В лето 6745, во второе на десять лето по принесении чюдотворнаго Николина образа ис Корсуня, прииде безбожный царь Батый на Рускую землю со множеством вой татарскыми и ста на реке на Воронеже близ Резанскиа земли. И прислала на Резань к великому князю Юрью Ингоревичю резанскому послы безделны, просяща десятины вь всем: во князех, и во всяких людех, и во всем. И услыша великий князь Юрьи Ингоревич резанский приход безбожнаго царя Батыя. И вскоре посла во град Владимер к благоверному к великому князю Георгию Всеволодовичю владимерскому, прося помощи у него на безбожнаго царя Батыя, или бы сам пошел. Князь великий Георгий Всеволодович владимерской и сам не пошел и на помощь не послал, хотя о собе сам сотворити брань з Батыем. И услыша великий князь Юрий Ингоревич резанский, что несть ему помощи от великаго князя Георьгия Всеволодовича владимерьскаго, и вскоре посла по братью свою, по князя Давида Ингоревича муромского, и по князя Глеба Ингоревича коломенского, и по князя Олга Краснаго, и по Всеволода проньскаго, и по прочии князи.
      И начаша совещевати, яко нечестиваго подобает утоляти дары. И посла сьгаа своего князя Федора Юрьевича резаньскаго к безбожному царю Батыю з дары и молением великим, чтобы не воевал Резанския земли. И князь Федор Юрьевичь прииде на реку на Воронеж к царю Батыю и принесе ему дары и моли царя, чтобы не воевал Резанския земли. Безбожный же царь Батый лстив бо и немилосерд, прия дары и охабися лестию не воевати Резанския земли. И яряся хваляся воевати Русскую землю. И нача просити у рязаньских князей дщерей или сестер собе на ложе. И некии от вельмож резанских завистию насочи безбожному царю Батыю на князя Федора Юрьевича резанскаго, яко имеет у собе княгиню от царьска рода и лепотою телом красна бе зело. Царь Батый лукав есть и немилостив в неверии своем, пореваем в похоти плоти своея, и рече князю Федору Юрьевичу: "Дай мне, княже, видети жены твоей красоту". Благоверный же князь Федор Юрьевичь резанской посмеяся и рече царю: "Не полезно бо есть нам, християном, тобе, нечестивому царю, водити жены своя на блуд. Аще нас приодолееши, то и женами нашими владети начнеши". Безбожный же царь Батый возяряся и огорчися, и повеле вскоре убити благовернаго князя Федора Юрьевича, а тело его повеле поврещи зверем и птицам на растерзание; и инех князей, нарочитых людей воиньских побил.
      И един от пестун князя Федора Юрьевича укрыся именем Апоница, зря на блаженое тело честнаго своего господина, горько плачущися. И видя его никим брегома, и взя тело возлюбленаго своего государя, и таино сохрани его. И ускори к благоверной княгине Еупраксее, и сказа еи, яко нечестивый царь Батый уби благовернаго князя Федора Юрьевича. Благоверная княгиня Еупраксея стояше в превысоком храме своем и держа любезное чадо свое князя Ивана Федоровича, и услыша таковыя смертоносныя глаголы и горести исполнися, и абие ринуся из превысокаго храма своего с сыном своим князем Иваном на среду земли, и заразися до смерти. И услыша великий князь Юрьи Ингоревич убиение возлюбленаго сына своего благовернаго князя Федора и инех князей, нарочитых людей много побито от безбожнаго царя, и нача плакатися с великою княгинею, и со прочими княгинеми, и з братиею. И плакашеся весь град резанский на мног час.
