Евинян цесарь, зело можный, в Риме царствовал, и в некоторое время на ложе лежачи, чрез великую можность свою поднелося сердце его в великую гордость, и почал мыслить, сам в себе глаголя: "Несть бог иный сильнейший и можнейший паче мене". А как он так мыслил, уснул, и рано вставши паном своим и дворяном повелел, чтоб готовы были все с ним ехать на ловлю. Тогда дворяня его изготовилися, того же дни ехали с ним. А как были на дороге, и тогда цесарь от солнечного зною так разгореся, что умереть хотел, толко бы не искупался в воде в зимной. Тогда цесарь узре из далече великую воду, рекл своим рыцарем: "Остантеся вы тут и подождите мя, дондеже аз шед искупаюся", и отъехал от них и, пришед до оной воды и разодевся, нача купатися. А как он купался, тогда прииде некий человек, в слове и в походке и во всем образом подобен цесарю, и облечеся во все царьское одеяние и, вседши на его коня, ехал к рыцарем. Видевше дворяне образ цесарев, мнели быть цесарю своему и прияша его с честию, а цесаря нага оставиша. И по оном слове ехал он цесарь на полац с своими рыцарми. Потом, искупавшеся, Евинян цесарь вышед из воды, не узре ни платья, ни коня и, не обретше, и дивишася велми, что никого не видал, смутися, что, будучи цесарем, а стал наг, и почал мыслити, сам в себе рече: "Что имам сотворити, что так нужно и ганебне от своих оставлен? Але южь вем, что чинить: есть оттуду недалеко един рыцарь, котораго аз рыцарем поставил; пойду до него и одеяния и коня у него возму, и тако поеду на полац мой, и за ту легкость и посмеяние месть слушную над ними учиню". Тогда Евинян цесарь пошол наг до замку онаго рыцаря и, пришедши до врат, стоячи колотался, чтобы ему отворили. И вопросиша его воротник, рече: "Кто еси ты и чего хощеши?" Отповедал ему Евинян, глаголя: "Отвори толко врата. А кто есмь аз, сам еси узриш". И отворивши воротник врата, узрел его нага, дивовался и рече ему: "Кто еси ты? повеждь ми". Отповедал ему Евинян, рече: "Аз есмь Евинян цесарь. Иди к своему пану и рцы ему, чтобы мне дал одеяние и коня, аз бо коня и одеяние стратил, как есми купался, а дворяня мои тогда от мене отъехали". Рече ему воротник: "Нужный и скаредный хлопе, что ты так речеш, неправду еси изрек: цесарь Евинян давно приехал со своими дворяны на полац, а пан мой проводил его до замка и возвратился к дому своему и теперь обедает. А что еси ты назвался цесарем, и то твое неправое сказание поведаю пану своему". И пришед воротник до пана своего, поведал ему все речи Евиняновы. Услышал то пан, повеле его поставить пред себя; и как пришол Евинян, и узревши его рыцарь, не познал его, что он был цесарь, а он его добре знал. Ево просил: "Кто еси ты и как имя твое?" Отповедал ему: "Аз есмь Евинян, и тебя аз учинил рыцарем", и в то время поведал ему имянно, как то учинил. Рекл ему рыцарь: "Нужный хлопе, какою упорностию смел еси назватися цесарем, ибо цесарь пан мой давно уже на полаце своем, а яз, проводя его, возвратился. А коли уже ты смел еси назватися цесарем, без помсты не будешь". И повеле его бити немилостивно и потом за врата извергнути. Тогда Евинян, востав, горко плакал, глаголюще: "Боже всемогущий, что то есть такое сотвори, яко мой рыцарь не позна мя, еще же и бити мя повеле?" И нача мыслити сам в себе и рече: "Есть отсюду не далече некоторый князь, пан мой думной; и аз пойду к нему и повем ему причину мою, чтобы мне дал одеяние и проводил мя на полац мой". Тогда пришед до замку оного князя, нача колотитися у врат, чтобы ему отворили. Услышав же то воротник, отворил ворота и, узревше нага человека, дивился и нача вопрошати, рече: "Кто еси ты и для чего пришел зде, будучи нагим?" Отповедал ему Евинян: "Аз есмь цесарь, а с пригоды стратил есми одеяние и коня и сего ради пришол есми ко князю, чтобы мне помогл в той моей пригоде велицей - дати одеяние и коня". Услыша ту речь, воротник дивовался тому и, вшедши на полац до пана, поведал ему ту речь. Князь же рече воротнику: "Введи его зде". А как ево ввел, никто его не познал; тогда князь нача вопрошати его: "Кто еси ты?" Отповедал ему: "Аз есмь Евинян цесарь, который тебя учинил великим паном и князем моим рядным". И рече ему князь: "Шаленый и нужный хлопе, вшаке я недавно [с] своим паном цесарем ездил и на полац