После высадки в Нормандии американское и английское командование почти два месяца было занято наращиванием сил, не предпринимая решительных действий против врага. К двадцатым числам июля все еще небольшой по размерам плацдарм был до отказа забит войсками и боевой техникой. Американцы высадили 903 тыс. человек, доставили 177 тыс. боевых и транспортных машин и 858 тыс. тонн грузов, англичане соответственно — 663 тыс. человек, 156 тыс. боевых и транспортных машин и 744 тыс. тонн грузов. Всего в составе англо-американских армий в Нормандии насчитывалось 39 дивизий. Против них держали фронт германские части, эквивалентные 16 дивизиям. По количеству дивизий у западных союзников превосходство над немцами было 2,5 : 1, по танкам и самоходным орудиям — 4,2:1, по авиации 13: 1. Имея такое превосходство в силах, 25 июля англо-американцы перешли в наступление. В определенной степени союзников подстегивала усиливавшаяся бомбардировка Лондона и Южной Англии самолетами-снарядами «ФАУ-1», вслед за которыми гитлеровцы вскоре начали применять «ФАУ-2».(Это «оружие возмездия» (откуда сокращенное название «ФАУ») готовилось в гитлеровской Германии давно. По первоначальному плану Гитлера планировалось выпускать с декабря 1943 г. по 5 тыс. самолетов-снарядов в день на Англию. Союзная авиация, знавшая о нависшей угрозе, подвергла строившиеся пусковые площадки интенсивным бомбардировкам. В результате гитлеровцы смогли применить «ФАУ-1» и «ФАУ-2» только после начала вторжения в Европу. Всего с июля 1944 г. до захвата союзными войсками пусковых площадок к марту 1945 г. против Англии было выпущено 5890 самолетов-снарядов «ФАУ-1» и 1054 ракеты «ФАУ-2». От них погибло в общей сложности до 9 тыс. человек и получили серьезные ранения еще 23 тыс. Хотя ущерб был сравнительно невелик, отсутствие средств защиты от «ФАУ-2» имело серьезное психологическое значение. Но затяжка вторжения могла бы иметь новые последствия — гитлеровцы начали бы обстрел портов погрузки, не говоря уже о более интенсивной бомбардировке Лондона. Англо-американцы, переоценив прогресс гитлеровцев в разработке атомного оружия, также ожидали, что «ФАУ-1» и «ФАУ-2» могут быть снабжены боевыми головками с атомными зарядами)

Наступление открыли части американской 1-й армии в районе Сен-Ло, т. е. в западной части плацдарма. На английские войска, занимавшие его восточную часть, была возложена задача сковать неприятеля, чтобы облегчить прорыв. Как обычно, американцы попытались проложить дорогу войскам массированным ударом с воздуха — свыше двух с половиной тысяч бомбардировщиков перед атакой бомбили участок 2,5 тыс. на 6 тыс. метров. И как обычно, потери понесли не только германские войска, но и союзные солдаты. На этот раз в числе убитых оказался американский генерал-лейтенант, командующий 1-й группой армий США. Прорыв у Сен-Ло был осуществлен без особых трудностей, быстрота продвижения оказалось столь значительной, что американское командование отказалось от первоначального плана, предусматривавшего использование всех сил для овладения полуостровом Бретань. Для занятия Бретани было выделено меньшее количество войск, которые, имея поддержку свыше 45 тыс. французских партизан, легко справились с задачей. Главные силы американцев были повернуты на Восток и к 6 августа заняли город Лаваль. Началось и медленное продвижение английских и канадских войск в районе Кана. В результате группировка гитлеровцев в Нормандии оказалась под угрозой с обоих флангов и тыла.

Тогда Гитлер приказал нанести удар из района Мор-тен на Авранш. В случае успеха этого плана американские войска оказались бы вновь запертыми на полуострове Котантен, а части, уже вырвавшиеся на оперативный простор, — отрезанными от своих портов снабжения в Нормандии. Однако при существовавшем соотношении сил германское наступление, начавшееся 7 августа, было чистым безумием и в ближайшие дни резко ухудшило положение гитлеровцев. Продвижение слабых германских дивизий через два дня было остановлено, для этого оказалось достаточным авиации. А тем временем англо-американское командование решило в свою очередь окружить германские войска в Нормандии, замкнув кольцо у Фалеза. Этот смелый маневр мог бы привести к полному разгрому гитлеровцев в Западной Франции, если бы он проводился умело и с достаточной быстротой. 10 августа союзники начали наступление с целью закрыть «фалезский мешок», но на это ушла неделя, в течение которой основные силы германской группировки сумели выскользнуть через его горловину.