      И едва отдохнув от великаго того плача и рыдания, и нача совокупляти воинство свое, и учредиша. Князь великии Юри Ингоревич, видя братию свою и боляр своих и воевод храбро и мужественно ездяще, и возде руце на небо со слезами и рече: "Изми нас, боже, от враг наших, и от востающих на ны избави нас и покрый нас от сонма лукавнующих и от множества творящих безаконие. Буди путь их тма и ползок". И рече братии своей: "О господия и милая братиа моя, аще от руки господня благая прияхом, то злая ли не потерпим? Лутче нам смертию живота купити, нежели в поганой воли быти. Се бо я, брат ваш, напред вас изопью чашу смертную за святыя божия церкви, и за веру христьянскую, и за отчину отца нашего великаго князя Ингоря Святославича". И поидоша в церковь пресвятыя владычицы богородици честнаго ея успения. И плакася много пред образом пречистыя богородици, и моляся великому чюдотворцу Николе и сродником своим Ворису и Глебу. И дасть последнее целование великой княгине Агрепене Ростиславне, и приемь благословение от епископа и от всего священнаго собора, и поидоша против нечестиваго царя Батыя. И стретоша его близ предел резанских. И нападоша на нь, и начаша битися крепко и мужествено. И бысть сеча зла и ужасна. Мнози бо силнии полки падоша Батыеви. Царь Батыи видяше, что господство резаньское крепко и мужествено бьяшеся, и возбояся. Да противу гневу божию хто постоит? А Батыеве силе велице и тяжце, един бьяшеся с тысящей, а два со тмою. И виде князь великий убиение брата своего князя Давида Ингоревича и воскричаше: "О братие моя милая! Князь Давид, брат наш, наперед нас чашу испил, а мы ли сея чаши не пьем?" И преседоша с коня на кони, и начаша битися прилежно. Многии сильныя полкы Батыевы проезждая, храбро и мужествено бьяшеся, яко всем полком татарьскым подивитися крепости и мужеству рязанскому господству. И едва одолеша их силныя полкы татарскыя. Ту убиен бысть благоверный князь великий Георгий Ингоревич, брат его княз Давид Ингоревич муромской, брат его князь Глеб Ингоревич коломенской, брат их Всеволод проньской, и многия князи месныя и воеводы крепкыя, и воинство: удалцы, и резвецы рязанския, вси равно умроша и едину чашу смертную пиша. Ни един от них возвратися вспять, вси вкупи, мертвии лежаша, сия бо наведе бог грех ради наших. А князя Олга Ингоревича яша еле жива суща. Царь же, видя свои полкы мнозии падоша, и нача велми скорбети и ужасатися, видя своея силы татарскыя множество побьеных. И начаша воевати Резанскую землю и веля бити и сечи и жещи и без милости. И град Прнеск, и град Бел город, и Ижеславець разори до основания, и все люди побиша без милости. И течаше кровь христьянская, яко река силная, грех ради наших. Царь Батый, видя князя Олга Ингоревича велми красна и храбра и изнемогающа от великых ран, и хотя его изврачевати от великих ран и на свою прелесть возвратити. И князь Олег Ингоревич укори царя Батыя и нарек его безбожна и врага христьянска. Окаяный Батый дохну огнем от мерскаго сердца своего, и вскоре повеле Олга ножи на части сраздробити. Сий бо есть вторыи страстоположник Стефан, прия венець своего страдания от всемилостиваго бога и испи чашу смертную с своею братею ровно. Царь Баты окаяный нача воевати Резанскую землю, и поидоша ко граду к Резани и обступиша град и начаша битися неотступно пять дней. Батыево же войско пременишася, а гражане непремено бьяшеся. И многих гражан побиша, а инех уязвиша, а инии от великих трудов изнемогша. А в шестыи день рано приидоша погании ко граду, ови с огни, а ини с пороки, а инеи с тмочислеными лествицами. И взяша град Резань месяца декабря в 21 день. И приидоша в церковь соборную пресвятые богородици, и великую княгиню Агрипену, матерь великаго князя, з снохами и с прочими княгинеми мечи исекоша, а епископа и священническый чин огню предаша, во святей церкви пожегоша, а инеи мнози от оружия падоша, а во граде многих людей, и жены, и дети мечи исекоша, и иных в реце потопиша, и ереи, черноризца до останка исекоша, и весь град пожгоша, и все узорочие нарочитое, богатство резанское и сродник их киевское и черниговское поимаша, а храмы божия разорвиша, и во святых олтарех много крови пролияше. И не оста во граде ни един живых, вси равно умроша и едину чашу смертную пиша; несть бо ту ни стонюща, ни плачуща и ни отцу и матери о чадех или чадом о отци и о матери, ни брату о брате, ни ближнему роду, но вси вкупе мертвы лежаша. И сия вся наиде грех ради наших. Безбожный царь Батый, видя велие пролитие крови християнския, и возярися зело и огорчися, и поиде на град Суздаль и Владимер и желая Рускую землю попленити, и веру християнскую искоренити, и церкви божии разорити.