паки возвратился. А что еси честь цесарску предо мною смел еси на себя возложити, не будешь без наказания". И велел его всадити в темницу и кус хлеба и воды дати и потом повелел из темницы вывести и велми бить и, бивши его, с двора свергнуть. И смиловался некоторой слуга над ним, дал ему платьишко, чем приодетися. Тогда Евинян убит, свержен с двора, почал велми плакать, рече: "Беда мне, нужному человеку! Что имам сотворити, что стал есми всем людем в посмех и в поругание?" И мыслил, сам в себе глаголя: "Пойду аз еще на свой полац: или мене познают мои люди, и наипаче познает мя моя цесарева чрез некоторые знамены". Тогда Евинян, востав в том худом платьишке, шел на замок и, пришед, нача колотити во врата, чтоб его пустили. И воротник, услышав колотанье, отворил врата и, увидевши его, вопросил: "Кто еси ты?" Отповедал ему Евинян: "Дивлюся аз, что не знаеш мене, много лет служа цесарю мне". Рекл ему воротник: "Что глалеши ложно? аз служу цесарю, а не тебе!" Рекл ему: "Аз есмь цесарь Евинян. А не вериш ли, прошу тя, иди до цесаревой и повеждь ей знамена, которыя я тебе повем; а тех признак жаден не ведает, разве она, и она тому верить будет; и рцы ей, чтоб мне с тобою прислала одеяние, зане с пригоды все погубил". Рекл ему воротник: "По всему знать, что ты шаленой. Цесарь и цесарева теперь седят и за столом, а ты назвался быть цесарем. Пойду я к цесаревой и скажю ей твою речь. Але известно вем, что ей ты будеши бит довольно". И слышав воротник знамена от Евиняна, пришол к цесаревой и сказал ей все, что слышал от него. Услышавши то, цесарева смутилась и, обратившися к пану своему, рекла: "Пане мой милый, слушай дивных речей: знамена особливые, которые между нами были; человек некоторый, пред враты стоя, того то воротника прислал ко мне, а называется цесарем быть и паном мои и жадает платья от мене". И как то он цесарь услышав, велел воротнику, чтоб его привел пред лице всех. Тогда Евинян гонебне на полац пред лице всех был приведен, тогда некоторый пес, егож зело любил, и у него завсегда в обед лежал у стола, тогда пес кинулся на него и хотел укусить и, когда бы слуги его не оборонили, уморил бы его, и того деля не укусил его; да тамо ж был сокол, сидел на жерди, и той сокол, увидевше его, метался на него и, урвавшися, вылетел вон из двора. Видячи тогда он цесарь Евиняна пред собою стояща, рекл ко всем, которые были на полацу: "Слухайте отповеди того хлопа". И начаша его воспрошати, глаголя: "Повеждь ми, кто еси ты и чего деля пришел еси зде?" Отповедал ему Евинян: "Пане милый, отповедь моя да не будет в диво, зане истинна есть: аз есмь Евинян цесарь". Тогда цесарь вопроша всех сидящих при столе и около стоящих, глаголя им: "Повеждьте ми, который из дву нас есть цесарь и пан ваш?" Отповедали ему панове: "Милостивый пане, чрез ту присягу, которуй тебе учинили, исповедаем тебя быть цесарем и государем нашим, котораго мы от малых лет знаем, а сего хлопа, как мы и живы, не видали и не знаем. И сего деля все единым гласом просим, чтоб тот хлоп был каран, чтоб иные, на него смотря, корались и таковой дерзости не имели б". Тогда цесарь, обратившися к цесаревой, и рече ей: "Панна моя милая, чрез верность, которую мне повинна, повеждь ми, знаеш ли человека сего, который назвался быти цесарем и государем твоим?" Отповедала ему цесарева: "Пане мой, а цо ж мене пытаешь? Или не болши тритцати лет живу с тобою и дети имамы; разве дивлюся тому, что тот человек весть наши тайны, которые меж нами были". Потом рек цесарь Евинянови: "А коли уже так пред всеми нами дерзнул еси цесарем назватися, сего деля повелеваю, чтоб днесь, увязавше х коневию хвосту, за конем волочити; и будет впредь так смееш цесарем называтися, тогда ганебной смерти увидиш". И возвавше слуг, предал его доволно побити. Тогда слуги его, взявше Евиняна, уволочили его и, бивше его до полусмерти, за град выкинули. О том Евинян нача кручиновати велми, распочаянц о цесарстве: "Нещастливый той день был, в который аз зачался. Беда мне, нужному человеку, понеже до таковой нужды и гоньбы прешед. Вси друзи мои отступилися от мене, жена же моя и дети мои не познаша мене. О чтоб я бых на свет сей не родился!" И коли он так нарекаючись плакал, тогда вспомнил, что там еще не далеко