У ал-Идриси поглядите где располагается "Черная Кумания" (VI климат, 6 секция). К Приднестровью она не имеет никакого отношения.
Спасибо, что подняли данный вопрос. Читал ал-Идриси (и критику его взглядов). Увы, он часто путает название территорий (в т.ч. обширных по площади) с названием городов. В его интерпретации "Чёрная Кумания" - это некий город на узкой площади, а не огромная территория, на которой жили чёрные куманы (одно из племенных объединений половцев).
И такая история у него и с другими географическими территориями, которые вдруг стали неожиданно у ал-Идриси городами. Счас облегчу Вам задачу. Найду и скину ссылки на критику взглядов ал-Идриси.
1. Ан-Нитаси — Черное море (см. коммент. 7 к Введению).
2. Ал-Куманиййа — Половецкая степь (см. коммент. 4 к 5-й секции VI климата)...
20. «Черная Кумания». — Часто встречающееся в литературе рассмотрение этого топонима в качестве наименования, используемого ал-Идриси для обозначения одной из частей Кумании [Рыбаков Б. А. Русские земли, с. 42-44; Федоров-Давыдов Г. А. Кочевники, с. 149-150;Добродомов И. Г. О половецких этнонимах, с. 122; Кононов А. Н. Семантика, с. 167-168; Golden P. Imperial Ideology, p. 68-70; Плетнева С. А. Донские половцы, с. 249, 251-253; Плетнева С. А. Половцы, с. 101; Ciociltan V. Componenta, p. 1114-1115], совершенно некорректно, поскольку в сочинении ал-Идриси речь идет лишь о городе с таким названием. На карту «Черная Кумания» также нанесена в качестве населенного пункта, а не отдельной области Половецкой земли [МА, Bd. VI, Taf. 56].
Сообщение о городе «Черная Кумания» имеет сложный состав. С одной стороны, в нем можно выделить конкретные детали — такие, как указание расстояний между городами, характеристика высоких труднодоступных гор, отдельные элементы описания реки, выходящей из ущелья. С другой стороны, нельзя не заметить, что всех этих конкретных деталей, имеющих в своей основе какие-то реальные наблюдения информаторов, явно недостаточно для локализации города. Очевидно, что информаторы ал-Идриси не знали, как именует этот город местное население, и потому произвели его название от этнонима...
в связи с чем была высказана точка зрения, согласно которой в названиях «Белая» и «Черная Кумания» отразились кальки тюркских терминов сары (в его булгарском варианте шары — «белый») и кара («черный») Добродомов И. Г. О половецких этнонимах, с. 123-125, 127]. Признавая, что цветовая символика в наименовании различных этносов была присуща именно восточному языковому сознанию, надо отметить, что знание о разделении куманов на белых и черных могло дойти до ал-Идриси не с востока, а с запада, через посредство европейских источников.Известно, например, что белые и черные куманы фигурируют в венгерской хронике «Деяния венгров» [Шушарин В. П. Русско-венгерские отношения, с. 151]...
понимая под последней не город на черноморском побережье, как это следует из данных ал-Идриси (см. выше, коммент. 21), а все Днепровско-Днестровское междуречье [Рыбаков Б. А. Русские земли, с. 36-38].
т.е. мы с Вами, Марк, говорим о разных Чёрных Куманиях. Вы говорите о городе, названном ал-Идриси условным именем "Чёрная Кумания". А у меня говорится о географической территории Чёрная Кумания.
объединение племен под названием «Черная Кумания».
Вопрос об этнонимах половцев в современной науке представляется недостаточно разработанным. Известны несколько наименований половцев: собственно «половцы» и производные от него («плавцы», «палочи», «флавен» и т.д.); «кыпчаки», «куманы» («команы», «куны»). Самоназванием половцев в научной литературе принято считать слово «кыпчак».
Этноним «кыпчак» является наиболее древним. Он содержится в текстах рунических надписей второй половины VIII в.[1].
(в эпической поэме «Сорок ногайских богатырей»)
Одним из первых мусульманских авторов, назвавших их кыпчаками, был Ибн Хордрдбех (конец IX в.). С тех пор почти все восточные писатели именуют этот народ кыпчаками. Только арабский автор XII в. аль-Идриси, разделив южнорусские степи на Белую, Черную и Внешнюю Кумании, назвал их жителей куманами.[2]
Европейские авторы дружно именуют половцев куманами, не пользуясь для их обозначения словом «кыпчак». Этот факт наводит на серьезные размышления. Скорее всего, именуя половцев кыпчаками или куманами, авторы исходили из самоназвания половцев. Напрашивается простой вывод: поскольку восточные и западные авторы сталкивались с разными ордами половцев, возможно, разные наименования отражают членение всего народа на два этнических объединения.
Тот факт, что ни в одном из источников, упоминающих половцев, этнонимы «кыпчак» и «куман» не употребляются одновременно, затруднял исследование их этнического содержания, а также их соотношения. Возник вопрос об их конкретном значении. В связи с поставленным вопросом значительный интерес представляет ногайская эпическая поэма «Сорок ногайских богатырей», в которой наименования «кыпчак» и «куман» упоминаются одновременно.
