кирасирские полка, Новороссийской и Малороссийской... пошли на неприятельскую батарею. Картина была великолепная! Кирасиры показали свою храбрость: как картечь их ни валила, но хотя половиною силы, они достигли цели и батарея была их. Но что за огонь они вытерпели, то был ад!.. Скелеты полков нашей дивизии поступили к графу Милорадовичу в арьергард»

«Несмотря на то, что время непосредственного вступления гвардейцев в бой было разным, за исключением кирасир И. Е. Шевича, все они практически с самого начала сражения находились под жестоким огнем неприятельской артиллерии. Этот факт особо отмечает Лавров в своем рапорте.» (Евгений Викторович Тарле)

А Наполеон, между тем, не стесняется снимать орудия с соседних позиции и из гвардейского резерва, тащить их через лес, выкатывать на прямую наводку и неумолимо вырывать победу по очкам, расстреливая противника в упор легкой, и громя издали тяжелой артиллерией. В 12 часов дня, когда начинается восьмая атака флешей, атаку 45 000 человек пехоты и кавалерии (русские войска, сосредоточенные на этом участке, достигали едва ли половины этой численности) поддерживает огнем уже 400 французских орудий.

После ранения Багратиона командование 2-й армией принял на себя генерал Коновницын.

Поняв, что стоящие на флешах войска безнаказанно растреливаются тяжелой артиллерией «Гранд баттареи» Наполеона, он отдал приказ отойти за Семеновский овраг, что сразу снизило потери пехоты, а потом сосредоточил все батареи второй армии на высотах и начал делать с французами то, что с утра делал с русскими Наполеон – методично расстреливать вынужденно маневрирующего под огнем противника.

Коновницын так бы и командовал левым флангом, но будучи реалистом и понимая, что с ошметками 2-й армии французский «дранг нах остен» ему не остановить, запросил у Главнокомандующего подкреплений... и тут же был отстранен. Вместо него командовать левым крылом Кутузов послал принца Вюртембергского.

Принц, ознакомившись с ситуацией и поняв, что второй армии Багратиона уже практически не существует, а на 1.5 версты чистого поля а между корпусом Тучкова и селом Семеновским осталось только 2 потрепанных батальона егерей князя Шаховского, также потребовал поддержки и.... также был сразу отстранен и заменен Дохтуровым, который, наблюдая такой оригинальный кризисный менеджмент, уже ничего у Кутузова не просил, что в скором времени опять привело к прорыву обороны (как раз на прикрытом только егерями участке), тяжелейшим потерям во всех родах войск и к дальнейшему вынужденному отходу к Горкам.

Пока Кутузов решал кадровые вопросы и железобетонно «держался за дверь Новосмоленской дороги, не замечая, что за спиной у него рушатся стены», Барклай, понял, что помедлив ещё немного, он увидит Наполеона у себя в тылу. По своей инициативе он снял с крайнего правого фланга 2-й пехотный корпус генерал-лейтенанта Карла Федоровича Багговута. Он шел на помощь гибнущему левому флангу очень долго — почти два часа, и по дороге принял участие в отражении атаки Евгения Богарне на батарею Раевского.

Главнокомандующий к полудню наконец «проснётся» (некоторые исследователи пишут, что этот глагол надо писать без кавычек) и начнёт передислокацию войск, но делать будет это «Trop peu, trop tard», слишком мало и слишком поздно.

«Кутузов отдал приказ о переводе 2-го и 4-го корпусов к левому крылу и центру только около полудня. Многочисленные документы свидетельствуют о том, что Багратион был в ранен около 9 часов утра, а все три флеши полностью перешли в руки противника не позднее 10 часов.» (Михаил Казанцев)



10.jpg
Рубо. Бой за Семеновские флеши


И опять вопросы:

1) Расположение обороны тупым углом к противнику, что позволяло вести ему перекрестный обстрел позиции, это и есть фирменный способ сберечь войска? Кутузов упорно располагал армию именно так всякий раз, когда надо было «упереться». Почему наши резервы «не сделав ни одного выстрела, были ядрами уничтожаемы?» Эффективная дальность обстрела – 700 м. 200 шагов – и полк выходит из зоны поражения.

2) Еще раз — почему, имея численное превосходство в тяжелой и полевой артиллерии, не имея необходимости выдвигать и разворачивать орудия под огнем противника, главнокомандующий ни разу не рискнул насытить наиболее «горячий участок» орудиями таким образом, чтобы одновременно на равных вести артиллерийскую дуэль? Кто мешал против 400 орудий Наполеона сконцентрировать столько же русских?


В центре сражения, на Курганной высоте, события развивались по тому же сценарию:

Дивизии Морана, Брусье и Жерара оттеснили егерей, прикрывавших батарею, на которой почти не осталось ядер. Два прикрывающих батарею Раевского люнета также были атакованы французами.

Первая атака Курганной батареи была отбита картечным огнем и французы отступили. Бригада генерала Бонами ворвалась на Курганную батарею, но ни один из русских артиллеристов не отступил. Яростно отбиваясь, они погибли у своих орудий. (Военно-исторический электронный журнал)

«Мы бросаемся к редуту, взбираемся туда через амбразуры, я вхожу туда в ту самую минуту, как только что выстрелили из одного орудия. Русские артиллеристы бьют нас банниками, рычагами. Мы вступаем с ними в рукопашную и наталкиваемся на страшных противников. Много французов вперемешку с русскими падает в волчьи ямы. Я защищаюсь от артиллеристов саблею и убиваю нескольких из них». Франсуа

Судя по рапорту и «Запискам...» Ермолова защитники Курганной высоты несли большие потери от огня французских батарей и испытывали недостаток в артиллерийских зарядах. Построенное там укрепление было слабым, а из-за его тесноты основная часть пехотного прикрытия находилась снаружи, где она истреблялась неприятельской картечью.

Пока артиллеристы сражались в рукопашных схватках, пехоту расстреливала многократно превосходящая артиллерия Наполеона:

«Русская гвардия двигалась вперед; пехота, кавалерия — все надвигалось для возобновления атаки. Генерал еле успел собрать несколько орудий. «Картечь, опять картечь и все время картечь», — сказал он артиллеристам. Открыли огонь, результаты его были ужасны; в несколько минут земля покрылась трупами, разгромленная колонна рассеялась, подобно тени. Она не успела дать ни одного ружейного залпа. Артиллерия ее появилась лишь несколько минут спустя, и мы овладели ею».

«Огонь наших новых батарей в конце концов совершенно истребил русскую дивизию, стоящую против нас, но взамен ее мы сейчас же видим другую».

Пехоте не хватало артиллерии, артиллерии не хватало пехоты. И тем и другим не хватало зарядов. При том, что и того и другого у Кутузова было больше, чем у противника. По-моему это называется «бардак».

Апофеоз этого бардака – ситуация, стократно описанная хроникерами и историками. Генералы Ермолов и Кутайсов, проезжая мимо (!) центральной позиции, увидели, что она, оказывается, уже в руках французов, собрали под своё командование ближайшие части, какие нашлись под рукой и контратаковали противника, спасая армию от катастрофы... Генералы своими телами прикрывают без пяти минут фельдмаршала, который знать не знает, что творится на передовых позициях в центре его войск, в 2х шагах от его штаба.



11.jpg
Контратака Кутайсова-Ермолова (Из коллекции Семёна Кожина)


Вернемся к вопросу сохранения армии – главной задачи Кутузова (по его словам) в компании 1812 года:

«Кутузов передвинул с правого фланга к центру 4-й пехотный корпус генерал-лейтенанта Остермана-Толстого и 2-й кавалерийский корпус генерал-майора Корфа. Наполеон приказал усилить огонь по пехоте 4-го корпуса. По воспоминаниям французов, русские двигались как машины, смыкая на ходу ряды. Путь 4-го корпуса можно было проследить по следу из тел убитых...»

Нет, определенно, командующий занимается прямо противоположным делом от продекларированного:

1) Передвигать резервы по фронту в зоне поражения артиллерией противника... Зачем такой экстрим? Еще раз – эффективная дальность пушечной картечи – 500, гранат – 800 метров. Направь подразделение с отклонением на 200 метров — и оно придет на позиции в целостности и сохранности.

2) Почему прикрытие артиллерийских позиций было организовано таким образом, что артиллеристы сражались врукопашную, а пехота в это время таяла, истребляемая артиллерией противника. Для своевременного прикрытия артиллерийских позиций с таким же свовременным выводом войск из-под огня вражеской артиллерии не требуется полководческое мастерство – достаточно знания арифметики и умения решать нехитрые геометрические задачки, которые не раз и не два на глазах Кутузова решал Суворов, учеником которого он записан.

3) Что творилось со снабжением в ходе боя, если академик Тарле написал:
«Изобилие снарядов и боеспособность артиллерии, так блестяще обнаруженная именно в вечерние часы, после отхода от батареи Раевского, делали положение Кутузова очень выигрышным...» Тарле http://rusk.com.ru/l...e/borodino.html


Рейд Платова и Уварова. Зачинщиков – к ответу!

«Кутузов организует в момент жестокого обострения борьбы на обоих флангах замечательную по замыслу и удавшуюся по выполнению диверсию, посылая в тыл левого крыла французской армии кавалерийский корпус Уварова и казачью конницу Платова.» Тарле

Братья Аловы, в соавторстве с Олегом Сафоновым написавшие очерк «БОРОДИНО: ДВЕ ПОБЕДЫ И ДВА ПОРАЖЕНИЯ» утверждают, что хронометраж событий и их последовательность демонстрируют, что Кутузов мог дать приказ на прекращение диверсии, но никак не на её начало. Исследователи предполагают, что генералы, забытые, как и резервная артиллерия на своих позициях, не выдержав бездействия, самостоятельно решились на рейд после доклада казачей разведки об абсолютной незащищенности правого фланга противника. И скорее всего инициатором рейда был именно Платов. Данную версию косвено доказывает последующие после Бородино события, а именно – оба эти генералы не были представлены Кутузовым к наградам, а про казаков Платова в донесении императору Генерал-Фельдмаршал вообще опускается до лжи:

Из рапорта Кутузова Александру I от 4 декабря 1812г.: «Говоря о 1-ом кавалерийском корпусе, я имею долг присовокупить вашему императорскому величеству, что генерал-лейтенант Уваров по усердию своему к службе его величества, сколько ни желал в сражении 26 августа при Бородино что-либо важное предпринять с порученным ему корпусом, но не мог совершить того, как бы ему желалось, потому что казаки, кои вместе с кавалерийским корпусом должны были действовать, и без коих не можно ему было приступить к делу, в сей день, так сказать, не действовали».

И это про операцию, которая, по единодушному мнению ВСЕХ историков, спасла русскую армию на Бородинском поле. Кто может объяснить это с точки зрения классической версии – прошу, у меня не получается.



12.jpg
Атака казаков Платова



Почему Наполеон не двинул гвардию?

К 15.00 линия фронта естественным образом выпрямилась и укоротилась. Если утром русские войска были растянуты в ломаной линии на 6.5 км, то сейчас русская армия, поредевшая на 30%, защищала вдвое меньший фронт – чуть более 3 км.