же жил пустынник, его исповедник. И нача помышляти в себе, глаголя: "Пойду аз еще к тому пустыннику: или он мене познает, зане много крат исповедь мою слыхал". И шел ко оному пустыннику и, пришедше, нача колотитися в оконце келии. Пустынник колотание услышал, вопрошал, его, глаголя: "Кто есть?" Отповедал Евинян: "И отвори оконце, чтоб с тобою глаголал. Аз есмь цесарь Евинян". И услышавше глас его, пустынник отворил оконце; а как его узрел, и не познал его и с прытости крепко закры оконце и рече: "Отъиди прочь, проклятый дух злый, неси бо ты цесарь, но есть злый дух во образе человечи". Услышавше то, Евинян от велия жалости пал на землю и рвал власы на главе своей и глаголя: "О боже всемогущий! чесо ради на мене таково великое унижение и ото всех человек поношение допустити изволил, зане уж к тому не вем, что сотворити мам?" И, рекши то, вспомнил, когда в постеле лежал, взнеслося было сердце его в пыху, глаголя, яко несть иного бога крепчай паче мене, и вспомнил то слово абие нача паки колотити во оконце пустынника онаго, глаголя: "Мужу божий, прошу тя чрез любовь оного, который висел за нас за грешных на кресте, послушай исповеди моей, хотя не открываючи оконца". Рекл ему пустынник: "Выслушаю, повеждь ми". Тогда Евинян с великим плачем и сокрушенным сердцем нача исповедати всех своих грехов, паче же онаго греха, что было вознеслся гордостию своею противно господу богу, рекучи, что несть бога иного паче мене. И как Евинян исповедался и покаяние принес, тогда пустынник, отворивше оконце, и абие познал его и рече ему: "Свидетель ми есть бог, что аз тебе не познах, а теперь познах. Уже имам ти одеяние, толко худо; возми себе которое полутче, и оболкийся иди на полац: имам надежду, что уже вси познают тя". Тогда Евинян цесарь, облекшися в его одеяние, и шел на замок и, стоячи у врат, колотился, чтобы ему отворили. И услышавше воротник, отворил ворота и с великою честию принял его. И рек Евинян воротнику: "Ужели знаеши ли мя?" Отповедал воротник: "Пане мой милый, как не знати мне тебя, государя своего. Аз дивлюся тому, что стоял есмь весь день у ворот сих и никуды не отходил, и не видал, как твоя милость вышел с двора". И как вшел Евинян в замок, вси, которые видели его, кланялись ему. А другой цесарь с его цесаревою был в полацу, и вшедше некоторой рыцарь с полацу от цесаря и смотрил на него прилежно и потом вшел на полац и рече: "Милостивый цесарю, есть пред полацем некоторой человек, ему все поклоняются и честь воздают, которой во всем подобен есть твоей милости, так что воистину не разознати, который бы из вас был цесарем". Услышавши то, цесарь рекл цесаревой: "Изыди из полацу и осмотри, знаеш ли ты человека того?" И вышла цесарева пред полац, и, видев Евиняна, дивовалася велми, и паки на полац взошла к цесарю и рече: "Пане мой милостивый, и за правду поведаю ти, что не вем, которой из вас есть цесарем государем моим". Рекл к ней цесарь: "А коли уже так есть, пойду я сам и правду познаю". И вышел тогда цесарь из полацу и увидевши Евиняна, поял его с собою за руку, и велел ему подле себя стати, и возва всех рыцарев и панов, которые были с цесарем, и вопроша их, глаголя: "Чрез присягу, которую есть мене чинили, повеждьте, которой из дву нас есть цесарем?" Отповедала преж цесарева, глаголя: "Пане милый, мне в том отвечать прежде подобает; але свидетель ми есть бог, что воистинну не вем, которой из вас есть пан мой". Такожде и вси рекоша. И потом рекл им цесарь: "Слушайте мене вси: сей человек тот цесарь и государь ваш и в некоторое время вознеслся был в гордость противно господу богу, для которого греха бог его скарал и за то прегрешение отнял от него знаемость человечу столь долго, дондеже за тот грех принес покаяние господу богу. А я есьм ангел божий и хранитель души его, иже до сего времени соблюдах цесарство его, дондеже он в покаянии пребыл. А коли уже покаяние за грехи своя вспомнил, сего ради бысте ему отселе паки паддани были яко пану своему. А потом вас господу богу предаю". И рекши то, невидим бысть от очию их. Тогда Евинян цесарь, будучи паки привращен на престол свой, благодарил господу богу и ходил во всех заповедех господних, попечение имел о добрых делах хвалебных и соверши последний день свой в покою.