Развивая наступление, союзные войска устремились к Парижу, а в столице Франции уже вспыхнуло народное восстание. Немецкий гарнизон был блокирован. Против оккупантов бок о бок сражались все организации французского Сопротивления, в первых рядах восставших шли коммунисты. Это вызвало острую тревогу среди сторонников де Голля, воинские части которых продвигались совместно с американцами и англичанами. Как признавал впоследствии сам де Голль, он опасался, что коммунисты будут «во главе восстания наподобие своеобразной Коммуны, которая провозгласит республику, восстановит порядок, возродит правосудие и, в довершение всего, будет петь только «Марсельезу» и вывешивать только трехцветные флаги... И тем не менее я считал, что силы Франции должны о сружием в руках проявить себя в Париже до того, как туда вступят союзники, чтобы сам народ способствовал разгрому оккупантов, чтобы освобождение столицы носило характер военной и одновременно общенациональной операции... Заранее приняв соответствующие меры, подготовив своевременное вступление в город крупной французской части, я намеревался прибыть туда и сам, чтобы принять на себя энтузиазм освобожденного Парижа». Эйзенхауэр согласился с доводами де Голля, и 25 августа первой в Париж вступила французская танковая дивизия, она была оснащена американскими танками «Шерман», но с французскими флажками на башнях. Французский взвод прибыл к отелю, где находился начальник гарнизона, собравшийся капитулировать. Три дымовые гранаты, брошенные французскими солдатами в вестибюле отеля, заставили немцев поторопиться. Они вышли из отеля, и гитлеровский генерал официально сдал Париж французам. Столица была освобождена. По просьбе де Голля французская танковая дивизия была задержана в городе до 8 сентября.

Тем временем 15 августа американские и французские части высадились на юге Франции. Противник поспешно, но достаточно организованно отступил. Поэтому планы, составленные союзными штабами, пришлось пересмотреть: первоначально намечалось занять Лион на 90-й день после высадки, однако американо-французские войска вступили в город, уже освобожденный силами Сопротивления 2 сентября. Когда 10 сентября французские части, продвигавшиеся с юга, соединились в районе Дижона с американцами, наступавшими с запада, основные силы немецкой группировки успели отойти из Южной и Юго-Западной Франции. Перед вторжением во Францию штаб Эйзенхауэра планировал достичь германской границы у Аахена на 330-й день после высадки, т. е. ориентировочно 2 мая 1945 г. Планировалось также провести основательную перегруппировку войск по достижении рубежа Сены, прежде чем возобновить продвижение. В этих расчетах принималось во внимание возможное сопротивление Германии. Но гитлеровцам нечем было остановить наступление западных союзников, ибо под ударами Советских Вооруженных Сил германский фронт на Востоке трещал по всем швам. Именно в это время — в августе 1944 г. — Черчилль публично признал в палате общин: «Русская армия выполнила главную задачу, выпотрошив немецкую армию... В воздухе и на морях мы могли бы отстаивать свои позиции, но в мире не имелось силы, которую можно было бы выставить ранее, чем через несколько лет, и которая была бы способна потрепать и разбить немецкую армию, если бы последняя не подверглась ужасающему кровопусканию и избиению силами русских, советских армий» Победы советских армий обеспечили успехи войск США и Англии на Западе.

Во второй половине августа и начале сентября англоамериканские, канадские и французские войска быстро продвигались через Францию к германской границе. 11 сентября первые союзные солдаты перешли германскую границу, а к середине сентября фронт проходил вдоль голландской границы на юг, к германской границе, к району Трира, и далее к Мецу. Позади осталась вся Северная Франция, большая часть Бельгии и Люксембурга. Боевые действия развертывались на территории Голландии, а местами союзные войска вели бои в Германии. На первый взгляд США и Англия одержали решительную победу на Западе. Так считали не только газеты, но и компетентные военные органы англо-американцев. В начале сентября 1944 г. объединенный англо-американский разведывательный комитет с энтузиазмом докладывал командованию: «Организованное сопротивление под руководством германского верховного командования, вероятно, не продлится дальше 1 декабря 1944 г., а... возможно оно прекратится еще раньше». Аналогичной оценки придерживались и правительства США и Англии. В соединенных Штатах ранней осенью 1944 г. даже были сделаны первые шаги к реконверсии военной экономики. Однако оптимисты, а ими тогда было подавляющее большинство англо-американских государственных и военных деятелей, проглядели весьма существенное обстоятельство: западные союзники не одержали победы над врагом — он отвел свои основные силы, а обширность захваченной территории, что являлось первопричиной радужных надежд на будущее, создало серьезнейшие затруднения. Хотя союзные войска вышли на границу Германии на 7 месяцев раньше запланированного срока, что объяснялось отсутствием сопротивления и не зависело от них, но масштабы тылового обеспечения оставались прежними.