Поэма была записана известным ногайским фольклористом Ашимом Сикалиевым у исполнителя ногайских народных песен Зейда Кайбалиева в Нефтекумском районе Ставропольского края, а затем опубликована в сборнике «Если просите, спою…»[3]. Анализ содержания поэмы «Сорок ногайских богатырей» позволяет сделать вывод о том, что она появилась отнюдь не в ногайской среде. В ней отчетливо видны половецкие корни. В поэме идет речь о монгольском завоевании половецких земель. Автор смешивает этнические понятия, говоря сначала о том, что краснобородый монгол Чингис хочет завоевать земли кыпчаков, а затем, описывая эти территории, утверждает, что это владения ногайцев. Описаны действительно половецкие, а не ногайские земли. Автор проводит границы «земли ногайской» от Иртыша к Казани, затем к русским границам, далее по степи вплоть до Аккермана, Черного моря и Кавказа. Это соответствует Дешт-и-Кыпчаку. Позднейшие ногайские добавления в поэме касаются Эдиге, Нурадина и собственно ногайских богатырей.
В поэме содержится страстный призыв ко всем половцам подняться на борьбу с войсками «краснобородого Чингиса» [3]:
Автор сетует на неравенство сил, заявляя: «На десять монголов - один куман…» [4].
Автор поэмы говорит также о переселении половцев в Венгрию и выражает надежду на их возвращение и освобождение родины. Вполне возможно, что он уходил вместе с Котяном в Венгрию, но затем вернулся в родные степи и распространял поэму среди сородичей. Следовательно, автор должен был происходить из западного объединения половцев. И куманов, и кыпчаков он относит к числу жителей «Страны Куманов». Следовательно, автор - житель Страны Куманов, одновременно ощущал себя и кыпчаком. Наименования «Страна Куманов» и «куман» относятся, по всей видимости, именно к западно-половецкому объединению.
Здесь же отмечается этническое единство куманов со всеми кыпчаками.
Куьман уьлке, Кыпшагым,
Эр уланлар атлансын!
Карсы шыксын ясанып,
Болат куьп пен курсасын
Ол душпаннынъ ян-ягын!
Страна куманов, мои кипчаки,
Пусть садятся на коней добры молодцы!
Пусть встретят врага с храбрыми сердцами,
Пусть булатной стеной окружат врага!
Естественно, достоверность источника может вызывать сомнения, так как в окончательном виде поэма сложилась значительно позже описываемых событий, в иной исторической обстановке. Вопрос о существовании куманов в составе кыпчаков еще требует дальнейшего исследования и разработки. Некоторую ясность в эту проблему может внести рассматриваемая поэма.
Список литературы:
[1] Кумеков Б.Е. Государство кимаков IX-XI вв. по арабским источникам. Алма-Ата,1972 - C.43
[2] Плетнева С.А. Половцы. М.,1990 - C.101-102
[3] Айт десенъиз, айтайым. - Черкесск,1971 - C.6-11
[4] Там же. - С.6
см. так же http://apnovoselcev....novalova001.htm РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК. Институт российской истории И.Г.КОНОВАЛОВА. ВОСТОЧНАЯ ЕВРОПА в сочиненииал-Идриси МОСКВА. Издательская фирма "ВОСТОЧНАЯ ЛИТЕРАТУРА" РАН 1999
На появление в "Нузхат ал-муштак" таких топонимов, как Черная и Белая Кумания, возможно, оказал влияние свойственный народам Азии цветовой принцип этнической номинации 347. В связи с этим была высказана точка зрения, согласно которой в названиях Белая и Черная Кумания отразились кальки тюркских терминов сары (в его булгарском варианте шары - "белый") и кара ("черный") 348. Признавая, что цветовая символика в наименовании различных этносов была присуща именно восточному языковому сознанию, надо отметить, что знание о разделении куманов на белых и черных могло дойти до ал-Идриси не с востока, а с запада, через посредство европейских источников. Известно, например, что белые и черные куманы фигурируют в венгерской хронике "Деяния венгров" 349. Если же обратиться к самому сообщению ал-Идриси о городах Черная и Белая Кумания и к связанному с ними рассказу о Тмутаракани, то мы увидим, что эти сведения ал-Идриси вряд ли мог получить от тюркоязычного информатора...
347 О цветовых обозначениях в наименованиях народов см.: Кононов А.Н. Семантика цветообозначений, с. 159-179; Ludat H. Farbenbezeichnungen in Volkernamen: Ein Beitrag zu asiatisch-osteuropaischen Kulturbezeichnungen. - Saeculum. 1953, Bd. 4. H. 2, c. 138-155.
348Добродомов И.Г. О половецких этнонимах, с. 123-125, 127.
349Шушарин В.П. Русско-венгерские отношения в IX в. - Международные связи России до XVII в. М., 1961, с. 151
Spoiler
Рассмотрение сведений о Восточной Европе, содержащихся в труде ал-Идриси, позволяет выявить их особенности, которые необходимо учитывать при обращении к "Нузхат ал-муштак" как к источнику по истории стран и народов этого региона. Специфика информации ал-Идриси была связана, с одной стороны, с характером и объемом находившихся в его распоряжении данных о Восточной Европе, а с другой - с методами работы географа со своими источниками.
