История русской церкви и ее связей с византийским православием известна в основном по древнерусским источникам. Греческие памятники содержат упоминания иерархов Руси; известны также некоторые сохранившиеся как в оригинале, так и в русском переводе произведения древнерусских митрополитов-греков.
      Так, благодаря греческой надписи (легенде) на свинцовой печати рубежа Х-XI вв. «Иоанн митрополит Росии» (Corpus. № 781) нам достоверно известно имя второго по счету киевского митрополита. Третьему пастырю Руси принадлежала, очевидно, еще одна сохранившаяся свинцовая митрополичья печать с именем Феопемпта («Господи, помози Феопемпту, митрополиту России»: Актовые печати. Т. I. С. 44), чье служение упоминается в летописи в 1039 г.
      Преемнику Илариона на митрополичьей кафедре греку Ефрему (1054/55 — 1061/62 гг.) принадлежала свинцовая булла «протопроэдра (протосинкелла)», обозначая тем самым высокий придворный ранг иерарха. Три известные греческие печати принадлежали следующему митрополиту Руси — греку Георгию (1062—ок. 1075 гг.), носившему титул синкелла («Господи, помози Георгию, митрополиту Росии и синкеллу»: Актовые печати. T.I. С.47). Авторству Георгия приписывается антилатинский трактат «Стязание с латиною» с перечислением 27 пунктов разногласий между православной и западной церковью. Текст памятника, атрибуция которого уже давно вызывает сомнения (Павлов. 1878. С. 48-58, 191-198), сохранился в единственном русском списке XV в. в переводе.
      В отличие от сочинения митрополита Георгия, послание Льва, митрополита Переяславля Русского, к римлянам, или латинянам об опресноках дошло до нас и было, очевидно, написано на греческом языке. В древнейших греческих списках XIII-XIV вв. Послание озаглавлено: «Боголюбивейшего Льва, митрополита Преславы на Руси, о том, что не следует употреблять в службе опресноки». Согласно последним исследованиям (Поппэ. 1968. С. 95 и след.), Лев был митрополитом титулярной Переяславской митрополии в 60-х или 70-х годах XI в. Возможность существования в 60-х годах титулярной митрополии в Перяславле определяется по аналогии с известной в то же время подобной епархией в Чернигове: прямые свидетельства о Переяславской митрополии относятся лишь к 80—90-м годам XI в. Деятельность Льва, также называемого в научной литературе Леоном или Леонтием, датируется временем либо до епископства Петра (упоминается в 1072 г.), либо между епископствами Петра и Ефрема (не позднее 1077/78 г.). Однако Поппэ считает, что Лев (Леонтий) уже в 1072 г. был титулярным митрополитом в Переяславле. Появление послания Льва датируется между 1054 и 1085 гг. (дата антилатинского полемического послания Иоанна II, митрополита киевского — см. ниже); при этом Поппэ (С. 101) предполагает, что послание было составлено именно в Переяславле на Руси.
      Послание Льва представляет собой антилатинский полемический трактат в форме диалога, где на каждый кратко сформулированный аргумент оппонента приводятся развернутые опровержения автора памятника. Центральное место в послании отводится проблеме вида хлеба, употребляемого при евхаристии: в вину западной («латинской») церкви ставилось употребление пресного хлеба (опресноков) вместо квасного, использовавшегося при литургии греческой церковью. Этому вопросу уделено 12 из 19 пунктов полемики. Лишь один — последний, касается старого предмета спора двух церквей, основного их догматического расхождения, а именно — исключения из символа веры тезиса об исхождении св. Духа как от Отца, так «и от Сына», что свято сохранялось в оглашениях папской службы («filioque»). Как и во времена схизмы при патриархе Фотии в IX в., проблема filioque вновь становится главным пунктом греко-латинской полемики уже в конце XI—начале XII в. В истолковании спорного евангельского текста о «первом дне опресноков» Лев, следуя в определении хронологии пасхальной вечери за Петром Антиохийским, считает, что у евангелистов под ним подразумевался 10-й день первого месяца, начинающий как бы «предпраздник» Пасхи.
      Наряду с главной темой послания — проблемой опресноков, в памятнике дискутируются проблемы субботнего поста, совершения полной литургии во время всего великого поста, безбрачия священников, употребления в пищу «удавленины» и, наконец, учения об исхождении св. Духа (filioque). Возражения предполагаемого оппонента в послании Льва представляют собой, возможно, парафразу возражений папского легата кардинала Гумберта, составленных в июне 1054 г. в Константинополе в самый разгар греко-латинских противоречий. Поппэ (С. 99) предполагает, что перевод «Диалога» кардинала был знаком Льву. Послание носит риторический характер, словно было рассчитано на использование его текста при проведении публичных диспутов. А.Поппэ (С. 102) считает возможным проведение подобных дискуссий на Руси во второй половине XI в. Правда, аутентичными данными об этом мы не располагаем.