Служба тыла развертывалась в соответствии с первоначальными наметками и не была в состоянии обеспечить фронт достаточным количеством горючего, боеприпасов и иных видов довольствия. В результате огромные англо-американские армии были остановлены не немцами, а собственными интендантскими чиновниками.

Штаб Эйзенхауэра считал, что в создавшихся условиях штурмовать «линию Зигфрида» нельзя. Вдоль нее и стабилизировался фронт к середине сентября. Монтгомери, командовавший английскими войсками, находившимися на северном крыле союзных армий, в Голландии, т. е. на участке, где не было «линии Зигфрида», все же решил осуществить прорыв. Английское правительство придавало большое значение этой операции, — она была предпринята в значительной степени для того, чтобы делами доказать своему американскому союзнику преимущества сосредоточения всех сил на севере. Англичане настаивали, что стратегия Эйзенхауэра — двигаться широким фронтом — означает распыление ресурсов. Чтобы быстрее достичь Берлина, необходим мощный удар на севере. Между американскими и британскими штабами происходили бесконечные препирательства по поводу «широкого фронта», который отстаивал Эйзенхауэр, и «узкого фронта» или «кинжалообразного удара» на севере, предлагавшегося Монтгомери. Американские командующие особенно болезненно реагировали на план Монтгомери, ибо он предусматривал удар на севере силами не только англичан, но и подчиненных ему американских дивизий. А главное, Монтгомери потребовал: ударная группировка «должна иметь все, что ей необходимо в отношении снабжения, другие армии постараются обойтись тем, что останется». Английское командование рассчитывало, что, если в результате наступления на севере в руках западных союзников окажется плацдарм за Рейном, американцы станут сговорчивее. Этот успех и решит спор.

Наступление началось 17 сентября силами восьми английских дивизий, для ускорения его в тылу гитлеровцев была выброшена воздушнодесантная армия в составе трех дивизий. Основную задачу должна была выполнить 1-я британская воздушнодесантная дивизия, высаженная у г. Арнем, — захватить и удержать мосты на Нижнем Рейне. Несмотря на сосредоточение больших сил, наступление провалилось: иначе и быть не могло — планируя его, Монтгомери полагался на полную деморализацию противника. Но в районе Арнема случайно оказалось одно из немногочисленных боеспособных немецких соединений: 1-я немецкая воздушнодесантная армия, которая из-за отсутствия самолетов использовалась как пехота. Британская воздушнодесантная дивизия, насчитывавшая около 10 тыс. человек, была разгромлена: свыше тысячи солдат было убито, шесть с половиной тысяч сдалось в плен и немногим больше двух тысяч пробилось к своим войскам. Хотя за 10 дней операции англичанам удалось продвинуться на 80 км, они не выполнили основной задачи: «линию Зигфрида» не удалось обойти с севера, Рейн не был форсирован. На всем Западном фронте воцарилось затишье. Союзные командующие нашли главного виновника неудач — службу тыла. Интенданты ответили, что нужен глубоководный порт. Эйзенхауэр согласился, отдав в начале октября директиву: «Из всех наших операций на всем фронте от Ла-Манша до Швейцарии я придаю Антверпену первостепенное значение». Все внимание британской группы армий было переключено на занятие устья Шельды и овладение Антверпеном.