Восточная Европа не входила в число стран и областей, где довелось побывать самому ал-Идриси. Его представления о нашем регионе сформировались под влиянием книжных данных и сведений, полученных от современников - купцов и путешественников, которые либо сами посещали Восточную Европу, либо общались с лицами, ездившими туда с торговыми целями. Оба эти типа источников - книжные и устные - были достаточно традиционны для географических сочинений средневековых арабских и персидских авторов, и произведение ал-Идриси мало чем отличалось бы от трудов его ученых предшественников, если бы значительная доля сведений "Нузхат ал-муштак" не опиралась на источники западноевропейского происхождения. То обстоятельство, что ал-Идриси создавал свой труд в Палермо, при дворе норманнского короля Сицилии Рожера II, решительным образом повлияло как на состав источников, так и на замысел сочинения и ход работы над ним. Стремление ал-Идриси составить возможно более полное описание ойкумены побудило его к использованию самых разнообразных данных о тех или иных областях, в том числе и о Восточной Европе.
Как мы установили, для характеристики стран и народов Восточной Европы ал-Идриси широко использовал труд географа X в. Ибн Хаукаля: на основе выдержек из его сочинения составлено описание народов, обитавших в бассейне р. Атил, дана характеристика отдель-
215
ных участков этой реки, а также приведен популярный в мусульманской географической литературе рассказ о трех группах русов. Из произведения географа IX в. Ибн Хордадбеха ал-Идриси позаимствовал описание путешествия Саллама ат-Тарджумана к стене Йаджуджа и Маджуджа. Сочинения автора первой половины X в. ал-Мас'уди послужили для ал-Идриси одним из источников для характеристики водного пути, соединявшего Черное море с Каспийским. Отдельные сообщения ал-Идриси, касающиеся орографии и гидрографии Восточной Европы, имеют много параллелей с данными представителей математической географии IX-Х вв. - ал-Хваризми, Сухраба и ал-Баттани.
Описание Северной Руси в "Нузхат ал-муштак" позволяет говорить об использовании сведений Адама Бременского (XI в.), а некоторые детали характеристики рек Северного Кавказа, возможно, восходят к сочинению Орозия (V в.).
Важным источником для описания причерноморских областей Восточной Европы явились лоции, полученные ал-Идриси от греческих и итальянских мореплавателей и купцов. Информация географа о прибалтийских населенных пунктах и о северном побережье Руси также обнаруживает знакомство ал-Идриси с лоциями отдельных участков Балтийского моря и Северного Ледовитого океана.
Города Поднепровья, Поднестровья и Новгородской Руси были известны ал-Идриси благодаря информации о соединявших их маршрутах, как сухопутных, так и речных.
Данные о Восточной Европе, почерпнутые из различных источников, не были механически сведены ал-Идриси в некое мозаичное панно, легко разложимое на составные части. Описание многих объектов Восточной Европы в "Нузхат ал-муштак" напоминает, скорее, сложный по составу сплав, в котором волею автора соединились и тесно переплелись данные самого разного характера - мифологические представления; географические сведения, повторяемые по традиции; сообщения купцов и путешественников, в том числе современников ал-Идриси.
В посвященных Восточной Европе разделах сочинения ал-Идриси выделяются несколько географических наименований, которые в принципе не могут быть отождествлены с каким-либо конкретным географическим объектом, а являют собой умозрительные конструкции самого ал-Идриси, соответствующие его представлениям о физической географии нашего региона. Это в первую очередь относится к крупнейшим восточноевропейским рекам - р. Атил, лишь отчасти совпадающей с Волгой, и Русской реке, воплотившей идею о возможности водным путем пересечь Восточную Европу в меридиональном направлении. Точно так же озеро Тирма нельзя отождествить ни с
216
одним озером Восточно-Европейской равнины: в рассказе о нем тесно переплелись материалы ал-Хваризми и ал-Баттани об Азовском море, сведения купцов и путешественников об озерах Русского Севера и, возможно, данные литературных источников жанра 'аджа'иб (рассказы о диковинках). Среди гор Восточной Европы нельзя найти точного соответствия упоминаемой в "Нузхат ал-муштак" горе Кукайа, поскольку в этом орониме заключено обобщенное представление об окраинных, труднодоступных, заснеженных и безлюдных районах Севера.
Если говорить о сравнительной достоверности информации ал-Идриси о различных областях Восточной Европы, то лучше всего географу было известно Северное Причерноморье. Данные ал-Идриси о городах Крыма и маршрутах плавания между ними и другими портами Черного моря отличаются сравнительно высокой точностью и полнотой. Подробные сведения о Тмутаракани, полученные от нескольких лиц, свидетельствуют о той важной роли, которую играл этот город в первой половине XII в. в системе черноморской торговли. Информация ал-Идриси о городах Поднепровья имеет уникальный характер, ибо он первым среди арабо-персидских географов приводит данные о Днепре. Сведения о древнерусских городах, лежавших в бассейне Днепра, не столь точны, как о причерноморских пунктах, но тем не менее из их рассмотрения ясно, что информаторами ал-Идриси в данном случае выступали греки и славяне - купцы, знакомые с торговым путем, ведшим из Северного Причерноморья (и в частности - от Тмутаракани) к Днепру и его притокам в северные русские земли. Район Среднего и Нижнего Поволжья был слабо известен ал-Идриси, поэтому в его характеристике велика доля традиционных сведений, позаимствованных из арабской географической литературы X в. Описание Восточной Прибалтики и Новгородской Руси составлено преимущественно по скандинавским и западноевропейским источникам (книжного и устного характера). Хотя данные ал-Идриси о городах этого региона, как правило, недостаточно определенны, сама характеристика прибалтийских и новгородских центров является уникальной для арабо-персидской литературы.