Кроме этого, она теперь была отодвинута на 2 километра от первоначального расположения и была вне зоны обстрела Гранд-батареи Наполеона. Зато в действие наконец-то вступила резервная русская артиллерия, и качество артогня впервые за всю битву перешло на сторону Кутузова:

«Мощное участие резервной русской артиллерии в многочасовой финальной канонаде французских позиций уже после отхода от люнета (батареи Раевского) было отчетливой русской артиллерийской победой» (Тарле)

«Хотя победа была на нашей стороне, но пушки не прекращали сильную пальбу и постоянно вырывали все новые жертвы. Под градом картечи и пуль, презирая опасность, всегда неутомимый вице-король объезжал поле битвы; огонь не утихал и вечером был настолько силен, что пришлось поставить на колено расположенный за большим редутом Привислинский легион под командой генерала Клапареда. Более часа были мы в этом мучительном положении, когда у князя Невшательского началось совещание с вице-королем, длившееся до ночи: по окончании его принц Евгений разослал различные приказания своим дивизиям и приказал прекратить огонь». (Лабом)

«Хотя битва и была выиграна, неприятель все еще стоял против нас на сильных позициях; на нас сыпались пули и ядра. Пальба прекратилась, только когда совсем стемнело». (Гриуа) Боевые действия продолжались до 9 часов вечера. В финальной части сражения отличилась русская артиллерия, которая «заставила замолчать французскую артиллерию». (Фрагменты воспоминаний из книги Французы в России. 1812 г)



13.jpg
Диспозиция на Бородино на 20:00

С 15-00 до 20-00 уже 500 орудий било по французской армии прямой наводкой, перемалывая в хлам французские батальоны на оставленных русских позициях. Именно это, а не желание переночевать «не на трупах» было причиной отвода Наполеоном войск с захваченных позиций на расстояние недосягаемости артиллерийского огня. Именно это было причиной того, что Наполеон не послал в огонь гвардию. Она бы просто не дошла. А если бы и дошла, ну хотя бы половина, что смогли бы предъявить 9 000 пусть и закаленных солдат 50 тысячам оставшимся в строю и уже не боявшихся ни бога ни черта защитников?

Понимая это, не представляю, что такого мог предъявить Наполеон на следующий день, не отдай Кутузов приказ об отступлении. Одно дело, атаковать позиции при полном, четырехкратном преимуществе артиллерии, и совсем другое – при проигрыше по стволам. Тогда сразу вступает в силу правило – потери атакующего – 1 к 3. А такой пробивной силы французская армия уже не имела.

«Перед Бородинским сражением у нас было под ружьем 113 тысяч человек; из них мы потеряли 57–58 тысяч; урон французов: из 130 тысяч солдат — 50 тысяч, в том числе убитыми и ранеными 43 генерала, почему Бородинское сражение и прозвано во французской армии «битвой генералов». Трофеи с обеих сторон почти равны. У неприятеля отбито 13 орудий, нами потеряно 12, и, кроме того, у нас подбито 37 орудий и 111 зарядных ящиков» (Н. П. Михневич, заслуженный профессор и почетный член Императорской Николаевской Военной академии, генерал от инфантерии.)


Александр I шведскому королю:

«Случилось то, чего я боялся. Князь Кутузов не сумел воспользоваться прекрасной победой 26 августа. Неприятель, потерпевший страшные потери, в шесть часов после обеда прекратил огонь и отступил за несколько верст, оставляя нам поле битвы. У Кутузова не достало смелости напасть на него в свою очередь. Эта непростительная ошибка повлекла за собой потерю Москвы».



 

 

Ответить

Фотография Alisa Alisa 19.08 2014

Начнем там, где мы закончили – на заключительной диспозиции войск у Бородино. Еще раз присмотритесь, как стоит артиллерия – «бог войны 1812 года». Американцы, обожающие статистику и компьютерное моделирование, зарядили в симулятор Вест-Пойнта исходные данные и проиграли варианты продолжения сражения.

 

01.jpg



Так вот, с вероятностью 95% французские фланговые батареи при попытке сближения для огневого контакта были бы выведены из строя уже через 30 минут, после чего русская артиллерия смогла бы расстреливать атакующие французские колонны с трех сторон. Каждый залп – 2,5 тонны. За одну минуту – 7,5 тонны. Для того чтобы дойти до русских позиций, надо преодолеть под огнем 1200 м.

Всего за это время на атакующие колонны «упадет» 450 (четыреста пятьдесят) тонн железа... Шансов на прорыв русской обороны при таком раскладе у Бонапарта оставалось не более 3%. Наполеон, офицер-артиллерист, считать умел. Поэтому и отвел войска. Поэтому и не послал гвардию.

Собственный штаб его полностью поддержал:

«Бертье говорил, «что мы находились в 2500 верстах от Франции; что уже потеряли более 30 генералов; что для взятия этой трудной позиции будут принесены в жертву лучшие солдаты; что мы завладеем всего несколькими сотнями человек; что награда за сражение находится в Москве»... Вот на последней фразе «награда — в Москве...» я прошу заострить ваше внимание. К ней мы еще вернемся…

Клаузевиц, находящийся в это время в русской армии, также полностью поддерживает императора Франции:

«Следовало ли вечером двинуть под страшным огнем императорскую гвардию, единственный резерв, не введенный в дело? Она могла быть истреблена прежде, чем дошла бы до неприятеля со своим грозным штыком».

Кстати, сам Наполеон оказался весьма посредственным военным писателем — он много перетирал египетскую и итальянскую кампании, но о Бородине ничего рационального так и не написал, одни афоризмы…

И если бы только он. Забегая вперед, хотел сказать, что и его противник, Александр I, тоже имел очень избирательную память:

«Он как-то особенно не любил воспоминаний об Отечественной войне — самом ярком русском торжестве национальном и самой блестящей странице своего царствования. За все многочисленные свои путешествия он ни разу не посетил полей сражений 1812 года и не выносил, чтобы в его присутствии говорили об этих сражениях. Наоборот, подвиги заграничного похода, в котором сам он играл главную роль, были оценены им в полной мере». (В списке боевых отличий русской армии Бриенн и Ла Ротьер значатся, например, 8 раз, тогда как Бородино, Смоленск и Красный не упомянуты ни разу.)

«Непостижимо для меня, — записал в свой дневник в 1814 году Михайловский-Данилевский, — как 26 августа Государь не токмо не ездил в Бородино и не служил в Москве панихиды по убиенным, но даже в сей великий день, когда все почти дворянские семьи в России оплакивают кого-либо из родных, павших в бессмертной битве на берегах Колочи, Государь был на бале у графини Орловой. Император не посетил ни одного классического места войны 1812 года: Бородина, Тарутина, Малоярославца...»

Возникает нехорошее подозрение, что у обоих императоров было что-то общее в 1812 году, что необходимо было как можно быстрее забыть. Но я забегаю вперед. Итак...



Кутузов решил отступать



02.jpg
Раненый кавалергард. Аверьянов Александр Юрьевич

Отход русской армии от Бородино на Москву начался на рассвете 8 сентября. Раненых пришлось бросить. Их было слишком много, а транспорта — слишком мало.

А уже около 10 часов утра войска Мюрата атаковали арьергард Платова. Но на следующий день французы уже весьма сильно теснили его. Утром казачий атаман оставил Можайск, и затем подчиненные ему части пытались сдержать противника у Моденово, и опять безрезультатно…

Кавалерия Мюрата буквально висела на хвосте отступающей армии, не позволяя ей остановиться для реорганизации все шесть дней, до самой Москвы. Все это как-то слабо корреспондировало с победной реляцией Кутузова о том, что враг повсюду отражен и отброшен. С 8 по 14 сентября 1812 года Кутузов только и делал, что непрерывно говорил о новом сражении, и вот только удобной позиции никак не найдется. Ординарец Кутузова Александр Голицын писал в дневнике: «После выбора позиции рассуждено было, куда идти в случае отступления. Были голоса, которые тогда говорили, что нужно идти к Калуге... Но Кутузов отвечал: "Пусть идет на Москву"».

29 августа произошел последний арьергардный бой. Атакованный утром отряд под начальством Милорадовича был вынужден уже к 16 часам отступить на позиции, откуда до лагеря главных сил было не более 4 верст, но с присланной в подкрепление конницей Уварова смог удержаться там до позднего вечера, отбив все атаки французов.

03.jpg



А в это время

"В Москве напечатали известия... что после ужасного кровопролития с обеих сторон ослабевший неприятель отступил на 8 верст, но что для окончания решения битвы в пользу русских на следующий день будет сделано нападение на французов, чтобы принудить их к окончательному отступлению, каково и было официальное письмо Кутузова к Ростопчину".

Потом последовало полное молчание, а потом отступающая русская армия показалась уже недалеко от города. 13 сентября состоялось знаменитое совещание в Филях — в нем участвовали Беннигсен, Барклай-де-Толли, командовавший казацкой нерегулярной конницей Платов, Дохтуров, Уваров, Раевский, Остерман-Толстой, Коновницын, Толь и Ланской. Не было Милорадовича — ему поручили арьергард, и он не мог отлучиться.

Кутузов поставил на обсуждение вопрос: принять ли новое сражение или отступить, оставив город Наполеону? За то, чтобы дать сражение, высказались Беннигсен, Дохтуров, Уваров, Коновницын и Ермолов. Они считали невозможным сдать Москву без сопротивления.

Протокола не вели, поэтому неяcно, что сказали Платов, Раевский, Остерман-Толстой и Ланской — люди они все были отважные, драться не боялись.

За отступление высказались двое — Барклай-де-Толли и фон Толь.

Вопрос, конечно, Кутузов к этому времени для себя уже решил. Но в день совета в Филях, услыхав от Ермолова, что предлагаемая оборонительная позиция под Москвой никуда не годится, Кутузов берет Ермолова за руку, щупает пульс и заботливо спрашивает — здоров ли он? Делается это все не наедине, а на глазах у свиты, и идея состоит в том, чтобы показать, что в глазах Кутузова даже и тень мысли о сдаче города есть знак болезни. И в этот же день он объявляет, что властью, врученной ему государем и отечеством, он приказывает отступление. И добавляет афоризм, вошедший во все канонические учебники:

«С потерей Москвы не потеряна Россия».

Хотя справедливо было бы рядом с этой фразой привести и другие слова Кутузова, написанные им двумя неделями ранее графу Ростопчину:

«По моему мнению, с потерей Москвы соединена потеря России».

Вспоминая Кутузова, мы почти все время говорим о нем как о генерале, хотя его военные достоинства современники практически не упоминали, зато практически каждый считал необходимым сказать о его талантах царедворца, интригана, политика, дипломата. Политической ловкости князя Кутузова отдавали должное даже его недруги. И в сентябре 1812 года он проявил эту ловкость во всем ее блеске.


Он последовательно сделал следующее:

1. Объявил, что за Москву будет стоять насмерть — или победит, или падет со славой под стенами столицы.

2. Дал (против своего желания) сражение под Бородино.

3. В ходе битвы не делал ничего, кроме того, что одобрял все, что ему предлагали подчиненные. В сражении они управлялись сами, чему есть тонна свидетельств.

4. Объявил Бородино огромной победой – враг отброшен на 8 верст и т.д.

5. Через неделю написал царю, что дела были так испорчены во время отступления от границы и битвы за Смоленск (когда командовал Барклай), что теперь уж даже он, Кутузов, ничего не может сделать.

Москва была сдана. Виновником этого был объявлен Барклай, стратегию которого использовал и чьей поддержкой воспользовался Кутузов на совете в Филях.

Особенно резко о таком ходе конем главнокомандующего написал Жозеф де Местр в своем донесении сардинскому королю, который, отзываясь вообще чрезвычайно строго о Кутузове, отрицал за ним какие-либо заслуги (например, про Бородинскую битву он говорил: «Битвою распоряжались собственно Барклай, искавший смерти, и Багратион, нашедший ее там»).

О реляции Кутузова Александру I Жозеф де Местр писал: «Какая низость, какая гнусность! Чтобы называть вещи их настоящим именем, мало преступлений подобных тому, чтобы открыто приписать весь ужас гибели Москвы генералу Барклаю, который не русский и у которого нет никого, чтобы его защитить».

Впрочем, де Местр был не одиноким оппозиционером, генералы тоже особо не стеснялись в выражениях.

Генерал Ланжерон, в принципе неплохо относившийся к Кутузову и признававший его ум и способности, считал его человеком, в личных делах нечистоплотным, "преступным и грешным стариком".

«Кутузов, будучи очень умным, был страшно слабохарактерный и соединял в себе ловкость, хитрость и действительные таланты с поразительной безнравственностью... Он получил уже тогда настолько опыта, что свободно мог судить как о плане кампании, так и об отдаваемых ему приказаниях... Но все эти качества были парализованы в нем нерешительностью и ленью физической и нравственной... Сам он не только никогда не производил рекогносцировки местности, но даже не осматривал стоянку своих войск... Пробыв как-то около четырех месяцев в лагере, он ничего не знал, кроме своей палатки», — писал Ланжерон позже в своих мемуарах.