Ключом к Антверпену был о. Вальхерен, лежащий в устье Шельды, который обороняла 70-я германская дивизия. О боевых действиях в этом районе очевидец, английский автор М. Шульман пишет: «После вторжения во Францию немцы решили заменить на о. Вальхерен обычную пехотную дивизию дивизией, личный состав которой страдал желудочными заболеваниями. Бункеры на о. Вальхерен отныне занимали солдаты, имевшие хронические язвы, острые язвы, раненые желудки, нервные желудки, чувствительные желудки, воспаленные желудки — в общем все известные гастриты. Солдаты поклялись стоять до конца. Здесь, в богатейшем краю Голландии, где в изобилии был белый хлеб, свежие овощи, яйца и молоко, солдаты 70-й дивизии, прозванной «Дивизией белого хлеба», ожидали неминуемого союзного наступления и нервничали, ибо их внимание поровну делилось между проблематичной угрозой со стороны врага и реальными желудочными расстройствами. В бой эту дивизию инвалидов вел престарелый, добродушный генерал-лейтенант Вильгельм Дейзер... Ужасающие потери среди старшего офицерского состава в России и Северной Африке явились причиной того, что он был возвращен из отставки в феврале 1944 г. и назначен командиром стационарной дивизии в Голландии. Его действительная служба окончилась в 1941 г., когда он был уволен из-за сердечных приступов. Теперь, имея 60 лет от роду, он не горел энтузиазмом и не имел способностей, чтобы превратить оборону о. Вальхерен в героический эпос германского оружия». Тем не менее 70-я дивизия держалась до 9 ноября, а затем, заканчивает Шульман, «еще 10 тысяч германских военнопленных отправились в союзные лагери на солдатский паек, сменив белый хлеб и молоко». 26 ноября, после очистки эстуария Шельды от мин, первый конвой транспортов вошел в порт Антверпена.

Задержка на Западе, очень похожая на тупик, заставила англо-американское командование вновь изучить перспективы итальянской кампании. Боевые действия на Апеннинском полуострове развивались крайне вяло, союзные войска медленно оттесняли германские дивизии, последовательно отходившие с одного оборонительного рубежа на другой. Геббельсовская пропаганда широко распространяла каррикатуры, изображавшие эту кампанию так: по голенищу итальянского «сапога» ползет улитка — на одном роге у нее американский, на другом — британский флаг. Только 6 июня 1944 г. союзные войска вступили в Рим, уже оставленный без боев гитлеровцами. Если бы речь шла только о сковывании германских сил на этом театре, то севернее Рима вообще продвигаться было бы нецелесообразно, а высвободившиеся ресурсы следовало перебросить на другие театры. Однако английское правительство настаивало на дальнейшем наступлении, надеясь все же пробиться в сторону Балкан. Все усилия англо-американцев в Италии оказались тщетными: гитлеровские войска прочно закрепились в Северных Апеннинах на рубеже, который союзники называли «Готской линией», а немцы — «Зеленой линией». Эти позиции шли от гребня Апеннин юго-западнее Болоньи, а дальше — через долину реки По до озера Валли-ди-Коммакьо. Неудачи англо-американцев объяснялись в определенной степени тем, что они опасались развертывания всенародной борьбы против гитлеровцев в Италии. Между тем на севере Италии под руководством компартии возникли Гарибальдийские бригады, которые к лету 1944 г. насчитывали до 100 тыс. бойцов и контролировали значительные районы в тылу германских войск.

Когда в октябре 1944 г. Объединенный комитет начальников штабов попытался выяснить, чем же может итальянский фронт помочь операциям в Западной Европе, то ответ оказался обескураживающим. Генерал Уил-сон 10 октября доложил мнение союзного командования в Италии: англо-американские войска не только не в состоянии сковать большее число немецких дивизий, но даже не могут изгнать противника с севера Италии. Где выход? Доклад Уилсона гласил: «Вывод армии Кесельринга из Италии будет в большей мере обусловлен наступлением русских, чем действиями войск генерала Александера». Как в Западной Европе, так и в Италии англо-американцы не могли рассчитывать на достижение серьезных результатов без новой помощи со стороны Советского Союза. Глубокой осенью 1944 г. англо-американские стратеги оказались в тупике. Хотя гитлеровские войска, оборонявшие западную границу Германии и державшие фронт в Италии, были несоизмеримо слабее, они сумели остановить наступление англо-американцев. К ноябрю 1944 г. сентябрьский оптимизм в союзных штабах рассеялся как дым. Американские командующие бомбардировали Вашингтон телеграммами с требованиями резервов. Еще недавно они собирались окончить войну в Европе к рождеству, теперь впали в другую крайность. Генерал Брэдли жаловался Эйзенхауэру на Вашингтон: «Неужели они не понимают, что мы все еще сможем проиграть войну в Европе».