Наконец, последнее, на что необходимо обратить внимание, говоря о сочинении ал-Идриси, - это наличие двух составных частей его труда, текста и карт. Карты не должны рассматриваться как простая иллюстрация к тексту. Карты с изображением Восточной Европы в "Нузхат ал-муштак" являются сложным по своему составу произведением, где соседствуют данные разного времени - восходящие к античным источникам оронимы и гидронимы; объекты, отражающие географические представления самого ал-Идриси; перенесенные на карту маршрутные данные, относящиеся к XII в.
про происхождение и дальнейших процессах развития куманов-кыпчаков-половцев кое-что интересное можно подчеркнуть здесь: http://www.hagahan-l...-kaspiya66.html
Spoiler
«Куманы, иже рекомые половцы»
«Куманы, иже рекомые половцы» — народ сложный и весьма интересный. О них создалось множество превратных мнений, главным образом потому, что автор «Слова о полку Игореве» изобразил их главными врагами Русской земли. Однако эта традиционная концепция основана на слишком буквальном понимании литературного произведения1.
Как мы уже сказали, кыпчаки (куманы) были частью племенного союза кимаков. И те, и другие не были степняками в собственном смысле слова. Кыпчаки спустились с Алтая, кимаки жались к берегам Иртыша. И потом, распространяясь на запад, куманы держались лесостепной зоны, то есть сосновых боров и рощ, в те времена простиравшихся к югу от озер Зайсан и Тейгис (по обе стороны 50° северной широты). Ныне там голая степь, но это плоды деятельности человека, умеющего губить природные богатства.
В середине XI в. часть кыпчаков отделилась от основной массы кимаков и ушла на запад. Средняя часть лесостепи между Ишимом и Яиком осталась почти незаселенной. Это понятно, ибо в этом регионе сухая степь заходит далеко на север (вплоть до современного города Кустаная) и для привычных половцам способов хозяйства непригодна.
Кыпчаки прошли через захваченные гузами земли и обрели новую родину в роскошных злаковых степях низовий Дона, Днепра и Днестра. Здесь их стали называть куманами или половцами.
Китайцы описывали кыпчаков как народ светловолосый и голубоглазый: рыжим был мамлюкский вождь Сонкор, по происхождению кыпчак. Потомки куманов в Венгрии, называемые чанго, часто имеют светлые, как лен, часто вьющиеся волосы и голубые глаза, хотя встречаются среди них и брюнеты. Русское прозвище — половцы — происходит от слова «половца» — рубленая солома, что отражает цвет их волос — соломенно-желтый. По словам арабского географа XIV в.: «Кыпчаки отличаются от других тюрков своей религиозностью, храбростью, быстротой движения, красотою фигуры, правильностью черт лица и благородством»2. Итак, кыпчаки — типичные европеоиды, отличающиеся от своих южных соседей туркменов лишь светлым цветом волос и глаз, что и было замечено русскими, когда они столкнулись в 1055 г. и заключили первый раз мир. Ведь когда русские впервые встретились с монголоидными татарами, облик последних произвел на них ошеломляющее впечатление и заслужил специальное внимание летописца. Следовательно, он был для русских людей к 1223 г. непривычен3.
Кыпчаки происходили от европеоидного народа динлинов, обитавших в эпоху бронзы в Минусинской котловине и на Алтае4. Позже, объединившись с племенем кимаков, ответвлением хуннов, они унаследовали некоторые элементы хуннской внешности. Хунны, хотя и относились к монголоидной расе, имели специфические черты, делавшие их немного похожими на североамериканских индейцев. Когда в 350 г. в Китае было предпринято истребление живших там хуннов, было убито много китайцев «с возвышенными носами» и бородатых5. Поэтому смесь кимаков с кыпчаками не выделялась среди широколицых европеоидов.
Предки кыпчаков имели в эпоху бронзы богатую культуру, о чем свидетельствуют минусинские и алтайские могильники. Но уже в XI в. большая часть этой культуры была забыта. Оно и понятно: процесс куманского этногенеза был на излете. Этому выводу соответствуют все известные и приведенные факты и характеристики.
Институт власти деградировал. Хан был только военным вождем добровольцев, шедших за ним в поход. Этим объясняются ничтожные численности отрядов, ходивших в набеги: 3—5 тысяч сабель. Разумеется, что при такой системе дипломатия на международном уровне была невозможна. Если бы даже куманские вожди могли заключить с кем-либо договор, то у них не было возможности заставить своих соплеменников его соблюдать. Поэтому все соседи куманов не любили. Число пассионариев в этой фазе этногенеза всегда сокращается, ибо пассионарии нужны властям, а не соседям. Работорговля была одним из способов избавиться от неуживчивых родственников. Это, конечно, снижало боеспособность этноса, но разве обыватели, пусть степные, заглядывают в будущее. Поэтому за двести лет с XI в. куманская этническая целостность потеряла и силу натиска, и, частично, сопротивляемость. Социальные связи, образующие систему жесткого типа, ослабли, и этнос, рассредоточившийся на огромное пространство, стал для соседей неопасным, хотя и оставался неприятным.