Милорадович и Дохтуров были куда лаконичней. М.А.Милорадович назвал командующего "низким царедворцем", а Д.С. Дохтуров — "отвратительным интриганом".

Е.В.Тарле, живший во времена, когда по поводу Кутузова выражаться надо было осторожно, говорит: "В Кутузове было много и лукавства, и уменья играть людьми, когда ему это было нужно, и близкие к нему это очень хорошо понимали" — и дальше приводит слова дежурного генерала Маeвского, служившего при Кутузове и знавшего его очень хорошо: "Тех, кого он подозревал в разделении славы его, невидимо подъедал так, как подъедает червь любимое или ненавистное деревцо".

Больше всех ненавидел Кутузова московский градоначальник Ростопчин, который не мог простить ему не столько сдачи Москвы, сколько такого наглого обмана. «Князя Кутузова больше нет, – утверждал он, – никто его не видит, он все лежит и много спит. Солдат презирает и ненавидит его».

Начштаба армии генерал Беннигсен вторил практически в унисон: «Его трусость уже превосходит позволительные для трусов размеры, он уже при Бородине дал наибольшее тому доказательство, поэтому и покрыл себя презрением и стал смешным в глазах всей армии».

Сразу после совещания в Филях Ростопчина (которого Кутузов «забыл» пригласить на совещание) навестили знатные гости — герцог Ольденбургский и принц Вюртембергский. У них была просьба к генерал-губернатору: они хотели, чтобы он поговорил с Кутузовым и убедил его не сдавать Москву без боя.
Просьба, надо сказать, была странной — потому что герцог Ольденбургский, как-никак, приходился Александру I двоюродным братом, а принц Вюртембергский, брат вдовствующей императрицы Марии Федоровны, и вовсе дядюшкой.

Они сказали, что уже ходили к главнокомандующему, но их не впустили. Как объяснил им дежурный адьютант, светлейший князь Кутузов уже почивал. Ну, теперь уже все трое — и герцог, и принц, и граф Ростопчин — отвели душу «в строгих осуждениях князя Кутузова», но делать было нечего...


04.jpg



А армия была на грани бунта. Приказу об отступлении не хотели верить…

Генерал Бороздин счел его изменническим и отказался выполнять. Только после разговора с Дохтуровым он изменил свое мнение.

Гвардейские офицеры срывали свои эполеты. Целые отряды покидали армию и уходили сражаться самостоятельно. Среди них был знамений Денис Давыдов, тоже не постеснявшийся назвать Кутузова изменником. Уровень дезертирства достиг такого размаха, что потребовались жестокие карательные меры.

14 сентября, когда войска уже потянулись через Москву, командиру прикрывающего их движение арьергарда, генералу Милорадовичу, Кутузов шлет туманное указание «почтить оставление древней столицы видом сражения». То есть Милорадович должен как бы изобразить сражение — но на свой страх и риск. В случае успеха Кутузов доложит о победе. В куда более вероятном случае неудачи отвечать будет Милорадович.

Генерал был вне себя. Он и раньше-то сдержанностью не отличался, а уж теперь порция ругани, которую он адресовал «интригану», превзошла все рекорды. Милорадович не только не «почтил древнюю столицу видом сражения», а сделал прямо обратное — послал парламентеров к преследующему его Мюрату и договорился о сделке: русские уходят беспрепятственно, а в обмен они ничего в Москве не разрушают.


05.jpg



«Не победить, а дай бог обмануть Наполеона!»

В донесении об оставлении Москвы, отправленном Кутузовым царю, говорилось, в частности, и о том, что все важные грузы из старой русской столицы уже вывезены.

Это была чистейшая неправда.

Обманутый Кутузовым генерал-губернатор Москвы Ростопчин, до последнего веривший, что Москву не сдадут, не предпринял своевременно мер к эвакуации. Собственно, граф попытался что-то сделать. Буквально за 3-4 дня до падения города у уезжавших из Москвы конфисковывали экипажи и лошадей с благой целью вывезти государственное имущество, но оказалось, что одни только архивы Военной комиссии потребуют до 10 тысяч телег. И вот сейчас, меньше чем через неделю после Бородино, Федор Васильевич оказался перед печальной дилеммой – вывезти «государственные вещи» он никак не мог.

А теперь давайте проанализируем вышеперечисленные факты:

Опытный царедворец, не решавшийся возразить императору в битве при Аустерлице, неожиданно откровенно врет ему и открыто манкирует его родственниками. С чего бы такая смелость? Или по-другому: вы верите, что Кутузов вел себя так без высочайшего соизволения? Я лично – нет. И вот это его сообщение о том, что «все важные грузы вывезены», на фоне доклада Ростопчина о срыве эвакуации выглядит более чем интригующе. Как и то, что от регулировки движения войск была отстранена городская полиция и ее функции выполняли военные.

Так может все-таки, все что надо было вывезено? И может быть, именно это сообщение было самым главным? Может быть, все остальное – пассивность на Бородино, внезапная сдача Москвы без боя, саботаж эвакуации, последующий пожар – это только необходимая операция прикрытия для главного действия, результатом которого является донесение Кутузова императору: «Все важные грузы вывезены»…

И не были ли именно эти грузы тем, за чем так активно ломился в Москву Наполеон, который сразу после сообщения об оставлении Москвы прекратил давление на русскую армию, только ради разгрома которой, как уверяют канонические учебники истории, он прошел больше 1000 км?

Помните слова маршала Бертье – «награда в Москве». Я специально посмотрел в первоисточнике – перевод правильный. Не «награда – Москва», а именно «награда – в Москве». И это явно не русская армия, которую Мюрат отпускал на все четыре стороны…

И не эта ли операция как раз являлась тем, о чем Кутузов говорил еще в Петербурге: «Не победить, а дай бог обмануть Наполеона!»
Анализируя последующие события, можно предполагать, что «Северный Лис» сделал-таки «Маленького Капрала». Но об этом — в продолжении…

Ответить

Фотография Alisa Alisa 19.08 2014

Итак, в 5 часов вечера 13 (1) сентября 1812 года на историческом совете в Филях было принято решение об оставлении русскими войсками Москвы.

«Вы боитесь отступления через Москву, а я смотрю на это, как на Провидение..» – сказал генералам Кутузов.

В ночь с 13 (1) сентября на 14 (2) сентября русские войска начали движение через город. Один из русских офицеров, участвовавший в этом печальном шествии вспоминал: «На каждом шагу представлялись горестные явления: жены, старцы, дети плакали и выли, не зная куда деваться. Иные выбегали из домов бледные, отчаянные, и суетились, не понимая о чем: все в глазах их разрушалось и казалось, с приближением Антихриста, светопреставлением…» [Походные записки артиллериста 1812-1816. М., 1833.].

«Нашли мы всех прошедшего дня раненых и бесконечные обозы, а паче Московского ополчения. С сего времени можно по справедливости считать умножившиеся в армии беспорядки, нестройное всех войск по одной дороге движение, теснимое обозами, и, вообще, все роды незнакомых дотоле в армии неустройств...» [Записки Алексея Петровича Ермолова о войне 1812 года. Лондон-Брюссель, 1863.]

Войска шли двумя колоннами. Первая проходила через Каменный мост и Замоскворечье, вторая колонна двигалась через деревянный Дорогомиловский мост (ныне — «Бородинский мост») по направлению к Кремлю и далее по набережной мимо Воспитательного дома. Обе колонны сходились у Покровской (Коломенской, Рязанской) заставы на юго-востоке города.


05.jpg
Отход русских войск через Москву художник АРХИПОВ

«Переправы, тесные улицы, большие за армией обозы, приближенные в ожидании сражения, резервная артиллерия и парки, и в то же время толпами спасающиеся жители Москвы до того затруднили движение войск, что армия до самого полудня не могла выйти из города»
[Ермолов А.П. Там же]


Свидетель отступления русских войск Иван Иванович Лажечников писал: «надо было видеть в это время усердие москвичей к воинам, пролившим кровь за отечество. Калачи летели в повозки, сыпались деньги пригоршнями, то и дело опорожнялись стаканы и кувшины с квасом и медами; продавцы распоряжались добром своих хозяев как своею собственностью, не только не боясь взыскания, но еще уверенные в крепком спасибо; восклицаниям сердечного участия, благословениям, предложениям услуг не было конца»


07.jpg
Бегство жителей из Москвы. Художник: К. Лебедев

Южнее Рогожской была загружена людьми Покровская (Коломенская, Таганская) застава (ныне – пл. Абельмановская Застава), выводившая людей на Бронницкую (Рязанскую) дорогу, еще южнее – Спасская застава (ныне пл. Крестьянская Застава).Тянулись беженцы и на юго-запад по Якиманке к Калужской заставе (ныне пл. Гагарина), выходя на Старую Калужскую дорогу.


08.jpg
Художник Самокиш. Жители покидают Москву

Елена Похорская в те дни вместе с подругой-дьячихой решила поглядеть, что происходит на Калужской заставе Камер-Коллежского вала: «Стали мы подходить, да так и ахнули: что карет, что колясок, что повозок, и не перечтешь! Как есть всю улицу запрудили. Кто ехал по казенной надобности того пропускали вперед, а другие по два, да по три часа стояли, ждали своей очереди. Все торопятся, суетятся, теснятся, лошади пугаются, пешеходов давят; шум, крик, гам, точно все от пожара бегут» [ Рассказы очевидцев о двенадцатом годе, собранные Т. Толычевой (Е.В. Новосильцевой). М., 1912.].


«Замыкал русский арьергард Лейб-гвардии казачий полк во главе с полковником Иваном Ефремовичем Ефремовым (1774-1843). Случайно смешавшись друг с другом, Мюрат со своей свитой очутился среди русских казаков. К нему подъехал молодой русский офицер. «Кто начальник этого арьергарда?» — спросил его Мюрат. Офицер указал ему на пожилого человека воинственного вида в казацком мундире, — полковника Ефремова. «Спросите его, знает ли он меня».

Исполнив поручение, русский офицер ответил: «он говорит, что знает ваше величество и всегда видал вас в огне». Затем Мюрат обратил внимание на бурку, которая была на плечах Ефремова, и заметил, что эта одежда должна быть очень хороша на бивуаках. Когда это замечание было передано Ефремову, тот молча снял с себя бурку и передал ее Мюрату. Желая ответить любезностью на любезность, Мюрат передал полковнику часы...» [Попов А. Французы в Москве. М., 1876.]


Итак, если в соответствии с канонической историей, главная цель Наполеона, которая, собственно, и привела его в Москву – это разгром русской армии — то она никак не стыкуется с событиями, которые произошли сразу после совещания в Филях и решения об оставлении Москвы без боя:

2-го сентября Милорадович заключает с Мюратом перемирие на время отступления армии(Мюрат выразил согласие на перемирие до 7 час. утра 3 сентября.), в обмен на обещание оставить все как есть, ничего не уничтожая и не безобразничая. «Генерал Себастиани при разговоре с Милорадовичем, происходившем среди самых передовых цепей, с улыбкой указал на любезность французов, которые могли бы в значительной степени затруднить отступление русских, если бы того захотели» (Готье).

Русская армия, смешавшаяся с беженцами, зажатая московскими улицами, сгрудившаяся у мостов и ворот никакой боевой силы в это время не представляла. Удар французов по этой толпе вооруженных людей гарантированно превратился бы в бойню. Однако, Наполеон, отмахавший 3 000 лье ради уничтожения русской армии (каноническая версия), терпеливо ждал, пока этот табор покинет город, реорганизуется и снова превратится в войсковое соединение...

«3-го неприятель не предпринимал никаких наступательных действий, и Кутузов дал своим войскам дневку. Последняя была полезна для армии, помимо того, что дала возможность подтянуться отсталым, еще тем, что за этот день дороги значительно очистились от повозок, бежавших в последний момент жителей Москвы, которые страшно затрудняли движение войск.

4 сентября главные силы переправились по Боровскому мосту за Москву-реку. На левом берегу остался только арьергард под начальством Раевского, корпус которого сменил войска Милорадовича. В этот день французы не предпринимали также сколько-нибудь энергичного нaступления.»