      И некий от вельмож резанских, именем Еупатий Коловрат, в то время был в Чернигове со князем Ингварем Ингоревичем, и услыша приход зловернаго царя Батыя, и иде из Чернигова с малою дружиною и гнаша скоро. И приеха в землю Резаньскую и виде ея опустевшу, грады разорены, церкви пожены, люди побьены. И пригна во град Резань и виде град разорен, государи побиты и множества народа лежаща, ови побьени и посечены, а ины позжены, ины в реце истоплены. Еупатий вскрича в горести душа своея и распалаяся в сердци своем. И собра мало дружины - тысячу семсот человек, которых бог соблюде, быша вне града. И погнаша во след безбожного царя и едва угнаша его в земли Суздальстеи. И внезапу нападоша на станы Батыевы и начаша сечи без милости. И смятошася все полкы татарскыя, татарове же сташа яко пияны или неистовы. Еупатий тако их бьяше нещадно, яко и мечи притупишася, и емля татарския мечи и сечаша их. Татарове же мняша, яко мертви восташа. Еупатий сильныя полкы татарьскыя проеждяя, бьяше их нещадно и ездя по полком татарскым храбро и мужествено, яко и самому царю возбоятися. И едва поимаша от полку Еупатиева пять человек воиньскых, изнемогших от великих ран, и приведоша их к царю Батыю. Царь Батый нача вопрошати: "Коея веры есте вы и коея земля и что мне много зла творите?" Они же реша: "Веры християнския есмя, а храбры есми, великаго князя Юрья Ингоревича резанскаго, а от полку Еупатиева Коловрата. Посланы от князя Ингваря Ингоревича резанскаго тебя, силна царя, почтити и честна проводити и честь тобе воздати. Да не подиви, царю: не успевати наливати чаш на великую силу - рать татарскую". Царь же подивися ответу их мудрому. И посла шурича своего Хостоврула на Еупатия, а с ним силныя полкы татарскыя. Хостоврул же похвалися пред царем, хотя Еупатия жива пред царя привести. И ступишася силныя полки татарскыя, хотя Еупатия жива яти. Хостоврул же съехася с Евпатием. Еупатей же исполин силою и разсече Хостоврула на полы до седла и начаша сечи силу татарскую и многих тут нарочитых багатырей Батыевых побил, ових на полы пресекаше, а иных до седла крояше. Татарове же возбояшеся, видя Еупатия крепка исполина, и навадиша на него множество пороков и начаша бити по нем с сточисленых пороков и едва убиша его и принесоша тело его пред царя Батыя. Царь Батый посла по мурзы, и по князи, и по санчакбеи, и начаша дивитися храбрости и крепости и мужеству резанскому господству. Они же рекоша царю: "Мы со многими цари во многих землях, на многих бранех бывали, а таких удалцов и резвецов не видали, ни отци наши возвестиша нам. Сии бо люди крылатии и не имеюще смерти, тако крепко и мужествено ездя, бьяшеся един с тысящею, а два со тмою. Ни един от них может съехати жив с побоища". Царь Батый, зря на тело Еупатиево, и рече: "О Коловрате Еупатие, гораздо еси меня подщивал малою своею дружиною, да многих богатырей сильной орды побил еси, и многие полкы падоша. Аще бы у меня такий служил, держал бых его против сердца своего". И даша тело Еупатиево его дружине останочной, которые поиманы на побоище и веля их царь Батый отпустити и ничем вредити.
      Князь Ингварь Ингоревич в то время был в Чернигове у брата своего князя Михаила Всеволодовича черниговскаго богом соблюден от злаго того отметника, врага христьянскаго. И прииде из Чернигова в землю Резанскую во свою отчину, видя ея пусту и услыша, что братья его все побиены от нечестиваго законопреступника царя Батыя, и прииде во град Резань и видя град разорен, а матерь свою, и снохи своя, и сродник своих, и множество много мертвых лежаща, и град разорен, церкви позжены и все узорочье в казне черниговской и рязанской взято. Видя князь Ингварь Ингоревич великую конечную погибель грех ради наших и жалостно воскричаше, яко труба рати глас подавающе, яко сладкий арган вещающи, и от великаго кричания и вопля страшнаго лежаше на земли яко мертв, и едва отльяша его и носяша по ветру, и едва отдохну душа его в нем. Кто бо не возплачетца толикия погибели или кто не возрыдает о селице народе людей православных, или кто не пожалит толико побитых великих государей, или кто не постонет сицеваго пленения!