Но как только отдельные куманы попадали в страну, где пассионарное напряжение было высоким, например, в Грузию, Византию, Иран, они сразу находили себе применение. Куманских рабов и наемников высоко ценили и выдвигали на ответственные посты, потому что их этнические черты, описанные выше, не гасились инертностью соплеменников на родине6. Такая коллизия наблюдается в истории часто. Наиболее известные примеры ее: швейцарцы и шотландцы, поставлявшие своих юношей французским королям, а также албанцы, служившие в Венеции и Стамбуле. Для этноса как целостности это гибельно, и, действительно, куманов больше нет, хотя потомки их имеются повсюду.
В XIV в. слово «половец» изменило значение. Так стали называть, и вполне правильно, степняков Причерноморья7, вставших в оппозицию к «татарам» Поволжья. Вожди причерноморских улусов: в XIII в. Ногай, опиравшийся на Тверь, Москву и Переяславль, а в XIV в. Мамай — на Литву и генуэзскую колонию Кафу — боролись против Золотой орды и Ростово-Суздальской земли. В 1377 г., при подготовке русского общественного мнения к Куликовской битве, осуждение «половцев» означало антипатию к Мамаю, и, видимо, поэтому летописец Лаврентий перенес близкую ему ситуацию на прошлое, уже потерявшее актуальность. Однако, будучи добросовестным историком, он не исказил хода событий, чем сделал очевидной дисгармонию между фактами и своими личными эмоциями. По свидетельствам иностранных авторов, русские называли мусульманских кочевников «половцами» до 1630 г.8 Войдя в стихию иного, чуждого для Руси суперэтноса, эти «половцы», «татары» или «ногайцы» воевали со своими бывшими, но давно обруселыми соплеменниками до конца XVIII в. Так этноним, переживший этнос, как призрак, вводит в заблуждение историков, придерживающихся буквального восприятия текстов, а вслед за ними всю читающую публику. Надо ли говорить, что искаженное восприятие прошлого не только калечит психику читателя, но и не безразлично для настоящего. На этом кончим! Ведь нам необходимо вернуться в XII век.
Примечания
1. См.: Гумилев Л.Н. Поиски вымышленного царства. С. 305—346.
2. Подбор сведений —Грумм-Гржимайло Г.Е. Западная Монголия и Урянхайский край. С. 57—59.
5. См.: Иакинф (Бичурин Н.Я.) Статистическое описание Китайской империи. Т, II. СПб., 1853. С. 74—75; Дебец Г.Д Палеоантропология СССР. М., 1948. С. 58.
6. См.: Умняков И. «История» Фахрэддина Мубаракшаха // ВДИ: 1938. № 1. С. 10.
В основном печенеги относятся к брахикранному типу европеоидов. Т.е. к коротко-широко-головому типу (называемому еще - брахицефальным). Признаки монголоидности у них прослеживаются крайне редко или (по другому скажем) не особенно ярко выражены (еще один вариант - менее часто встречаются)..
есть и такая версия о происхождении названия "печенеги" (комментарий одного из пользователей к видео, довольно интересный):
"канг-эр" - "благородный муж", известны также под названием "канглы", "кенгересы", "баджнак" у арабов и "пацынык" у византийцев. Древней родиной печенегов была страна Кангюй - область между Аральским морем и озером Балхаш. Известия об этой стране сохранились в китайских источниках I в. до н.э., по которым можно судить, что Кангюй - довольно сильное политическое объединение, управляемое наследственными царями.
Этническое происхождение канглов остается неясным. По мнению историка Л. А. Боровковой, кангюйцы по облику были европеоидами и помимо отгонного скотоводства, практиковали и земледелие. Так посетивший эти места во II в. до н. э. Чжан Цянь описывает Кангюй как крупное государство, хотя и населенное кочевыми племенами, но имеющее и города.
Высказывались предположения, что кангюй связан с современным этнонимом "канлы" — родового подразделения в составе некоторых тюркских народов. Как отмечает Л.Н.Гумилёв: "Населен Кангюй был, по-видимому, редко, так как Чжан Цянь указывает число войска в 90 тыс. человек, то есть взрослых мужчин, что обычно составляет 20 % населения. Следовательно, кангюйцев было около 400 тысяч. Эта цифра немалая для тех времен. Почти столько же было персов в эпоху Кира и лишь вдвое больше греков"
Раскопки городища Куль-Тобе на территории Южно-Казахстанской области в 2006 г., сделанные казахскими археологами во главе с доктором исторических наук, профессором Александром Николаевичем Подушкиным, по отдельным утверждениям, позволяют отождествить культуру кангюйцев с народами скифского круга, родственными усуням. Населен Кангюй был, по-видимому, редко, так как Чжан Цянь указывает число войска в 90 тыс. человек, то есть взрослых мужчин, что обычно составляет 20 % населения. Следовательно, кангюйцев было около 400 тысяч. Эта цифра немалая для тех времен. Почти столько же было персов в эпоху Кира Великого и лишь вдвое больше греков.