13.jpg
Отступление арьергарда русской армии в 1812 году Александр ЧАГАДАЕВ

И только к вечеру 5 числа все русские войска таким образом были за Москвой рекой, т.е. в относительно безопасном положении. С этого числа начался знаменитый фланговый марш русской армии на Калужскую дорогу, который иначе, как гениальным сейчас не называют, в ходе которого и после него Наполеон сильно – сильно искал русскую армию, а после того, как нашел:

С 22 сентября по 6 октября русская армия и армия Мюрата стояли друг против друга и одна в виду другой, причем аванпосты были только разделены речкой Нарой, и не предпринимали никаких военных действий» (Кожевников А.А.)


Из записок А. П. Ермолова: «Гг. генералы и офицеры съезжались на передовых постах с изъявлениям вежливости, что многим было поводом к заключению, что существует перемирие.»

Нужны ли еще доказательства, что сама русская армия перестала интересовать Наполеона, как только он вошел в Москву.

Дурдом в русском стане тем временем достиг апогея:

По приказу Кутузова провиантские склады были эвакуированы из Калуги во Владимир, а армия, наоборот – перемещена под Калугу.

«29 августа без ведома генерал-интенданта Ланского Светлейший отдал приказ отправить съестные припасы из Калуги во Владимир, а затем – в Рязань... в результате вот уже три дня, как войскам нечего есть», — жалуется Ростопчин Александру 1 (РА 1892 №8, 537)

Обозы с продовольствием и армия, разошлись встречным курсом около Подольска и «сделали друг другу ручкой» чтобы больше никогда не встретиться. Впоследствие это организационное мероприятие аукнется резким ростом мародерства в армии, оставленной без припасов, а русский офицер, уже под Красным 7 ноября запишет в своем дневнике: «Трофеев у нас много; лавров девать негде; а хлеба — ни куска... Ты не поверишь, как мы голодны!.. Там, где меряют мешками деньги, нет ни крохи хлеба". (Ф.Н. Глинка «Письма русского офицера»)

О состоянии самой армии в момент отступления до Тарутино лучше всего скажут официальные строчки из рапорта Барклая де Толли:

«Обе армии, зная только, что надо следовать большою дорогой, шли без порядка. Экипажи, артиллерия, кавалерия, пехота, часто изломанные мосты останавливали движение, о починке которых не прилагалось никаких стараний. Приходя после утомительного перехода на назначенное место, войска бродили остаток дня то влево, то вправо, не зная, где остановиться, и, наконец, останавливались по сторонам большой дороги в колоннах, без биваков и продовольствия. Я сам за несколько дней не имел при себе никого из квартирмейстерского корпуса, который мог бы дать мне сведения о переходах и стоянках.

«Три раза в один день отдаются приказания атаковать неприятельские аванпосты и три раза отменяются. Наконец приводятся бесполезно в исполнение около вечера без цели и основания, потому что ночь заставляет прекратить действия. Подобные поступки заставляют опасаться, что армия потеряет всякое доверие к своим начальникам и даже храбрость.

«Все эти обстоятельства в совокупности расстроили мое здоровье и сделали меня неспособным продолжать службу».


Начальник штаба Бенингсен не так тактичен: «Солдаты уже не составляют армии. Это орда разбойников и они грабят на глазах своего начальства. В эту минуту, на 50 верст отсюда, страна разорена совершенно, и гвардейцы действуют заодно с остальными. Расстреливать невозможно: нельзя же казнить смертью по несколько тысяч человек в день? Князя Кутузова больше нет — никто его не видит; он все лежит и много спит. Солдаты презирают его и ненавидят его».

Ростопчин Аракчееву: «Беспорядок дошел до такой степени, что на виду у генералов солдаты начинают грабить дома бедных мужиков, и на 50 верст в окружности страна опустошена». «Все готово к мятежу»... «Солдаты мрут, как мухи, от голода и холода…Число больных достигает 400 человек в день»

Кстати, он первый называет фланговый маневр русской армии в одном из своих писем государю бесцельным и нерешительным мотанием. А секретность этого маневра опровергает Ермолов, который пишет в своих записках, «что он не переставал признавать главную квартиру врагом всякой тайны».

Но Наполеон не делает ни малейшей попытки добить деморализованной русское войско

Ростопчин в письме к графу С. Р. Воронцову от 28 апр. 1813 г. («Рус. Арх.», 1908, кн. 6, стр. 274): «Если бы, вместо того, чтобы оставаться в Москве, он тотчас же напал на Кутузова, он рассеял бы всю нашу армию, и мог бы спокойно отдыхать».

Мог, но не напал, то есть армия Кутузова ему уже была неинтересна. Она перестала мешать. Чему? Оккупации Москвы? Ну, зашел в сентябре, вышел в октябре... так и тянет спросить: «А че заходил то?» Давайте разбираться.

 

Ответить

Фотография Alisa Alisa 19.08 2014

Главная (и, думаю, единственная) причина вторжения на территорию Российской империи – невыполнение Александром первым условий Тильзитского соглашения о совместных действиях против Британии. То есть Британия, а не Россия – главная заноза, которую необходимо обезвредить. Россия – только инструмент. Если рассматривать намерения императора Наполеона, как политика, то его целью был — не полный разгром Российской империи и русской армии, а давление на императора Александра I для принуждения к дальнейшим согласованным действиям по сценарию Наполеона.

Заключение мира с Александром Первым после разгрома Российской армии Наполеон уже проходил и именно негативные результаты этого опыта привели к новой войне. Эти негативные результаты никак не давали разделаться с главным конкурентом Наполеона – Британской империей.

Не вызывает сомнения, что с точки зрения французских интересов военное вторжение в Азию с конечной целью завоевания Индостана стало бы стратегически важным шагом. Это привело бы к полному краху Великобритании и изменило геополитический расклад сил в мире. Впервые идея об индийском походе была высказана Бонапартом в 1797 г., еще до его экспедиции в Египет.


15.jpg
Бонапарт перед Сфинксом. Барон Жан-Леон Жером


16.jpg
Наполеон и его Генеральный штаб в Египте. Жан-Леон Жером

Смерть Павла I в 1801 г. перечеркнула на время планы Наполеона. Однако он не переставал обдумывать проекты восточных экспедиций и готовить для них почву. В 1805 г. эмигрант Вернег доносил русскому правительству о замысле французского императора «с помощью толпы своих агентов, козней и самых сильных средств добраться до английских колоний в Великой Индии. Это единственный способ поразить эту державу в самом источнике ее кредита и богатства и ударить на нее, так сказать, с тылу» (Сборник РИО. Т. 82. СПб., 1892.)

Еще до Тильзитского мира Наполеон послал в Азию с разведывательными целями миссии Ромье и Жобера, затем направил в Иран посольство генерала Ж.М.Гардана. В мае 1807 г. между Францией и Персией в Финкенштейне был подписан договор, одна из статей которого подтверждала о согласии шаха обеспечить французской армии беспрепятственный проход в Индию через свои владения. Сомнительно, чтобы Наполеон стал попусту тратить время на обсуждение данного вопроса в разгар войны с антинаполеоновской коалицией.

По всей видимости, он не сомневался в победоносном окончании кампании 1807 г. и надеялся заключить союз, в результате которого французские войска могли попасть в Иран через русскую территорию. (здесь и далее, приводя факты о работе русской и французской разведок, я буду опираться на материалы Виктора Михайловича Безотосного)


17.jpg
Наполеон принимает персидское посольство 27 апреля 1807 г. Гравюра. Начало XIX в.

В посольстве генерала Гардана в Персии находилось немало офицеров, которые легально занимались там топографической съемкой местности. Результатом их деятельности стал детально проработанный проект похода через Иран в Индию с подробным указанием дорог и подсчетом времени каждодневных переходов.
(Внешняя политика России ХIХ и начала ХХ в. Т. III. М., 1963. С. 761, под ред. Антюхина)

Еще в Тильзите Наполеон пытался соблазнить Александра I планами раздела Османской империи. Позже он не раз возвращался к идее объединенного франко-русского похода через Турцию в Иран. В письме к русскому государю от 2 февраля 1808 г. французский император выдвинул следующую программу: «Если бы войско из 50 тыс. человек русских, французов, пожалуй, даже немного австрийцев, направилось через Константинополь в Азию и появилось бы на Евфрате, то оно заставило бы трепетать Англию и повергло бы ее к ногам материка» (Сборник РИО. Т. 88. СПб., 1893. )

В разговоре с Л.Нарбонном в апреле 1812 г. он следующим образом прогнозировал развитие событий: «...чтобы добраться до Англии, нужно зайти в тыл Азии с одной из сторон Европы... Представьте себе, что Москва взята, Россия сломлена, с царем заключен мир или же он пал жертвой дворцового заговора... и скажите мне, разве есть средство закрыть путь отправленной из Тифлиса великой французской армии и союзным войскам к Гангу; разве недостаточно прикосновения французской шпаги, чтобы во всей Индии обрушились подмостки торгашеского величия»

19.jpg
Луи-Мари-Жак-Альмарик де Нарбонн-Лара.
Дипломат и генерал. Адьютант Наполеона

14 апреля 1812 г. руководитель французской разведки в герцогстве Варшавском барон Э.Биньон представил министру иностранных дел Г.Б.Маре пространную записку о главных задачах готовящейся гигантской экспедиции. Анализируя обширные подготовительные мероприятия и собранные силы, автор ставит, по его мнению, резонные вопросы: «Что могло быть достойным призом такому огромному усилию? Какая цель достаточно грандиозна... чтобы заслужить такое развертывание средств?» И, по его мнению, только лишь «ослабление России, ограничение этой державы границами старой Московии не станет достаточным вознаграждением за убытки чрезмерного передвижения».


20.jpg
Л.П.Э. Биньон (1771-1841) –
французский дипломат, разведчик, историк

Таким образом четко определялась и цель похода 1812 г. — подготовка экспедиции в Индию. Россия же к наполеоновской армии «присоединится или добровольно, или вследствие законов победы будет привлечена к великому движению, которое должно изменить лицо мира». Биньон обрисовал даже детальное изображение будущих действий — в глубину Азии будет направлен контингент «из трети или четверти европейской армии, идущей нанести смертельный удар Англии, между тем остальные разместятся на берегах Вислы, Двины и Днепра, чтобы гарантировать тыл тем, кто будет участвовать в экспедиции». (Handelsman M. Instrukcje i depesze rezydentow francuskich w Warszawie. T.II. Warszawa, 1914.)


В 1811 г. агентурная группа в составе полковника А.С.Платтера, майора Пикорнеля и топографа Крестковского тайно проникла в Россию. Под видом отставных русских офицеров, снабженные соответствующими документами, они совершили длительный вояж — побывали в Москве и в девяти губерниях. После чего Крестковский был отправлен с полученными сведениями обратно, а двое других продолжили путешествие через Поволжье к Оренбургу — опять-таки, для выяснения возможностей похода в Индию. Этот маршрут следования отнюдь не выглядел случайным. Преследуя те же цели, именно через оренбургские степи в 1801 г. император Павел I приказал идти 41-му донскому полку под командованием войскового атамана В.П.Орлова.

Яд неудач и случайностей помешал наполеоновским эмиссарам добраться до намеченной цели, и они вынуждены были повернуть на Дон, где 5 августа 1812 г. Платтера арестовали. Пикорнелю удалось скрыться. (Сборник исторических материалов, извлеченных из архива собственной Его Императорского Величества канцелярии. Вып. 2. СПб., 1889.)

Наполеоновские планы не были секретом и в России. В марте 1812 г. через генерала П.К.Сухтелена наследник шведского престола и бывший французский маршал Ж.Б.Бернадот передал Александру I, что Наполеон в течение двух месяцев рассчитывает разгромить русские войска и заключить мир. По условиям которого объединенная русско-французская армия направится сначала против турок, затем войдет в Иран, а впоследствии проникнет в Индию. Причем, планирует осуществить это всего за три года (Сборник РИО, Т. 6, СПб, 1871). Не удивительно, что многие из солдат Великой армии еще перед переходом Немана, считали, что их ведут «в глубь сказочной Азии» (Тирион, 1812 год. Воспоминания офицера французского кирасирского № 2 полка о кампании 1812 года.)