      Князь Ингварь Ингоревич, розбирая трупия мертвых, и найде тело матери своей великия княгини Агрепены Ростиславны, и позна снохи своя, и призва попы из веси, которых бог соблюде, и погребе матерь свою и снохи своя с плачем великым, во псалмов и песней место кричаше велми и рыдаше, и похраняше прочия трупия мертвых, и очисти град и освяти. И собрашася мало людей, и даша им мало утешения. И плачася безпрестано, поминая матерь свою и братию свою, и род свой, и все узорочье резанское, еже вскоре погибе. Сия вся наиде грех ради наших, погибе град и земля резанская, изменися доброта ея, и отыде слава ея, и не бе в ней ничто благо видети, токмо дым и пепел, а церкви все погореша, а великая церковь внутрь погоре и почернеша, не един бо сий град пленен бысть, но и инии мнози. Не бе во граде пения, ни звона, в радости место всегда плач творяще. Князь Ингварь Ингоревич поиде, где побьени быша братья его от нечестиваго царя Батыя - великий князь Юрьи Ингоревич резанской, брат его князь Давид Ингоревич, брат его Всеволод Ингоревич и многия князи месныя, и бояре, и воеводы, и все воинство, и удалцы и резвецы, узорочие резанское. Лежаша на земли пусте, на траве ковыле, снегом и ледом померзоша, никим брегома, от зверей телеса их снедаема и от множества птиц разьтерзаема. Вси бо лежаша купно, умроша, едину чашу пиша смертную. И видя князь Ингварь Ингоревич велия трупия мертвых лежаща и воскрича горько велием гласом, яко труба распалаяся, и в перьси свои рукама биюще и ударяшеся о землю. Слезы же его от очию, яко поток, течаще и жалостно вещающи: "О милая моя братья и господие! Како успе, животе мой драгий! Меня единаго оставиша в толице погибели. Про что аз преже вас не умрох? И камо заидесте очию моею и где отошли есте сокровища живота моего? Про что не промолвите ко мне, брату вашему, цветы прекрасныи, винограде мои несозрелыи? Уже не подасте сладости души моей! Чему, господие, не зрите ко мне - брату вашему, не промолвите со мною? Уже ли забыли есте мене, брата своего, от единаго отца роженаго, и единые утробы честнаго плода матери нашей - великие княгини Агрепены Ростиславне, и единым сосцом воздоеных многоплоднаго винограда? И кому приказали есте меня - брата своего? Солнце мое драгое, рано заходящее; месяци красныи, скоро изгибли есте; звезды восточныя, почто рано зашли есте? Лежите на земли пусте, никим брегоми, чести - славы ни от кого приемлете! Изменися бо слава ваша. Где господство ваше? Многим землям государи были есте, а ныне лежите на земли пусте, зрак лица вашего изменися во истлении. О милая моя братия и дружина ласкова, уже не повеселюся с вами! Свете мои драгии, чему помрачилися есте? Не много нарадовахся с вами! Аще услышит бог молитву вашу, то помолитеся о мне, о брате вашем, да вкупе умру с вами. Уже бо за веселием плач и слезы придоша ми, а за утеху и радость сетование и скорбь яви ми ся! Почто аз не преже вас умрох, да бых не видел смерти вашея, а своея погибели! Не слышите ли бедных моих словес жалостно вещающа? О земля, о земля, о дубравы, поплачите со мною! Како нареку день той, или како возпишу его, в он же погибе толико господарей и многое узорочье резанское храбрых удалцев! Ни един от них возвратися вспять, яко вси умроша, едину чашу смертную пиша. Се бо в горести души моея язык мой связается, уста заграждаются, зрак опусневает, крепость изнемогает".