Сообщение отредактировал к дюкарев: 25.09.2014 - 12:21 PM
см. так же http://apnovoselcev....novalova001.htm РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК. Институт российской истории И.Г.КОНОВАЛОВА. ВОСТОЧНАЯ ЕВРОПА в сочиненииал-Идриси МОСКВА. Издательская фирма "ВОСТОЧНАЯ ЛИТЕРАТУРА" РАН 1999
Spoiler
Рассмотрение сведений о Восточной Европе, содержащихся в труде ал-Идриси, позволяет выявить их особенности, которые необходимо учитывать при обращении к "Нузхат ал-муштак" как к источнику по истории стран и народов этого региона. Специфика информации ал-Идриси была связана, с одной стороны, с характером и объемом находившихся в его распоряжении данных о Восточной Европе, а с другой - с методами работы географа со своими источниками.
Восточная Европа не входила в число стран и областей, где довелось побывать самому ал-Идриси. Его представления о нашем регионе сформировались под влиянием книжных данных и сведений, полученных от современников - купцов и путешественников, которые либо сами посещали Восточную Европу, либо общались с лицами, ездившими туда с торговыми целями. Оба эти типа источников - книжные и устные - были достаточно традиционны для географических сочинений средневековых арабских и персидских авторов, и произведение ал-Идриси мало чем отличалось бы от трудов его ученых предшественников, если бы значительная доля сведений "Нузхат ал-муштак" не опиралась на источники западноевропейского происхождения. То обстоятельство, что ал-Идриси создавал свой труд в Палермо, при дворе норманнского короля Сицилии Рожера II, решительным образом повлияло как на состав источников, так и на замысел сочинения и ход работы над ним. Стремление ал-Идриси составить возможно более полное описание ойкумены побудило его к использованию самых разнообразных данных о тех или иных областях, в том числе и о Восточной Европе.
Как мы установили, для характеристики стран и народов Восточной Европы ал-Идриси широко использовал труд географа X в. Ибн Хаукаля: на основе выдержек из его сочинения составлено описание народов, обитавших в бассейне р. Атил, дана характеристика отдель-
215
ных участков этой реки, а также приведен популярный в мусульманской географической литературе рассказ о трех группах русов. Из произведения географа IX в. Ибн Хордадбеха ал-Идриси позаимствовал описание путешествия Саллама ат-Тарджумана к стене Йаджуджа и Маджуджа. Сочинения автора первой половины X в. ал-Мас'уди послужили для ал-Идриси одним из источников для характеристики водного пути, соединявшего Черное море с Каспийским. Отдельные сообщения ал-Идриси, касающиеся орографии и гидрографии Восточной Европы, имеют много параллелей с данными представителей математической географии IX-Х вв. - ал-Хваризми, Сухраба и ал-Баттани.
Описание Северной Руси в "Нузхат ал-муштак" позволяет говорить об использовании сведений Адама Бременского (XI в.), а некоторые детали характеристики рек Северного Кавказа, возможно, восходят к сочинению Орозия (V в.).
Важным источником для описания причерноморских областей Восточной Европы явились лоции, полученные ал-Идриси от греческих и итальянских мореплавателей и купцов. Информация географа о прибалтийских населенных пунктах и о северном побережье Руси также обнаруживает знакомство ал-Идриси с лоциями отдельных участков Балтийского моря и Северного Ледовитого океана.
Города Поднепровья, Поднестровья и Новгородской Руси были известны ал-Идриси благодаря информации о соединявших их маршрутах, как сухопутных, так и речных.
Данные о Восточной Европе, почерпнутые из различных источников, не были механически сведены ал-Идриси в некое мозаичное панно, легко разложимое на составные части. Описание многих объектов Восточной Европы в "Нузхат ал-муштак" напоминает, скорее, сложный по составу сплав, в котором волею автора соединились и тесно переплелись данные самого разного характера - мифологические представления; географические сведения, повторяемые по традиции; сообщения купцов и путешественников, в том числе современников ал-Идриси.
В посвященных Восточной Европе разделах сочинения ал-Идриси выделяются несколько географических наименований, которые в принципе не могут быть отождествлены с каким-либо конкретным географическим объектом, а являют собой умозрительные конструкции самого ал-Идриси, соответствующие его представлениям о физической географии нашего региона. Это в первую очередь относится к крупнейшим восточноевропейским рекам - р. Атил, лишь отчасти совпадающей с Волгой, и Русской реке, воплотившей идею о возможности водным путем пересечь Восточную Европу в меридиональном направлении. Точно так же озеро Тирма нельзя отождествить ни с
216
одним озером Восточно-Европейской равнины: в рассказе о нем тесно переплелись материалы ал-Хваризми и ал-Баттани об Азовском море, сведения купцов и путешественников об озерах Русского Севера и, возможно, данные литературных источников жанра 'аджа'иб (рассказы о диковинках). Среди гор Восточной Европы нельзя найти точного соответствия упоминаемой в "Нузхат ал-муштак" горе Кукайа, поскольку в этом орониме заключено обобщенное представление об окраинных, труднодоступных, заснеженных и безлюдных районах Севера.