21.jpg
Жан Батист Бернадот

Реализация индийского проекта в первую очередь зависела от успеха в России. «Предполагали, что я имел намерение идти в Индию через Персию, я и не отрекаюсь: мне приходила на мысль возможность подобной экспедиции; но экспедиция эта была обстоятельством второстепенным, совершенно подчиненным тому, в каких отношениях останемся мы с Санкт-Петербургским кабинетом»

В таком же духе французский император высказывался маркизу А.Коленкуру, послу Бонапарта в России, который писал в своих «Мемуарах», что во время войны Наполеон «не сомневался, что русское дворянство принудит Александра просить у него мира, потому что такой результат лежал в основе его расчетов» (Коленкур А. Мемуары. Поход Наполеона в Россию. М., 1943.) Что это были за расчеты, где опорой являлись именно дворяне, а не царская фамилия?

Франция направленно и упорно пыталась разрушить колониальные завоевания, а вместе с ними и экономику Британии. Рейд в Египет, ликвидация всех средиземноморских баз Великобритании на Средиземноморье, оказание помощи американским колонистам и бросок в Индию – последовательные ходы в этой шахматной партии. Но для последнего требовался надежный сухопутный маршрут, а для него – надежный союзник в тылу.


22.jpg
Маршал Бертье начинал военную карьеру в Америке...

Как обеспечить эту надежность? Захватить Александра в заложники и возить с собой, как Кортес Монтесуму? Английская партия среди русского дворянства останется при этом в столице и с удовольствием поменяет одного Романова на другого, что уже проделывала не раз в течение последних 100 лет.

Да если бы только английская. Царский дом со времен Петра 1 с завидным постоянством устанавливал родственные связи с немецкими княжествами, так что представителей пока еще не сложившейся Германии во власти тоже хватало и никакой нежности к французам они также не питали.

Оккупировать Россию целиком? Великая армия растворится в ней, как песчинка соли в океане. Требовалось срочно найти пульт дистанционного управления громадной территорией, который будет работать хотя бы на время решения британского вопроса.

И Наполеон упорно искал этот пульт.

Мы постоянно и справедливо отмечаем заслуги русской разведки в лице полковника Чернышева, завербовавшего целую толпу высших чиновников Наполеона. Но почему не упоминаем французскую, которая чувствовала себя в России также вольготно. Незадолго до войны французской разведке, например, удалось выкрасть гравировальные доски «столистовой» русской карты. Впоследствии надписи на этой карте были переведены на французский язык, и эту карту использовало французское командование во время войны.

Много раз описано и повторено, как из разных источников в Особенную канцелярию поступали неопровержимые сведения и о стратегическом замысле Наполеона: После военной победы продиктовать Александру I мир, превращающий его в послушного вассала. Но на момент начала кампании 1812 все это уже было! Разгром армии (под Фридландом) и продиктованный мир (Тильзитский) уже был, а вот с вассалитетом категорически не срасталось. Нужны были новые, более сильные козыри.

У того же Безотосного, и не только у него, не раз и не два повторяется информация об огромном интересе Наполеона к русской истории, как к Новейшей (в деле расследования убийства Павла 1), так и более отдаленной, начинающейся с Петра 1 и простирающийся до последних крестьянских восстаний. Особенно интересовали императора секретные протоколы допросов Пугачева. С чего бы?


Итак, еще раз по целям и задачам 1812 года:
Цель – Индия. Задача – вассалитет России

И уверенность Наполеона, который «не сомневался, что русское дворянство принудит Александра просить у него мира...» Откуда?


Версия:

Наполеон был прекрасно осведомлен о незаконности воцарения самого Александра 1го, его участия в дворцовом перевороте и отцеубийстве и был крайне заинтересован в получении российских архивных документов. И не только (и не столько) государственных. Он был прекрасно осведомлен о жестокой борьбе в России за российский трон между различными враждебными кланами.

Несомненно, в тайниках дворян, особенно московских, хранились уникальные архивные документы, которые могли бы в случае необходимости подтвердить незаконность правления не только Александра, но и многих других российских государей из фамилии Романовых.

Вероятно, поэтому и были осквернены многие православные церкви и монастыри в Москве, в зданиях которых, возможно, были спрятаны нужные Наполеону документы. Традиционно русские цари сохраняли свои наиболее важные документы в церквях и монастырях. Александр I например хранил свое завещание о престолонаследнике в Успенском соборе в Москве, считая что это самое безопасное место.

Кстати, работая в особо секретных архивах и в Коллегии иностранных дел, А.С. Пушкин понял, как в России незаконным путем захватывали верховную власть. Об этом он хотел написать в своих исторических трудах, но не успел… Может именно эта излишняя осведомленность в делах государственных является настоящей причиной безвременной гибели поэта?


На основании чего А.С. Пушкин в 10 главе «Евгения Онегина» так охарактеризовал Александра I:

«Властитель слабый и лукавый,
Плешивый щеголь, враг труда,
Нечаянно пригретый славой,
Над нами царствовал тогда»?

Архивные документы о других царствованиях, в частности Петра I, Екатерины II и Емельяна Пугачева, находились в московском архиве Коллегии иностранных дел. Эти архивы также интересовали Наполеона! Вот, возможно, ответ на вопрос, почему Наполеону нужно было непременно взять Москву. Ему нужны были документы, с помощью которых можно было доказать незаконность власти Романовых вообще и Александра 1 – в частности, а если повезет – то и причастность его и императорской семьи Британии – к убийству Павла 1го.

Бесспорно, Александра I также не желал, чтобы компрометирующие его архивные документы попали в руки оппозиционно настроенного правительству дворянства.

Но и с самим дворянством, что называется, были варианты. Когда по указанию Николая 1го началась ревизия и систематизация архивов, выяснилось, что «только в Литве и Белоруссии оказалось 40 000 “дворян”, из которых только 16 000 владели землей, а большая часть получила дворянство по подложным документам. К 1830-м годам выявление фальсификаций приняло массовый характер и едва 4 % представляемых документов оказывались подлинными...

Тогда же были выявлены целые мастерские по изготовлению поддельных документов, где дворянские грамоты можно было купить по рублю за штуку. Актовые книги (в них заносили составлявшиеся публично-правовые и частноправовые акты), рассеянные по замкам и учреждениям, подверглись настоящему нападению фальсификаторов: в незаполненные места в них вписывали не существовавшие документы, из переплетов вырывали целые тетради подлинных актов и вставляли новые — фальшивые.» (Изменения в архивном деле России и процесс собирания документов в первой половины XIX в. ВСГАО (ИГПУ).

Напоминаю, что в Москве функционировали пять историчес¬ких архивов: Московский архив Коллегии иностранных дел (МА-КИД). Архив межевой канцелярии, Архив вотчинного департа¬мента, Московский государственный архив старых дел (МГАСД), Разрядно-Сенатский, а также Московский губернский архив и архивы учреждений, которые могли дать Наполеону бесценный компромат для давления на многие находящиеся при дворе семьи «птенцов гнезда Петрова или считающие себя таковыми».

Одним словом, обладание нужными бумагами и нужными свидетелями (которые подтвердят все что угодно под давлением нужных бумаг), давало возможность их обладателю нежно держать за причинное место и императорскую семью. Присутствие на троне которой могло закончиться в любой момент после обнародования истории их воцарения, и дворянское общество, которое рисковало в любой момент поменять свои столбовые права на крепостные обязанности.

Ну, вот, если принять эту версию за рабочую, станет понятно стремление Наполеона дойти до Москвы:

1. Москва – логичный и очень удобный перевалочный пункт, если потом собираешься идти на Восток, а не возвращаться в Европу.

2. Москва – разведанное хранилище немеренного количества компромата, который даст серьезнейшие козыри для успешных переговоров о вассалитете с ЛЮБЫМ представителем российской элиты.

3. Москва, это еще и богатые трофеи (по результатам ревизии 1813 года из Москвы вывезено и затем утрачено только государственного и церковного имущества на 2 годовых бюджета всей империи)

Неподдельный интерес французов к архивам можно проиллюстрировать вот таким отчетом уездного ахривариуса г. Богородска (60 км за Москвой на Восток):

«22 сентября в 11-м часу вечера город неожи¬данно заняли неприятельские войска, которые оставались там до 9 октября. После освобождения Богородска чиновники обнару¬жили в комнатах уездного суда полнейший беспорядок: в архиве полки были оторваны и старые решенные дела все развязаны и разбросаны, а у казенного сундука, где хранились секретные дела, замок сбит и крышка разломана, а секретные дела разбросаны по всем каморам и на дворе. После проведения проверки выясни-лось, что похищено 3 обычных и 13 секретных дел».

Из всех трех составляющих опасностей для русской императорской фамилии, безусловно, приоритетной является вторая (компромат в частных и государственных архивах). Нужно было что-то энергично предпринимать, но для этого существовал целый ряд ограничений:

— Если изъятие государственных архивов упиралось только в дефицит времени, материальных ресурсов и надежных исполнителей, то с частными хранилищами дело было совсем плохо.

— Объявить об изъятии частных архивов под любым предлогом – значит вообще их не найти, или найти только то, что тебе захотят показать.

— Прямо сказать, какие документы ищешь – самоубийство.

— И даже объявить, что Москва будет сдана, это значит даже не иметь представления, как и где эти архивы будут спрятаны, куда эвакуированы, где и как могут всплыть впоследствии.

Непростая задача — изъятие, или, как минимум, предотвращение попадания в чужие руки неизвестно где спрятанных документов могла быть поручена только абсолютно доверенному царедворцу, политику и дипломату, то есть человеку, характеристикам которого полностью соответствовал Кутузов.

Решение, которое было единственно возможным и было продиктовано внешними обстоятельствами и диким цейтнотом – не дать эвакуировать, при возможности – изъять, при невозможности – уничтожить.

С этой точки зрения становятся понятными многочисленные заверения Кутузова о том, что он «костьми ляжет, но Москву неприятелю не отдаст», полное молчание при отступлении до стен города, решительный отказ дать бой под его стенами и приказ отступать непременно через него, а ни в коем случае не в обход, с обязательной эвакуацией живых потенциальных свидетелей – дворян и всех документов, которые можно будет обнаружить в их опустевших домах.

Тогда совсем по-другому читается смысл ключевой фразы в донесении Кутузова: «Арсенал и почти все имущества, как казенные, так и частные вывезены и ни один дворянин в ней не остался». Читай – «весь найденный компромат изъят, свидетели нейтрализованы». Но этого было мало. «Почти» это не «все»! На этот случай и был заготовлен «план Б», который вошел в историю, как знаменитый московский пожар.

Посудите сами: документы в оставленных домах и учреждениях некогда было искать, а найденные — не было времени сортировать. Не было и возможности все вывезти, да и опасно – никто не знал, что ждет «ликвидационную комиссию» за ближайшим углом. Огонь – самый надежный и простой способ решения нерешаемых проблем с документацией – это вам любой опытный завсклада скажет.

«Мысль о пожаре в Москве принадлежала самому Александру 1му,— свидетельствует Д.П.Рунич, — ибо эта мера могла быть задумана и предписана ТОЛЬКО самим императором. Ее приказано было исполнить лишь в последней крайности, когда опасность угрожала бы всей империи. Исполнение этой меры погло быть поручено только Ростопчину и Кутузову...» (РА 1885 №3 с.605)

Компромат на царскую семью в руках Наполеона – что может быть опасней для империи?

Не зря сам Александр 1й пожар в Москве в своем рескрипте М.И. Кутузову назвал Божьем промыслом, спасительным для России и Европы. (М.И. Кутузов. Сборник документов. М., 1954. Т. 4. Ч. 2. С.149-152.). В том же документе Александр I сообщал: «Россия вредом своим купила свое спокойствие и славу быть спасительницей Европы». Последние слова наводят на мысль, что был изъят и (или) уничтожен компромат не только на фамилию Романовых, но и на многие царствующие фамилии Европы.