      Намилейшая братия. Цесарь тот может нарещися всяк человек, сему свету подданной, которой для богатеств и для чести в гордости возносится в сердцы своем, якобы другий Науходоносор царь, которой не был послушный приказанию божию. Таковых рыцарей ужива, то есть смыслов, а едет на лов, - сий речь на суеты света сего, потом горячесть великую - сий речь искушение диавольское изоймет его, что не может быть в покою, есть ли и се будет охоложон в водах сего света; а то прохлождение есть объуморение души. Итак, рыцари, то есть смыслы, оставят человека без стража, покамест хочет мытися в водах сего света; а таковый сседает с коня, - то есть блудит от веры, ибо на крещении обещался веровати в бога и гордости диаволской отреклся, але покамест куплется в водах сего света; веру погубляет, а то есть сседание с коня; потом снимает одеяние с себя, то есть добродетели отлагает от себя, которые принял на крещении, и тако наг нужно лежит в суетах мирских. Потом другой человек, то есть пралат, которой имать соблюдати веры доброту, приемлет одежду его, ибо пралатови дана есть власть связывать грешнаго человека; елижды грешный человек, егда от воды сего света выходит през ласку божию, тогда не обретает риз своих, то есть ни единые добродетели, зане все погубил во гресех и о том будет пещися, но и паки, чтоб досталось одеяние, то есть добродетели. Имать итти первое к дому рыцаря: тот есть рыцарь - разум, которой тебя будет карать и бить, зане разум приводит, что согрешил еси против бога; тогда имаши ся полепшить и покутовать, и того деля не можеш себе назвать цесарем, сиречь верным христианом, яко дела христианския погубил еси грехом. Потом итти имаши до замку княжему, то есть до властного сумнения, которое против тебя тяжко шамрует, дондеже с господом богом помиришися добрыми делы; и предает тя в темницу, то есть в трудность и вонтпливость великую, через которую дорогу будеш мил господу богу, можеш и раны приять от него, сиречь сокрушение сердечное, през которую кровь, то есть грех, выпловет. Потом имаши колотить до полацу сердца своего, то есть с прилежанием велми помышляти, како согрешил против господа бога. Потом воротник, то есть воля твоя, которая есть волна, имать отворити двери сердца твоего и имать привести тя к первой невинности, которую приял еси на святом крещении. Пес, которой мечется, чтоб тебя укусил, то есть тело твое власное, им же многожды человек убиваем бывает, аще бы не господь бог обранил. Сокол, которой урвавшися с жерди и прочь улетел, то есть крепость божия не будет пребывати с тобою, дондеже лежать будеш во гресех; тогда ни жена, ни душа будет знать твоего спасения, сего деля будешь влачим у хвоста конскаго привязан, то есть за то что еси сотворил еси, имаши жалети и сокрушение имети; а как так сотвориш, пойдешь к пустыннику, которой сидит в каморе, то есть церкви святой, и исповедаешися всех грехов своих, их же сотворил еси противно господу богу, а през закрытое оконце, то есть не для человечьи хвалы, але к твоему утешению, абие бог и вси ангели познают тя. Потом, облекшись во одежду, то есть в добрые дела, и пойдеш до полацу сердца своего, и все рыцари, то есть смысл, и жена твоя, то есть душа твоя, познают тязане будеши паки истинным цесарем, то есть верным христианином царствовати в царствии небесном. Конец повести сея и толкованию ея о Евиняне.

назад		далее