Если говорить о сравнительной достоверности информации ал-Идриси о различных областях Восточной Европы, то лучше всего географу было известно Северное Причерноморье. Данные ал-Идриси о городах Крыма и маршрутах плавания между ними и другими портами Черного моря отличаются сравнительно высокой точностью и полнотой. Подробные сведения о Тмутаракани, полученные от нескольких лиц, свидетельствуют о той важной роли, которую играл этот город в первой половине XII в. в системе черноморской торговли. Информация ал-Идриси о городах Поднепровья имеет уникальный характер, ибо он первым среди арабо-персидских географов приводит данные о Днепре. Сведения о древнерусских городах, лежавших в бассейне Днепра, не столь точны, как о причерноморских пунктах, но тем не менее из их рассмотрения ясно, что информаторами ал-Идриси в данном случае выступали греки и славяне - купцы, знакомые с торговым путем, ведшим из Северного Причерноморья (и в частности - от Тмутаракани) к Днепру и его притокам в северные русские земли. Район Среднего и Нижнего Поволжья был слабо известен ал-Идриси, поэтому в его характеристике велика доля традиционных сведений, позаимствованных из арабской географической литературы X в. Описание Восточной Прибалтики и Новгородской Руси составлено преимущественно по скандинавским и западноевропейским источникам (книжного и устного характера). Хотя данные ал-Идриси о городах этого региона, как правило, недостаточно определенны, сама характеристика прибалтийских и новгородских центров является уникальной для арабо-персидской литературы.
Наконец, последнее, на что необходимо обратить внимание, говоря о сочинении ал-Идриси, - это наличие двух составных частей его труда, текста и карт. Карты не должны рассматриваться как простая иллюстрация к тексту. Карты с изображением Восточной Европы в "Нузхат ал-муштак" являются сложным по своему составу произведением, где соседствуют данные разного времени - восходящие к античным источникам оронимы и гидронимы; объекты, отражающие географические представления самого ал-Идриси; перенесенные на карту маршрутные данные, относящиеся к XII в.
Мне известна работа Коноваловой (как и мн. из тех, что Вы перечислили в своих постах). Еще раз повторяю этникон "Черная кумания" не имеет отношения к Приднестровью. Если у Вас имеется этому опровержение - предъявите источник или монографию исследователя который бы это подтверждал или (во втором случае) доказывал.
т.е. мы с Вами, Марк, говорим о разных Чёрных Куманиях. Вы говорите о городе, названном ал-Идриси условным именем "Чёрная Кумания". А у меня говорится о географической территории Чёрная Кумания.
Да об одном мы с Вами речь ведем. Просто хотел показать, что данная область "страны Куманиййа" находилась в восточной части Причерноморья, в ближайшем соседстве с хазарами и Тмутараканью.
этникон "Черная кумания" не имеет отношения к Приднестровью. Если у Вас имеется этому опровержение - предъявите источник или монографию исследователя который бы это подтверждал или (во втором случае) доказывал.
Согласен, применительно к территориям между устьем Дуная и рекой Кальмиус (и нынешнее Приднестровье - одно из его составляющих) более подходит термин "Белая Кумания", а не "Чёрная Кумания" (не путаем с одноимённым городом Идриси. с довольно условным аналогичным названием)..
Стало быть в первом посте, что вызвал ваше возражение, Марк, "Белая Кумания", разумеется, будет предпочтительнее, хотя мне не известны детально все потоки переселения в разные годы кочевников - чёрных куманов, и могли ли они в определённый период оказаться на месте прошлого жительства белых куманов.
Но, повторюсь, Белая Кумания здесь явно будет естественнее читаться.
куны, куманы, - часть тюркского кочевого народа половцев, поселившаяся в Венгрии в 11-13 вв. с согласия королей Ласло I (1091), Иштвана II (1124), Белы IV (1239). Еще сохранившие родовой строй В. п. часто служили опорой венг. королям в их борьбе против феод. аристократии. К кон. 14 - нач. 15 вв. завершается процесс клас. расслоения В. п., превращения их осн. массы в крепостных. В 15 в. завершилось слияние их с венг. народом.
Лит.: Голубовский П. В., Половцы в Венгрии, К., 1889; Györffy G., A kunok feudalizalódása, в кн.: Tanulmányok a parasztság történetéhez Magyarországon a 14. században. Szerkesztette Székely György, Bdpst, 1953, old. 248-275.
В начале 13-ого века половецкие племена населяли территорию Северного Причерноморья, однако под влиянием натиска монголо-татар они были вынуждены перекочевать к Карпатам. В 1223 г. объединённая половецко-русская армия была разбита военачальниками Чингизхана в битве на реке Калке. После этого поражения половецкий хан Котянь вместе с несколькими половецкими родами и примкнувшими к ним остатками печенегов и ясов двинулся на Балканы. Венгерский король Бела IV, борющийся с резко усилившимися магнатами и нуждающийся в дополнительных военных силах для отражения монгольской угрозы и укрепления королевской власти, в 1239 г. пригласил половцев на территорию Венгрии и предоставил им земли в междуречье Дуная и Тисы. Однако недовольство венгерских магнатов появлением новой политической силы в королевстве привело к междоусобицам между венграми и половцами, убийству Котяня и уходу в марте 1241 г. половцев из страны. Через несколько недель монголо-татарские войска разбили королевское войско в битве при Мохе и жестоко разорили страну. Бела IV вновь был вынужден обратиться к половцам. В 1246 г. половецкие роды были окончательно расселены на территории от Дуная до Дебрецена. Часть половцев к этому времени приняла христианство по православному византийскому канону, а остальные оставались язычниками. Эта область получила название Куншаг.