      Бысть убо тогда многи туги, и скорби, и слез, и воздыхания, и страха, и трепета от всех злых, находящих на ны. Великий князь Ингварь Ингоревич возде на небо, со слезами возва, глаголаше: "Господи, боже мой, на тя уповах, спаси мя и от всех гонящих избави мя. Пречистая владычице Христа бога нашего, не остави мене во время печали моея. Великие страстотерпцы и сродники наши Борис и Глеб, будите мне помощники, грешному, во бранех. О братие моя и господие, помогайте мне во святых своих молитвах на супостаты наши - на агаряне и внуци измаильтеска рода!" Князь Ингварь Ингоревич начаша разбирати трупие мертвых и взя тело братьи своей и великаго князя Георгия Ингоревича, и князя Давида Ингоревича муромскаго, и князя Глеба Ингоревича коломенскаго, и инех князей месных своих сродников, и многих бояр, и воевод, и ближних знаемых принесе их во град Резань и похраняше их честно, а инех ту на месте на пусте собираше и надгробное пеша. И поохраняще князь Ингварь Ингоревич, и поиде ко граду Пронску, и собра раздроблены уды брата своего благовернаго и христолюбиваго князя Ольга Ингоревича. И несоша его во град Резань, а честную его главу сам князь великий Ингварь Ингоревич и до града понесе и целова ю любезно. Положиша его с великим князем Юрьем Ингоревичем во единой раце. А братью свою, князя Давида Ингоревича да князя Глеба Ингоревича, положиша у ног их близ гроба во единой раце. Поиде же князь Ингварь Ингоревичь на реку на Воронеж, иде убиен бысть князь Федор Юрьевичь резанской, и взя честное тело его, и плакася над ним на долг час, и принесе во область его к великому чюдотворцу Николе Корсунскому, и его благоверную княгиню Еупраксею, и сына их князя Ивана Федоровича постника и положиша их во едином месте и поставиша над ними три кресты камены, и от сея вины да зовется великий чюдотворець Николае Заразскии, яко благоверная княгиня Еуппраксея и с сыном своим князем Иваном сама себе зарази.
      Сии бо государи рода Владимера Святославича - сродника Борису и Глебу, внучата великаго князя Святослава Олговича черниговського. Бяше родом христолюбивыи, братолюбивыи, лицем красны, очима светлы, взором грозны, паче меры храбры. сердцем легки, к бояром ласковы, к приеждим приветливы, к церквам прилежны, на пированье тщывы, до господарских потех охочи, ратному делу велми искусны, к братье своей и ко их посолником величавы. Мужествен ум умеяше, в правде - истине пребыста, чистоту душевную и телесную без порока соблюдаста. Святого корени отрасли и богом насажденаго сада цветы прекрасныи. Воспитани быша во благочестии во всяцем наказании духовнем. От самых пелень бога возлюбили. О церквах божиих велми печашеся, пустошных бесед не творяще, срамных глагол не любяще и злонравных человек отвращашеся, а со благыми всегда беседоваше, божественых писаний всегда во умилеыии послушаша. Ратным во бранех страшныи являшеся, многия враги, востающи на них, побежаша и во всех странах славно имя имяща. Ко греческим царем велику любовь имуща и дары у них многа взимаша. А по браце целомудрено живяста, смотрящи своего спасения. В чистой совести и крепости и разума предержа земное царство и к небесному приближаяся, плоти угодие не творяще, соблюдающи тело свое по браце греху не причасно. Государьский сан держа, а посту и молитве прилежаста, и кресты на раме своем носяща, и честь и славу от всего мира приимаста, а святыя дни святого поста честно храняста, и по вся святыя посты причащастася святых пречистыхь и бесмертных таин. И многи труды и победы по правой вере показаста. А с погаными половцы часто бьяшася за святыя церкви и православную веру. А отчину свою от супостат велми без лености храняща, а милостину неоскудно даяша и ласкою своею многих от неверных царей детей их и братью к собе приимаста и на веру истиную обращаста.
      Благоверный великий Ингварь Ингоревич, нареченый во святом крещении Козма, сяде на столе отца своего великаго князя Ингоря Святославича и обнови землю Резанскую, и церкви постави, и манастыри согради, и пришелцы утеши, и люди собра. И бысть радость християном, их же избави бог рукою своею крепкою от безбожнаго зловернаго царя Батыя. А кир Михайло Всеволодовича пронского посади на отца его отчине.



   назад       далее