      С греко-латинской полемикой об опресноках связано сочинение и другого киевского митрополита — Иоанна II Русского (до 1077/78—1089 гг.). Это послание антипапе Клименту III, датируемое периодом между 1085 и 1088 гг. (Павлов. 1878. (1.169—186). В русском переводе сохранились его же «Правила церковные» — важнейший памятник церковно-правового содержания, являющийся главным источником по истории древнерусского канонического права (Памятники. С. 108—120). С Иопнном II раньше отождествляли упомянутого в одном из стихотворений Феодора Продрома дядю поэта (Theod. Prodr. № 59.183—191). Однако более вероятно, что византийский поэт середины XII в. упоминает не известного киевского митрополита, а одного из иерархов, посланного на Русь и носившего имя Мануил. Единственным возможным (не без оговорок) иерархом на Руси с этим именем был первый смоленский епископ Мануил Грек, поставленный в 1136 г. и упоминаемый под 1147, 1156 и 1168 гг. (ПСРЛ. Т.2. Стб. 300, 341, 485, 528 и др.), если, конечно, все летописные свидетельства относятся к одному лицу, а не тезкам. Известны и митрополичьи печати с именем Иоанна (Актовые печати. T.I. C.50—53), атрибуция которых Иоанну II, впрочем, нуждается в дополнительной аргументации. Свидетельство Феодора Продрома дополняет византийский именослов русской церкви.
      К началу — первой половине XII в. относятся греческие сигиллографические свидетельства о двух следующих митрополитах Руси. Это печати «проэдра Росии» Николая (до 1097 — после 1101 гг.) и «архипастыря Росии» Михаила (1130—1145/46 гг.).
      Два типа печатей связаны с киевским митрополитом греком Никифором (1104-1121 гг.): один с надписью «Пресвятая, храни меня, Никифора Росии», другой — «Храни меня, Никифора, по твоему Промыслу архипастыря всея Росии, Сыне» (Актовые печати. Т. I. С. 48—49). Только в русских переводах сохранились его четыре послания, написанные, очевидно, по-гречески и адресованные Владимиру Мономаху (одно из них посвящено проблемам разделения церквей) и великому князю Ярославу Святополчичу (также полемическое «Написание на латыну... о ересях»).
      Преемником Климента Смолятича на киевском церковном престоле был грек Константин I, рукоположенный в Константинополе в 1155 г. (ум. ок. 1159 г.), автор «Речи о жертвоприношении нераздельной Троице во время евхаристии» (PG. Т. 140. Col. 148-153).
      Данные византийской сигиллографии указывают на изменения в титулатуре (и статусе?) митрополита Руси: на печати Иоанна IV (1163-1166 гг.) иерарх назван церковной главой «всех Росов» (Актовые печати. Т. I. С. 50-52, 55, 175), а легенды двух моливдовулов и одного хрисовула Константина II (1167—1169 гг.) называют его митрополитом «всея Руси» (Актовые печати. Т. I. С. 48-50, 175-176).
      С активизацией русско-византийских церковных отношений в XII в. связаны и патриаршие послания из Константинополя на Русь. Лишь в русском переводе дошло до нас послание константинопольского патриарха Николая IV Музалона к епископу Нифонту Новгородскому от 1149 г. (Повесть о Нифонте. С.5).
      Другое послание из Константинополя, дошедшее в русской версии,— «Грамота великого патриарха Луки ко князю Ондрею Ростовскому Боголюбскому», датируемая 1160 или 1168 г. Автор послания — известный константинопольский патриарх Лука Хрисоверг (1157-1169/70 гг.), в юрисдикции которого находилась тогда и русская церковь. Лука Хрисоверг известен как канонист, инициатор постановлений, ограничивающих брак между близкими родственниками, а также полемист, утвердивший Соборное постановление, касающееся острой в Византии середины XII в. догматической проблемы понимания евангельских слов «Отец мой более меня есть». Однако не менее значительна роль этого иерарха в истории русско-византийских церковных взаимоотношений. Один из важных ее эпизодов отражен в рассматриваемом послании, адресованном к великому князю владимирскому Андрею Юрьевичу (1157-1174 гг.).