Согласно оценкам венгерского историка Дьёрдя Дьёрффи общая численность переселившихся в Венгрию половцев составляла порядка 40 000 человек. Иштван Мандоки Конгур приводит несколько иные данные: от 40 до 60 000 человек (это довольно не малая часть белых и чёрных куманов). В период переселения социальная дифференциация у половцев зашла уже достаточно далеко, существовала знать, князья и простолюдины, а также разделение народа на семь родов. Половецкие князья принесли присягу на верность королю Венгрии, обещав защищать с оружием в руках его королевство от татар и иных захватчиков, в обмен на что получили гарантии сохранения своих прав и обычаев и широкие привилегии в области самоуправления. Первое время половцы продолжали вести привычный для себя образ жизни, кочуя со своими стадами по Альфёльду. Первые постоянные населённые пункты в Куншаге появились лишь к концу 14-ого века. Одновременно началась постепенная христианизация половцев.
Наибольшего влияния половцы Куншага достигли в период правления Ласло IV (1272-1290), мать которого была половецкой княжной. Половцы были главной опорой короля в борьбе против мятежных магнатов. В 1279 г. Ласло IV подтвердил автономию трёх областей расселения половцев в Венгрии: Куншага, Мезёфельда и междуречья Тисы, Мароша и Кёрёша. Однако уже в последующие годы между 1280-1290 гг. под давлением католической церкви и венгерских магнатов половцы были отстранены от власти и разбиты. Тем не менее особый статус Куншага сохранился. Несмотря на периодические попытки королей Венгрии ликвидировать половецкую автономию (1514, 1526, 1702 гг.), Куншаг продолжал оставаться вне комитатской системы и пользоваться широкими правами самоуправления.
К 15-ому веку поселения половцев в Куншаге уже практически не отличались от других венгерских населённых пунктов. К этому времени из резиденций родовых вождей половецких племён возникли центры судебно-административной власти, подчиняющихся палатину. Родовая знать половцев адаптировалась к феодальной структуре Венгерского королевства и перевела общинные земли Куншага в частную собственность. Одновременно шли процессы ассимиляции половцев венграми: половецкий язык практически был вытеснен венгерским, потомки половецких кочевников включились в социальную структуру Венгрии наравне с прочими народностями королевства. Важнейшим фактором ассимиляции половцев стало турецкое завоевания 16-ого века. К середине XVI столетия Куншаг был подчинён Османской империи. Войны с турками и борьба между Габсургами и Трансильванией привели к падению численности населения Куншага на 55-60 % и сближению социально-экономического статуса оставшихся половцев с венграми. В результате в 17-ом веке половецкий язык полностью исчез из употребления.
Сообщение отредактировал к дюкарев: 25.09.2014 - 19:44 PM
Кроме того, самой модной теорией последних лет о формировании Валахии (территории вокруг современного Бухареста в Румынии) стала половецкая теория историка Нягу Джувара. Она приписывает турецкому кочевому населению половцев значительное влияние в зарождении валашской государственности.
К восточной границе Хазарского каганата подступили печенеги. Для отражения их набегов хазарское правительство наняло мадьяр и с их помощью в течение трех лет обороняло восточные границы своего государства. Вслед за этим и вспыхнуло восстание кавар, к которому примкнули и мадьяры.
Семенов И. Руссы и Византия. Независимая Археология. №1(27). 19 января 2000г.
Но «…пачинакиты сначала имели место своего обитания на реке Атил, а также на реке Геих[2], будучи соседями и хазар, и так называемых узов[3]. Однако пятьдесят лет назад[4] (т.е. в 898-902 гг) упомянутые узы, вступив в соглашение с хазарами и пойдя войною на пачинакитов, одолели их и изгнали из собственной их страны, и владеют ею вплоть до нынешних времен так называемые узы[5]. Пачинакиты же, обратясь в бегство бродили, выискивая место для своего поселения. Достигнув земли, которой они обладают и ныне[6], обнаружив на ней турок, победив их в войне и вытеснив, они изгнали их[7], поселились здесь и владеют этой страной, как сказано, вплоть до сего дня уже в течение пятидесяти пяти лет[8] (см [4]) » (37. О народе пачинакитов К. Багрянородный Об управлении империей http://www.vostlit.info/Texts/rus11/Konst_Bagr_2/index.phtml?id=6412)
Волжская Болгария была в Хазарии:
С XI до XIII в. болгары действовали на огромном пространстве от Великого Устюга до местности южнее Саратова и от Мурома до Уфимского края. В. В. Бартольд Тюрки с.51
Поэтому печенеги, гузы (половцы) были в составе Хазарии и двигаться могли внутри, по разрешению кагана, в любое время.