А теперь оцените элегантность, с которой «Северный лис» переиграл и «Маленького капрала» и собственных братьев-дворян:

1. Успокоив воинственной риторикой дворянство и, не дав повода для резких действий, затем, неожиданно, всего за сутки «до того, как», Кутузов объявил о сдаче Москвы и реквизиции транспорта для нужд армии. Кроме этого, продвижение самой армии через город существенно затруднило вывоз чего бы то ни было. И одновременно стало великолепным прикрытием для обысков частных домов, которые под видом мародерства могли осуществлять специальные команды из ведоства Военного Министра.

2. После распространения правильной информации о зверствах французов, где погибший в огне Смоленск был едва ли не главным пугалом, следовала добровольно принудительная эвакуация дворян. В результате чего Наполеон лишался не только частных архивов, но и возможности узнать, у кого бы то ни было, где их искать и что там интересного можно найти, а равно – заместить отсутствие бумаг показаниями живых свидетелей.

3. Пожар надежно скрывал даже то, что не смогли найти и вывезти «агенты Кремля», а ответственность за этот пожар делился поровну между неудержимым русским патриотизмом и необузданным стремлением Великой армии к примитивному варварскому обогащению.

Это называется «шах и мат». Мало того, что Наполеон не решал ни одной из своих задач, так еще, как заправский мастер джиу-джитсу, используя его же силу, Кутузов решил неимоверно трудную для самодержавия проблему обуздания собственной дворянской вольницы, у которой:

1. Элегантно изъяли или уничтожили часть имеющегося в частных руках компромата,

2. Существенно подрубили экономическую самостоятельность, заставив, после окончания войны, бить челом перед государем о хоть каком-то возмещении ущерба после пожаров и грабежей 1812 года.

3. Ответственность и за то, и за другое, переложили на плечи внешнего агрессора, который возразить уже не мог.

Именно резкое ослабление в 1812 году оппозиционного дворянства сделало возможным подавление очередного гвардейского мятежа в декабре 1825 года.

А Наполеон, вместо компрометации русского дворянства и царской фамилии, получил такую компрометацию себя и своей армии, от которой не смог отмыться до самой своей кончины.

Однако это был далеко не конец шахматной партии. Остается пока нераскрытым смысл таких странных, на первый взгляд, ходов, как умышленное создание ситуации, увеличивающей потери и снижающие боеспособность русской армии, неоднократный отказ от нанесения решительного поражения Наполеону, странное нелогичное маневрирование при преследовании отступающего противника.

Также ждут своих ответов вопросы – почему, несмотря на прямой запрет Александра 1го, в Тарутино встречались Лористон и Кутузов, о чем они говорили тет-а-тет и о чем договорились, почему Наполеон оставил Москву и пошел самой невыгодной для себя маршрутом, что он ждал и что оставил в столице, и наконец, куда подевались несметные московские сокровища. Но об этом в следующий раз...

______________________________________________________________________________________

Автор: http://seva-riga.liv...com/183841.html

 

 

Ответить

Фотография Ученый Ученый 22.08 2014

Интересная статья, но тут слишком много преувеличений - Наполеон в Москве искал де какой-то компромат на Александра. Наполеон как известно, был уверен, что дворяне убьют или низложат Александра, как только он успешно вторгнется в Россию.

 

Почему Наполеон не стал наступать на Петербург, это интересный вопрос. Многие историки считают, что Александр не мог бы допустить сожжения Петербурга подобно Москве, поскольку Петербург ему лично и его окружению был намного дороже. С другой стороны, мы знаем твердую решимость императора "отступать до Камчатки", а то, что Александр был слабаком и "лукавым византийцем" это всего лишь маска, под которой скрывался сильный и жесткий правитель.

 

Наполеон начал наступление на СПб, но его войска были разбиты Витгенштейном (тоже интересно - победу Витгенштейна никто не помнит, а ведь он разбил боеспособные "французкие" корпуса под командой сильных генералов). После этого наступление на Спб не возобновлялось. Не будем забывать, что "великая армия" в сущности была неуправляема, и Наполеон видимо не очень-то мог ей командовать на широких коммуникациях. 

 

Беспомощность Кутузова во время Бородина, объясняется его слабостью, дряхлостью и пофигизмом. Вообще нужно признать, что русские солдаты были не хуже французских, а генералы конечно были плохими, т.е. шпагой махать они умели, а вот в плане стратегии были не очень подкованны. Когда царь назначил Ермолова начальником штаба, тот сказал, что любой на угад взятый генерал справиться лучше чем он. Уместно вспомнить, что во всей русской армии только два генерала могли спланировать операцию и выбрать позицию - Беннигсен и Толь (по званию полковник). Кутузов например позицию при Бородино не удосужился осмотреть, поэтому и расположил войска справа, где их никто не атаковал.

Ответить

Фотография Ученый Ученый 22.08 2014

Известно что во время Бородинской битвы русские и мели большую по количеству и лучшую по качеству артиллерию, однако в любом описании битвы можно прочесть, что французы расстреливали беззащитных русских из пушек, и на 100 французских орудий отвечали 10 русских. А в это время начальник артиллерии и артиллерист по специальности Ермолов ходили в штыковую атаку.

 

То что 3 русских армии не смогли окружить полумертвую французскую армию при Березине, тоже характеризует уровень стратегической подготовки командования. В общем можно сделать вывод, что гибель "великой армии" была вызвана не действиями русских а в основном неорганизованностью, плохим снабжением и растянутыми коммуникациями. Французская армия была слишком большой и включала очень много "нефранцузских частей", которые не снабжались, всячески унижались Наполеоном, из-за чего быстро утратили боеспособность и превратились в обузу. Конечно русская армия героически сражалась, но большая часть потерь французов была понесена не при военных действиях.

 

Поэтому было так много нелогичных и ошибочных действий. Ведь Наполеон командовал только теми войсками которые были рядом с ним, значительная часть армии стала неуправляемой. Александр не командовал русской армией напрямую, а скорей мешал командованию науськивая генералов друг на друга. Кутузов не командовал из-за дряхлости и выбранной им стратегии невмешательства. От его имени командовали Ермолов, Коновницын и другие приближенные офицеры. Война 1812 года велась на слишком больших расстояниях, без железной дороги такую войну вести нельзя, а у французов к концу войны даже лошадей не осталось.

Ответить

Фотография Alisa Alisa 22.08 2014

Спасибо за интерес к статье. Если честно, я плохо разбираюсь в войне 1812 года, но мне всегда были интересны планы Наполеона. На что он надеялся и почему пошел на Москву, а не в Петербург? Мне показалось, что автор нашел оригинальную и достоверную причину.

Но ваши комментарии снова поставили знак вопроса.

Ответить

Фотография Ученый Ученый 22.08 2014

Спасибо за интерес к статье. Если честно, я плохо разбираюсь в войне 1812 года, но мне всегда были интересны планы Наполеона. На что он надеялся и почему пошел на Москву, а не в Петербург? Мне показалось, что автор нашел оригинальную и достоверную причину.

Но ваши комментарии снова поставили знак вопроса.

Наполеон сказал одну из своих замысловатых фраз - если я захвачу СПБ, то возьму Россию за голову, если Киев - то за ноги, а если захвачу Москву, то поражу Россию в самое сердце. Москва конечно в стратегическом отношении это центр России, ведь и гитлеровские генералы старались взять Москву.

 

Претензии Наполеона к Александру это - якобы несоблюдение континетальной блокады, и протесты России по германским делам и делам Варшавского герцогства. И то и другое достаточно надуманно. Наполеон называл войну 1812 года "польской войной". Действительно видимо подлинный смысл войны - борьба за гегемонию в Польше и Германии, и крайнее недовольство российской элиты разрывом торговых отношений к Англии.

 

Война не была неизбежной, на свидании в Эрфруте Наполеон согласился на аннексию Россией Финляндии, Молдавии и Валахии (Россия не получили дунайские княжества просто потому, что не смогла разгромить Турцию).

Но российская элита не согласилась на компенсацию в виде Финляндии, война со Швецией была крайне непопулярна.

 

Если бы Наполеон захватил СПб, он бы не мог перекрыть каналы тороговли России с Англией, которая с давних пор велась через Архангельск, в то время как взяв Москву он мог контролировать пути в Персию и Индию, мечтам о которых он постоянно предавался. Вообще видимо в 1812 г. Наполеон уже не мог адекватно воспринимать свои возможности, поскольку и вся континентальная блокада вообще говоря была безумием и разрушением европейской экономики.

 

Нужно также отметить, что в начале войны Наполеон категорически утверждал что не пойдет дальше Вильно)))

Ответить

Фотография Alisa Alisa 22.08 2014

Если бы Наполеон захватил СПб, он бы не мог перекрыть каналы тороговли России с Англией, которая с давних пор велась через Архангельск, в то время как взяв Москву он мог контролировать пути в Персию и Индию, мечтам о которых он постоянно предавался.

Каким образом? Ведь император и столица были вне его досягаемости. Он планировал поделить страну, оккупировав ее часть?

Ответить

Фотография Ученый Ученый 22.08 2014

Каким образом? Ведь император и столица были вне его досягаемости. Он планировал поделить страну, оккупировав ее часть?

Все расчеты Наполеона строились на том, что как только он вторгнется в Россию, Александр попросит мира. Сначала он ждал предложений о мире в Вильно, потом в Смоленске, потом в Москве, сам посылал предложение о мире, однако царь категорически отказывался вести переоговоры, пока французы не отступят обратно за Неман. "Обида" на "вероломного" Александра, не желавшего сдаваться, и диктовала некоторые странные поступки Наполеона - приказ взорвать Кремль и другие жестокости. Отсюда же и попытка захватить все большую территорию, которое осуждалось французскими генералами, поскольку сразу стал ясен план русских - заманить французов вглубь страны.

 

Если бы Александр "сдался", то не исключено, что французский император послал бы его во второй поход на Индию, который попытался осуществить император Павел.

 

Каких=то планов раздела России Наполеон не предпринимал, хотя он изучал возможности освободить крепостных или склонить к измене донских казаков. На практике Наполеон не решился даже на восстановление Польши. Вообще поход в Россию рассматривался в Европе как одно из проявлений безумия императора. Кто-то из приближенных шутил - ну вот после России, останется только Китай. Масштаб войны и потерь несоизмерим с причиной - протестами России по поводу оккупации Данцига и Ольденбурга, и несколькими кораблями, якобы перевозивших английский товар.


Сообщение отредактировал Ученый: 22.08.2014 - 22:37 PM
Ответить

Фотография К.Дюкарев К.Дюкарев 02.09 2014


Наполеон начал наступление на СПб, но его войска были разбиты Витгенштейном (тоже интересно - победу Витгенштейна никто не помнит, а ведь он разбил боеспособные "французкие" корпуса под командой сильных генералов). После этого наступление на Спб не возобновлялось. Не будем забывать, что "великая армия" в сущности была неуправляема, и Наполеон видимо не очень-то мог ей командовать на широких коммуникациях. 

Витгенштейна помнят и свято чтят в Приднестровье - непризнанном государстве.

http://www.pridnestr...?ArticleID=2052

Ответить

Фотография К.Дюкарев К.Дюкарев 02.09 2014

см. так же http://100.histrf.ru...khristianovich/

%D0%92%D0%B8%D1%82%D0%B3%D0%B5%D0%BD%D1%

 

Сражения и победы

Военачальник, генерал-фельдмаршал (1826), светлейший князь (1834).

В Военной галерее Зимнего дворца приведены названия местностей, при которых происходили самые значительные сражения Отечественной войны 1812 года. На первом месте начертано слово Клястицы, а за ним - Тарутино, Бородино, Малоярославец… Клястицы - это Витгенштейн. И взятие Полоцка - тоже он. Его корпус закрывал Наполеону путь на Петербург и одерживал победы, когда русская армия отступала к Москве.

Петр Христианович Витгенштейн происходил из немецкого графского рода. Родился он в г. Переяславль Полтавской губернии. Службу начал в 1781 г. сержантом в лейб-гвардии Семеновском полку. В 1790 г. он офицер, корнет. Участник Польской кампании 1794 г., персидского похода 1796 г. Назначенный в 1801 г. командиром Елисаветградского гусарского полка, Витгенштейн принимал участие войнах с Францией 1805 и 1806-1807 гг., русско-турецкой войне 1806-1812 г., русско-шведской-войне 1808-1809 гг. В декабре 1807 г. произведен в генерал-лейтенанты.