      Патриарх сообщает о получении в Константинополе грамоты князя, доставленной послом (Пространная редакция называет имя посла: Яков Станиславич), и об оглашении ее на соборе. Патриарх хвалит Андрея за процветание веры в его государстве, о чем известно не только на основании данного послания, но и от княжеского епископа (Пространная редакция уточняет: Нестора), находившегося в то время в Константинополе и засвидетельствовавшего все описанное в послании перед собором и императором, в частности о росте и укреплении княжеского города Владимира и большом церковном строительстве в нем. В своей грамоте князь просил, чтобы город Владимир и его княжество не подчинялись церковной юрисдикции ростовского и суздальского епископства, но имел бы свою собственную митрополичью кафедру: при этом князь предложил утвердить митрополитом Феодора. Патриарх отвечает отказом, так как на Руси могла быть только одна митрополия — в Киеве. Далее патриарх говорит о получении княжеских грамот, обвиняющих епископа ростовского, которого патриарх, в свою очередь, берет под защиту, говоря о его невиновности и настаивая на том, чтобы князь вновь принял епископа в своем городе. Заключается послание угрозами отлучения ослушавшихся воли патриарха. Пространная редакция подробнее излагает суть догматических расхождений епископа Феодора, ставленника Андрея Боголюбского, с бывшим ростовским епископом — подзащитным патриарха: Феодор считал, что не следует поститься в среды и пятницы, совпадающие с большими праздниками; патриарх обвинял также своего оппонента в отступлении от канонов и в вопросе о целибате.
      Чисто церковно-канонические, на первый взгляд, проблемы, которым посвящено послание Луки Хрисоверга Андрею Боголюбскому, отражают важные события русско-винзантийских политических взаимоотношений середины XII в., а также определенные черты развития политической системы самого русского государства.
      С одной стороны, послание обнаруживает давно проявлявшееся стремление князя к независимости русской церкви от Константинополя. Развитием политики Ярослава Мудрого, добившегося в XI в. поставления на митрополичью кафедру в Киеве русского иерарха, Илариона, являются действия Андрея Боголюбского, сместившего греческого епископа и выдвинувшего своего ставленника Феодора на самостоятельно образованную владимирскую кафедру, а также киевского князя Изяслава Мстиславовича, при поддержке которого в середине XII в. митрополитом стал Климент Смолятич, поставленный собором русских епископов, минуя патриарха. С другой стороны, рассматриваемая грамота свидетельствует об активной политической борьбе Владимиро-Суздальского княжества за общерусский приоритет своей земли, за превращение своей столицы в общерусский политический центр (Приселков. 1939. С.108). С этим связано и большое церковное строительство во Владимире, о котором идет речь в послании.
      Из-за сложности русско-византийских политических и церковных взаимоотношений в середине XII в. Русь в этот период постоянно находится в поле зрения византийских церковных иерархов, что и отражают документы константинопольского патриархата. Послание Луки Хрисоверга не является единственным документом подобного рода. Византия упорно стремилась к усилению своей власти над церковью Руси, намереваясь через духовную сферу оказывать политическое влияние на русских князей.
      В связи с поставлением русским митрополитом Климента Смолятича известно упомянутое выше послание константинопольского патриарха Николая IV Музалона, датируемое ок. 1149 г. (Regestes. № 1027); с церковными же проблемами связано и посольство митрополита Константина от византийского императора Мануила I Комнина к Юрию Долгорукому в Киев в середине 50-х годов (Dolger. 1925. Bd.2. № 1406). Русский митрополит (Константин) стал инициатором соборного постановления в Константинополе от 26 января 1156 г. по догматическому вопросу о жертве Христовой при патриархе Константине IV Хлиарене (Regestes. № 1038). Тот же патриарх, судя по Густынской летописи, был автором послания, утвердившего в сане митрополита Руси Константина (конец января — февраль 1156 г.). Наконец, два послания Луки Хрисоверга, предшествующие рассматриваемому документу, также связаны с событиями в русской церкви: это определения против еретика Мартина 1144—1145 гг. и 10 октября 1157 г. (Regestes. № 1046 и 1047) и известный по русским источникам, но, вероятно, существовавший и в греческом оригинале документ посольства ок. 1161 г. посла Андрея от Луки Хрисоверга из Константинополя к Андрею Боголюбскому, ходатайствовавшего о возвращении Нестору ростовской кафедры (Regestes. № 1050), с чем было связано издание тогда же особого сборника постановлений, оправдывающих Нестора перед обвинениями Андрея (Regestes. № 1051). С патриархом Лукой Хрисовергом связаны и документ, осуждающий ересь Леон(т)а Ростовского (ок. 1162 г.: Regestes. № 1053), и утверждение решения Андрея Боголюбского об установлении праздника Спаса I августа (ок. 1163/64 г.: Regestes. № 1054), и патриаршее посольство к князю Ростиславу (1164/65 г.: Regestes. № 1056), и назначение ростовского епископа (ок. 1168/69 г.: Regestes. № 1084). Тексты большинства этих актов утрачены, но упоминания о них в летописях и ссылки на них свидетельствуют об интенсивности русско-византийских церковных контактов в этот период. Таким образом, рассматриваемое послание Луки Хрисоверга является не изолированным историческим памятником, но представляет собой звено в системе обмена документами в середине XII в. между русскими князьями и митрополитами, с одной стороны, и василевсами и константинопольскими патриархами, с другой.