%D0%92%D0%B8%D1%82%D0%B3%D0%B5%D0%BD%D1%
 

Князь Петр Христианович Витгенштейн. 1769-1843 гг.

 

Отечественную войну 1812 года Витгенштейн встретил командиром 1-корпуса армии Барклая де Толли, корпуса, прикрывающего Петербург. Вскоре события 1812 года сделали Витгенштейна одним из самых известных российских полководцев. Именно в это время его корпус вступил в поединок с тремя корпусами Наполеона, сковал их силы и вырвал стратегическую инициативу. Но отступление открывало противнику дорогу на Санкт-Петербург - на все 600 верст от Двины до Петербурга не было никого, кроме шести рекрутских батальонов, располагавшихся в Пскове. 17 июля Витгенштейн пишет донесение: «Я решился идти сегодня же в Клястицы, на Псковской дороге, и 19-го числа на рассвете атаковать Удино всеми силами. Если с помощью Всевышнего его разобью, то уже с одним Макдональдом останусь спокоен». Среди офицеров служивших в корпусе следует назвать генерал-майора Якова Петровича Кульнева (1764-1812), командира Павлоградского гусарского полка. Французский резидент так писал о нем «…Очень хороший генерал, чрезвычайно храбрый, любимый своими солдатами, всегда среди них, обедающий с ними… хорошо знающий тактику; 40 лет, энергичный…» В авангард корпуса Витгенштейн поставил Кульнева с приказом занять Клястицы, но селение уже было занято - там был Удино.

Наполеон писал своему полководцу: «Преследуйте Витгенштейна по пятам, оставя небольшой гарнизон в Полоцке, на случай, если неприятель бросится влево. Прибыв в Витебск, я отправлю к Невелю корпус, долженствующий войти в сообщение с вами. Когда вы двинетесь из Полоцка к Себежу, вероятно, Витгенштейн отступит для прикрытия Петербургской дороги. У него не более 10 тысяч человек, и вы можете идти на него смело».

К ночи сам Витгенштейн привел в подкрепление авангарду два полка егерей, а за их плечами уже просматривалась 5-я дивизия русского корпуса под командованием генерал-майора Берга. Бой был упорный. Медлить отныне было уже совсем невозможно, и Витгенштейн решил атаковать французов с самым рассветом 19 июля 1812 г., дабы отбросить их от Себежской дороги. Попав под перекрестный огонь батарей, французы не выдержали и начали отступать. Витгенштейн позднее писал «Быстрое движение дивизии Берга, ободряемой примером всех начальников, мужественное нападение егерских полков, жестокое действие артиллерии, управляемой князем Яшвилем, вмиг решили участь сражения. Неприятель бежал к песчанным высотам Нищи». Там, однако, французы задержались недолго - в 8 часов утра они уже были изгнаны за реку. Противник попытался поджечь мост, но было уже поздно - русские пробежали через пламя и взяли Клястицы на штык, молниеносным ударом подавив сопротивление. Французский император отдал приказ своим трем маршалам: прекратить наступательные движения на правой стороне Двины, но лишь удерживаться на ее берегах, охраняя пути сообщения главной армии.

Победа у белорусской деревни Клястицы сделала известным имя Витгенштейна всей России. Он получил за нее орден Св.Георгия 2-й степени, стал известен как «защитник Петрова града». В Военной галерее Зимнего дворца, кроме портретов героев войны 1812 г., приведены названия местностей при которых происходили самые значительные сражения Отечественной войны 1812 г.: на первом месте начертано слово Клястицы, а за ним - Тарутино, Бородино, Малоярославец…

Поражения на северном направлении вынудили Наполеона послать на помощь Удино корпус Сен-Сира. Однако численный перевес не придавал уверенности французам. Маршал Удино не хотел атаковать первым, а напротив - надеялся заманить русские силы на равнину перед Полоцком, и только тогда нанести удар.

6 октября 1812 г. русские войска, сражавшиеся на подступах к Полоцку, пошли на приступ самого города. Город горел, подожженный отступающими французами и огнем русских батарей. Бои за Полоцк были тяжелыми и кровопролитными. До наших дней мост через реку Полоту сохранил название Красный мост, данное в дни тех боев - вода под мостом стала красной от пролитой крови. Взяв Полоцк, Витгенштейн распечатал пакет, полученный перед началом штурма. В нем был рескрипт Александра I: «…Признаю оправданным произвести вас в генералы от кавалерии. Александр. Санкт-Петербург, октября 6 дня 1812».

После кровопролитного сражения под Полоцком Наполеон окончательно отказался от идеи идти на Петербург. И тем самым от разорения были спасены Псковская и Петербургская губернии. Псковское дворянство выступило с инициативой установить памятник графу Витгенштейну в псковском Кремле у Троицкого собора, однако генерал категорически отказался от такой непомерной чести. С разрешения Синода архимандрит Псково-Печерского монастыря начал строить особый храм во имя Михаила Архангела. Витгенштейн следил за сооружением храма и неоднократно присылал деньги, пожертвованные солдатами и офицерами тех полков, которые сражались под его началом летом и осенью 1812 г. Это единственное монастырское сооружение, которое имеет выход за стены крепости. Внутри церкви на металлических позолоченных досках выбиты имена командиров и число воинов корпуса Витгенштейна, защищавших дорогу на Псков (они сохранились до наших дней).

Псковское градское общество - купечество, ремесленники и мещане постановили поднести П. Х. Витгенштейну икону своего небесного покровителя - святого благоверного князя Гавриила. Икону поместили в вызолоченную серебренную ризу, на которой сделали надпись: «Защитнику Пскова графу Петру Христиановичу Витгенштейну от купцов города Пскова 1 сентября 1812 года». Двое псковских купцов, Шарин и Ефремов, по поручению общества, отправились в главную квартиру 2-й армии, чтобы вручить икону Витгенштейну. В журнале «Русская старина» за 1887 г. ( т. 55, № 7) сохранились опубликованные воспоминания об этом событии, записанные купцом Иваном Шариным. Православная икона, полученная в дар от купцов города Пскова - особая честь для полководца. Он, будучи протестантом, берег ее.

45%20%D0%92%D0%98%D0%A2%D0%93%D0%95%D0%9

 

Джордж Доу. Портрет П.Х Витгенштейна. Не позднее 1825 г.
Военная галерея 1812 года в Зимнем дворце. Государственный Эрмитаж

 

В память о победе под Полоцком 28 августа 1850 г. в городе открыли памятник в виде часовни, отлитой из чугуна, высотой 24 метра. Автор проекта - архитектор А. Адамини. Памятник простоял до 1932 г., после чего был снесен. Спустя почти 80 лет монумент был возрожден и торжественно открыт 21 мая 2011 г.

Возвращаясь к событиям 1812 года, следует отметить сражения, в которых корпус под руководством Витгенштейна нанес поражение корпусам противника: под Чашниками (18 октября 1812 г.), Витебском (25 октября 1812 г.), на Березине (15 ноября 1812 г.) После переправы французов через Березину, обратно уходило около 30 тысяч человек. За эти победы Витгенштейн был награжден орденом Св. Владимира I степени. Далее войска корпуса Витгенштейна участвовали вместе с отрядами атамана Платова во взятии Вильно.

25 декабря 1812 г. был обнародован Манифест Александра I об окончательном разгроме неприятеля и изгнании его из пределов империи. Однако война против Наполеона на этом не закончилась. Начался Заграничный поход русской армии 1813-1814 гг. Корпус графа Витгенштейна принимал активное участие в боевых действиях в Пруссии. Его войска взяли крепость Пиллау. 5 января 1813 г. взят Кенигсберг, а в конце февраля - Берлин, за что полководец был удостоен ордена Св. благоверного князя Александра Невского.

Главнокомандующий союзными войсками М.И. Кутузов скончался 16 апреля 1813 г. Главы союзных государств приняли решение назначить новым главнокомандующим генерала от кавалерии графа П.Х. Витгенштейна. Авторитет полководца в войсках был огромен. Флигель-адъютант императора А. И. Михайловский-Данилевский вспоминал: «…прекрасна в его жизни была та минута, когда Император Александр прибыл к войску, и встреченный Витгенштейном, обнял его на виду всех войск. Они не виделись со времени отъезда Императора из Полоцка в июле 1812 г.».

%D0%9F%D0%BE%D1%80%D1%82%D1%80%D0%B5%D1%
Портрет П.Х. Витгенштейна. Художник Ф. Крюгер. 1853 г.

 

На посту главнокомандующего граф П.Х. Витгенштейн находился недолго (с апреля по май 1813 г.). Войска союзников под его командованием потерпели две крупные неудачи в боях при Лютцене близ города Лейпцига (20 апреля) и Бауцене (8-9 мая). Витгенштейн сам решил отказаться от поста... Новым Главнокомандующим стал генерал князь М.Б. Барклай де Толли. Под его командованием взятием Парижа и завершилась война с наполеоновской Францией.

П. Х. Витгенштейн в последние месяцы войны командовал отдельными соединениями. При этом проявил огромную личную храбрость в боях. За сражение при Лютцене был удостоен орденом Андрея Первозванного. В сражении при Лейпциге 4-6 октября 1813 г. («Битве народов») Витгенштейн снова командовал корпусом. Тогда же он получил вторую золотую саблю с надписью «За храбрость». В 1814 г. Витгенштейн командовал двумя пехотными корпусами, бои шли уже на территории Франции. Начальник его штаба генерал Михаил Иванович Каховский оставил записки о событиях 1814 г. (опубликованы в журнале «Русская старина», 1914,т.157, №№ 2 и 3.).

После завершения Заграничного похода армия возвращалась на родину. Штаб корпуса Витгенштейна расположился в Митаве, в шестистах верстах от Петербурга. В 1816 г. Витгенштейн испросил у государя продолжительный отпуск и лечился на водах за границей. После возвращения из отпуска граф получил новое назначение.

В 1818 г. 50-летний Витгенштейн получил приказ императора принять в командование 2-ю армию. Назначение стало свидетельством его огромной популярности в армии и при дворе. 2-я армия была сформирована заново в октябре 1814 г. Штаб ее располагался в местечке Тульчин, примерно в 250 верстах границы. Начальником штаба армии стал 30-летний генерал-майор Павел Дмитриевич Киселев (1788-1872). Его назначение последовало в начале 1819 г. В ту пору в Тульчине среди офицеров 2-ой армии служили люди, чьи имена вскоре стали известны всей России: государственные преступники с точки зрения императора Николая I, или «первенцы русской свободы» (по выражению историка П.Е. Щеголева). Назовем некоторых их них: А.П. Юшневский (1776-1844), С.Г. Волконский (1788-1865), П.И. Пестель (1793-1826), В.П. Ивашов (1797-1840), Н.И. Лорер (1795-1873), Н.В. Басаргин (1800-1861) и др. Трое из членов Тайного общества - князь Волконский, Басаргин и Лорер оставили свои воспоминания. Эти мемуары - источник сведений о жизни, настроениях и взаимоотношениях в офицерской среде 2-й армии.

19 ноября 1825 г. в Таганроге умер император Александр I. После произведенных в декабре 1825 г. арестов Пестеля и других положение во 2-ой армии Витгенштейна стало незавидным. Однако применить репрессии к главнокомандующему одной из крупнейших военных группировок России (чьи заслуги в войне против Наполеона были неоспоримы) Николай I не решился. Напротив, при коронации Николая I, которая состоялась в Москве 22 августа 1826, граф П. Х. Витгенштейн был произведен в генерал-фельдмаршалы.

 

14 апреля 1828 г. Николай I объявил о начале военных действий между Россией и Турцией. Россия располагала 95-тысячной Дунайской армией под командованием фельдмаршала Витгенштейна и 25-тысячным Отдельным Кавказским корпусом под командованием генерала И.Ф. Паскевича. В начале мая 1828 г. на театр военных действий приехал Николай I, а 28 мая император переехал на правый берег Дуная, где его встретили граф Витгенштейн и Киселев. Под руководством Витгенштейна были взяты крепости Исакча (30 мая 1828 г.), Мачин и Браилов (7 июня 1828 г.). 9 февраля 1829 г. на имя Витгенштейна был дан Высочайший рескрипт, в котором царь благодарил фельдмаршала за 40-летнюю службу и принимал его отставку.

После отъезда из армии фельдмаршал Витгенштейн поселился в своем имении Каменка, расположенном на левом берегу Днестра. Особым годом в жизни фельдмаршала стал 1834-й. Россия и ее союзники праздновала 20-ю годовщину взятия Парижа и завершения разгрома общего врага. В августе 1834 г. из Каменки в Петербург прибыл фельдмаршал П. Х. Витгенштейн, которому исполнилось к этому времени 65 лет. По дороге в Петербург в 1834 г. фельдмаршал остановился в городе Переяславле, где когда-то жила его семья. Городничий Павел Лукич Пуцилло в 1844 г. подробно описал историю установления нового памятника на могиле матери Витгенштейна. Воспоминания, хранившиеся у его внучки М.П.Зиновьевой, опубликованы в 1906 г. в журнале «Русский архив» (кн. 2. № 6).

В 1838 г. фельдмаршал появился на публике на маневрах в г. Вознесенске (бывшая Херсонская губерния, ныне Николаевская область Украины.). В смотре участвовал и гусарский полк его имени.

Фельдмаршал скончался 30 мая 1843 г. в городе Лемберге (Львов), по пути в Германию, куда он направлялся на лечение. Похоронен П.Х. Витгенштейн в Каменке (левый берег Днестра). 4 октября 2011 г. в старинной Бендерской крепости состоялись торжественные мероприятия, посвященные открытию памятника генералу-фельдмаршалу Петру Христиановичу Витгенштейну (скульптор Георгий Чуенко).

%D0%91%D1%8E%D1%81%D1%82%20%D0%92%D0%B8%
 

Бюст Витгенштейна в Пантеоне русской воинской славы у стен Бендерской крепости. Приднестровье  



 

Современники хорошо понимали заслуги Витгенштейна и его войск в Отечественной войне 1812 г. Военный историк Александр Иванович Михайловский-Данилевский, сам участвовавший в войне 1812 г. и Заграничных походах, лично знавший П. Х. Витгенштейна в своих трудах высоко оценил вклад фельдмаршала в победу над Наполеоном: «Имя защитника Петрова града останется драгоценным для России, которая не забудет, что победы его в горестные для нее минуты в июне-июле 1812 года были единственным ее утешением…»

А.А.Шапран, современный историк: «В долгой военной биографии Петра Витгенштейна самыми яркими и памятными как для России, так и для него самого остались его победы 1812 года. Если бы даже ничего другого не было в активе у полководца, то и этого было бы достаточно, чтобы запечатлеться в отечественной военной истории. Тогда, после сражения под Клястицами, а в особенности после взятия Полоцка, имя до тех пор мало кому известного военачальника, носившего скромный для полководца чин генерал-лейтенанта, вдруг сразу стало известно всей России… и уже во время той войны зазвучала солдатская песня, в которой были слова:

                      «Хвала, хвала, тебе, герой!

                      Что град Петров спасен тобой!»

РЫБАКОВ С.П., к.и.н., доцент МГИМО (У)

Литература
Краско А.В. Забытый герой войны 1812 года генерал-фельдмаршал П.Х .Витгенштейн. М., 2012.
Харкевич В.И. 1812 год в дневниках, записках и воспоминаниях современников. Репринт. изд. Вып.3. Корпус Витгенштейна. СПб., 2012.
Шапран А.А. Русские полководцы. Военнная история России в ее главных действующих лицах. Екатеринбург, 2003.
Голицын А.Б. Записка о войне 1812 года князя А.Б. Голицына//Военнный сборник, 1910, №12. (М.И.Кутузов о П.Х. Витгенштейне)
Волконский С.Г. Записки. Иркутск, 1991. (П.Х. Витгенштейн в 1812 г.)
Кочубей А.В. Семейная хроника. Записки.1790-1873. СПб., 1890. (П.Х. Витгенштейн на заключительном этапе войны 1812 г.)
Зотов Р.М. Рассказы о походах 1812-го и 1813-го годов прапорщика Санкт-Петербургского ополчения. СПб.,1836. (о 1-м отдельном корпусе П.Х. Витгенштейна)
Ланжерон А.Ф. Березинская операция в войну 1812 г. Записки гр.Ланжерона. Изборник разведчика, 1899, № 12. (характеристика П.Х.Витгенштейна)
Давыдов В.Д. Из памятных записок. Русский архив, 1871, № 5 и №6. (Вадим Денисович Давыдов (1832-1881) – сын Дениса Давыдова. о П.Х.Витгенштейне в русско-турецкую войну 1828-1829 гг.)
Заболоцкий В.И. Воспоминания генерала Заболоцкого. Военный журнал, 1904, №№ 1-3. (О поездке с донесениями к фельдмаршалу П.Х.Витгенштейну в кампании 1828 г.)
1812 год: войска генерала П.Х. Витгенштейна в боях на Санкт-Петербургском направлении: документы и воспоминания. сост. Д.Г.Целорунго, О.В.Кравченкова. Бородино, Гос.Бородинский военно-ист. Музей-заповедник, 2012. 
Ответить

Фотография К.Дюкарев К.Дюкарев 02.09 2014

см. так же http://www.pridnestr...ArticleID=22286
 

Еще в 1798 году Петр Христианович Витгенштейн вступил в брак с Антуанеттой (Антониной) Станиславовной Снарской (11.03.1779 г. —15.07.1855 г.), известной петербургской красавицей, за заслуги мужа возведенной в статс-дамы при императорском дворе. Современники отмечали, "что жена главнокомандующего была женщина с большим умом и имела влияние на мужа". П.Х. Витгенштейн был счастлив в браке.

В 1805 году супруги приобрели местечко Каменку за 135 тысяч рублей ассигнациями. Каменская усадьба Витгенштейнов принадлежала к самым великолепным на Подолье.

В 1819 году на сожженном солнцем поле над Днестром, где не было ни одного дерева, Петр Витгенштейн построил дворец, возле которого создал виноградные террасы и парк. Парк (до 25 десятин) начинался у самой подошвы горы, украшенной террасами и росшими на них виноградниками. В парке были пруды, где разводили рыбу. Они соединялись водными протоками, через которые были перекинуты ажурные мостики. Вода в пруды поступала из речки Каменки канавой на расстоянии 2-х верст. Здесь было множество цветников. А один из них, по словам старожилов, изображал фамильный герб Витгенштейнов.

Кстати, 30 ноября 1813 года император Александр I в ознаменование военных подвигов графа Витгенштейна повелел включить девизом в герб Витгенштейна надпись меча князя Всеволода-Гавриила "Чести моей никому не отдам". Этот девиз и по сей день является составной частью фамильного герба рода Витгенштейнов.

П.Х. Витгенштейн решил использовать исключительно благоприятные условия местности, создав здесь промышленный виноградник высокоинтенсивного типа. Он доставил в Каменку лошадьми с Рейна, из Франции и других мест лозы качественных технических и столовых сортов винограда: Пино черный, Рислинг, Траминер, Альварна, Мускат, Чауш, Шасла и др.

Успешному ведению виноградарства способствовали потомственные виноградари, приглашенные П.Х. Витгенштейном в Каменку из Германии (с Рейна). Граф наделил их землями и полевыми участками; заложенные виноградные плантации снабжали продукцией его винодельческий завод.

В XIX веке Каменка была известна не только как крупный винодельческий центр, но и как первый виноградолечебный курорт юго-западной России. Организации его способствовали благоприятные природные условия, редкой красоты пейзажи, привлекавшие отдыхающих.

Проведение презентации коньяка "Князь Витгенштейн" положит начало в том числе и возрождению лучших традиций, заложенных нашим прославленным родоначальником виноградарства и виноделия.

Впереди предстоит сложная и кропотливая работа по восстановлению наследия П.Х. Витгенштейна. Работа важная и нужная. Ведь это наша с вами история, которую мы, в свою очередь, должны будем передать потомкам.

Подготовил

Евгений ПУШНЯК.

Ответить

Фотография К.Дюкарев К.Дюкарев 02.09 2014

см. http://www.palamar-p...овье/каменка-4/ фотопанарамы с Каменки, Приднестровье, с памятных Витгенштейновских мест

Преобразил Каменку и ее окрестности уже упоминавшийся Петр Христианович Витгенштейн, князь, фельдмаршал, герой войны 1812 года, «спаситель Петербурга», главнокомандующий после смерти М.И. Кутузова русской армией. Князь Витгенштейн приобрел  Каменку у князя Долгорукого за 135 тысяч рублей ассигнациями и превратил ее в образцовое имение.

По его распоряжению на крутом склоне были сооружены террасы, которые засадили элитными виноградниками.

image.jpg

Террасы Витгенштейна используются по назначению и поныне.

image.jpg

Для осуществления своих хозяйственных планов князь пригласил из Германии немецких колонистов. На снимке – их потомки. Каменка, 1890 год.

image.jpg

Каменские вина считались лучшими на юго-западе империи. Винные подвалы, построенные при Витгенштейне, начало XX века.

image.jpg

В своей усадьбе князь разбил парк.

image.jpg

Тот самый мостик в парке Витгенштейна. Если не взрывать, простоит еще сотни лет.

image.jpg

image.jpg

 

Ответить

Фотография К.Дюкарев К.Дюкарев 02.09 2014

Сегодня парк Витгенштейна жив и ухожен. Его центральную аллею с 2011 года украшает бюст князя.

image.jpg

image.jpg

Дом дочери П.Х. Витгенштейна Эмилии, в замужестве Трубецкой.

image.jpg
и его современный вид
image.jpg

Церковь в Каменке, построенная в 1829 году на средства П.Х. Витгенштейна.

image.jpg

Первая православная церковь в Каменке появилась еще в 1728 году, во времена польского владычества. Витгенштейн построил еще одну, наверняка, и другие были. В 1934 году церкви снесли. Прах самого Витгенштейна из семейного склепа выкинули еще раньше, мешал он там кому-то. В 90-е типа одумались, покаялись и учинили церковь в бывшей прибазарной забегаловке. Каменские старушки плюются и ездят на службы в Подоймицу.

image.jpg

Река Днестр в Каменке (север Приднестровья)
image.jpg

Ответить

Фотография Ученый Ученый 03.09 2014

Я имею в виду традиционную трактовку битвы на Березине - что "великий" Кутузов хотел окружить и взять в плен Наполеона, но по вине "бездарных" Чичагова и Витгенштейна Наполеону удалось уйти. Не вдаваясь в подробности, такая трактовка исторически не обоснованна. Вообще героями 1812 г. "разрешается" считать только персонажей с русскими фамилиями- Кутузов, Раевский, Ермолов, Платов. Генералы с иностранными фамилиями - Барклай, Беннигсен, Витгенштейн, Бугсгевден - априори считаются чем-то средним между бездарями и предателями. Можно вспомнить , что против главнокомандующего Барклая войска чуть ли не в открытую бунтовали, в то время как Кутузов, подыгрывавший Наполеону, и слабо руководивший войсками, всегда пользовался популярностью. Правда, есть и исключения, Багратиона в этой коллизии считают русским, возможно из-за православного вероисповедания. Конечно, в условиях национально-патриотической и очень опасной для России войны, моральное состояния народа и армии было очень важным, поэтому гонения на "немцев" можно считать оправданными.

Ответить

Фотография Людвиг Людвиг 03.09 2014

... Вообще героями 1812 г. "разрешается" считать только персонажей с русскими фамилиями- Кутузов, Раевский, Ермолов, Платов. Генералы с иностранными фамилиями - Барклай, Беннигсен, Витгенштейн, Бугсгевден - априори считаются чем-то средним между бездарями и предателями...

Отсюда и растут уши легенд и мифов - о "батарее Раевского", например.

Ответить