      Только благодаря греческой дипломатике нам известен еще один митрополит Руси, поименованный в Синодальном постановлении константинопольского патриархата от 24 марта 1171 г., грек Михаил. Михаил II занимал митрополичий престол в 70-е годы XII в. Сохранившаяся большая свинцовая печать «архипастыря всея Руси» принадлежала Никифору II, возглавлявшему киевскую кафедру около двадцати лет — со времени до 1183 г. и до начала XIII в. (после 1198 г.). Именно Никифор был, скорее всего, тем «русским архипастырем», который, по свидетельству Никиты Хониата (Nicet. Chon. Hist. 522.25—42), побуждал русских князей к походу на половцев в 1201/02 г. Возможно, что он (или упомянутый выше Никифор I) был автором «Пастырского послания ко всем верующим».
      После завоевания Константинополя крестоносцами в 1204 г. церковные связи Руси и Византии не прерывались: поставление киевских митрополитов оставалось делом вселенских патриархов, оказавашихся вместе с императорским двором в Никее. Никейский патриарх Герман II (1222—1240 гг.) направил в 1228 г. в Киев митрополиту Кириллу I (1224—1233 гг.) известное послание (дошедшее только в русской версии) о непоставлении рабов в священнический сан; в нем князьям запрещалось вмешиваться в церковную юрисдикцию, в частности в имущественные дела монастырей и приходов (РИБ. Т. VI. Ч. I. С. 79-84). В связи с укреплением тем самым особой власти митрополита по отношению к епископам следует рассматривать и титул в легенде сохранившейся печати — «Кирилл монах милостью Божией архиепископ митрополии Росии» (Актовые печати. Т. I. С. 49, 176).
      Также никейским патриархом был рукоположен и другой митрополит Руси — Кирилл И, возглавивший кафедру с 40-х годов XIII в. и ставший последним киевским владыкой (до 1281 г.). Именно с ним связывают авторство многочисленных произведений, сохранившихся в русских текстах. Это «Правило Кюрила, митрополита руськаго», «Поучения к попам», несколько статей в составе «Мерила праведного» и др.; ему же приписывается составление «Галицко-Волынской летописи», а главное, — переработка присланного из Болгарии «Номоканона» для создания «Кормчей книги» (Щапов. 1978. С. 146-152, 181-184).
      Таким образом, в XII—XIII вв. очевидна активизация творческой деятельности поставленных из Византии киевских митрополитов, одни из которых известны лишь по летописным упоминаниям и греческим легендам печатей, большинство же из которых оставило яркий след в древнерусской книжности — полемической, догматической, канонической и даже в летописании.
      Место русской церкви в структуре епархиальной организации Византии, юрисдикция которой распространялась на Русь с момента учреждения там митрополии, определялась специальными «Перечнями епископий» («Notitia episcopatuum»).
      Русская митрополия впервые упоминается в подобном списке конца X в. (Notitiae. № 10. А. 333: 57.681), в одном из вариантов которого (С. 335:[59].70) имеется уточнение: (митрополия) «Киева Росии». В последующих списках Русь занимает различные места в классификации: 41-е в 80-х годах XI в. (Notitiae. № 11. 346. 145), 60-е в 80-х годах XII в. (Notitiae. № 12. 349), 62-е в конце того же столетия (Notitiae. № 13.759; Е — 61-е место), 60-е в XIII в. (Notitiae. № 15. 381). С конца XII в. в «Перечнях епископий» упоминаются также самостоятельные митрополии «Руси Преславы» (Notitiae. № 12. 349.78; № 15. 381.78) и «Великой Росии» (Notitiae. № 13. 770.62). Образование титулярной Переяславской митрополии на Руси датируется второй половиной XI в. (Щапов. 1989. С. 59 и след.). «Великая Росия» могла включать в себя и многочисленные местные епископские кафедры Руси, образование первых из которых относится уже к 90-м годам X в.: Новгородская, Белгородская, Черниговская, затем Переяславская, Полоцкая, Владимиро-Волынская, Перемышльская, Туровская, Юрьевская (в греческом тексте — «св. Георгия»), Ростовская, Смомлонская, Галичская, Рязанская, Владимиро-Суздальская и другие епископии, перечисляемые в византийских «Перечнях епископий» XII—XIV вв. Эти свидетельства демонстрируют хорошее знание в Византии географической и административно-территориальной структуры Древней Руси.



   назад       далее