«Необходимо было смести с земли все чудовищное, злое и гадкое, чтобы освободить место для строительства прекрасного и доброго...» Так писал юный Андрей Платонов. Тогда это было мнение народа, которое выразил будущий классик современной литературы.

В то время к наиболее «злому и гадкому» относили золото и деньги, поскольку в них видели ненавистное средство эксплуатации и выражение несправедливого неравенства. С уничтожением этих средств и атрибутов массы связывали надежды на свое освобождение. Второй съезд Советов народного хозяйства республики в конце 1918 г. определил курс на «в конечном счете полное устранение всякого влияния денег на соотношение хозяйственных элементов» .

Впрочем, деньги быстро теряли свое значение и переставали выполнять свои функции также и по другим причинам. Размен денег на золото был прекращен еще в начале первой мировой войны. Затем в годы войны, еще до Октябрьской революции, финансы России испытывали колоссальные трудности и денежная система быстро разлаживалась и выходила из-под контроля.

Дефицит государственного бюджета за 1914—1917 гг. вырос с 39,1 до 81,7%. Нехватка денежных средств покрывалась выпуском (эмиссией) бумажных денег. Покупательная способность денег падала. Золото устремилось, как тогда было принято выражаться, в «кубышки» и уже к концу 1914 г. исчезло из обращения. За золотом последовало серебро, сначала рубли и полтины, имевшие пробу более высокую, нежели разменная монета. К концу 1915 г. пропала даже медная монета и в обращении остались только бумажные деньги. Покупательная способность бумажного рубля к 1917 г. уменьшилась в 4 раза и цены быстро росли.

Временное правительство с лета 1917 г. начало печатать деньги на одной стороне листа без даты, номера, подписи. Эти деньги поступали в обращение даже не разрезанными на отдельные купюры. В народе их называли «керенками» и «ярлыками от кваса». За восемь месяцев существования Временное правительство выпустило в обращение бумажных денег более чем на 9 млрд. руб., т.е. больше, чем выпустило царское правительство за все предыдущие годы войны. Покупательная способность рубля снизилась до 6—7 коп. и продолжала падать.

После революции стал складываться новый механизм хозяйствования. 14 ноября 1917 г. вооруженные отряды рабочих и матросов заняли банки. Был опубликован декрет, который объявил банки государственной монополией. Все частные акционерные банки и конторы объединялись с Государственным банком. В начале 1918 г. весь акционерный капитал частных банков также был конфискован, а акции аннулированы. Золото было официально «изгнано из оборота» и купля-продажа его запрещена. Был объявлен запрет также и на частное владение золотом, при обнаружении оно конфисковывалось. Монополия казны на владение золотом и иностранной валютой просуществовала до апреля 1922 г.

Тем временем создание новой хозяйственной системы продолжалось.

Практически это выразилось в том, что промышленность стала поставлять продукцию заготовительным и снабженческим государственным органам (организациям) без оплаты. В сельском хозяйстве крестьяне отдавали продовольствие в общегосударственный фонд по продразверстке также без оплаты. При этом у крестьян изымалось все сверх абсолютно необходимого, а зачастую и необходимое. В 1917— 1918 гг. продразверстка обеспечила 480 тыс. т зерна, в 1919—1920 гг. — 4,2 млн. т зерна в качестве государственных заготовок. Продразверстка взималась армией продовольственных отрядов, возросшей с 50 тыс. человек в 1918 г. до 80 тыс человек в 1921 г. В октябре 1917 г. в селе Пришибишино Астраханской губернии была создана первая сельскохозяйственная артель.

Жители городов получали продовольственные пайки. Все должны были трудиться в общественном производстве. Услуги транспорта, почта, больницы, школы были бесплатные. Торговля была запрещена. В 1919 г. были закрыты банки. Ведущие специалисты работали над тем, чтобы заменить деньги более совершенными измерителями труда в часах или энергетическими — в калориях. Свои знания на дело хозяйственного строительства отдали известный биолог К. А. Тимирязев, геолог А. П. Карпинский, химик А. Н. Бах, естествоиспытатель И. В. Мичурин (который советовал не ждать милостей от природы, а брать их у нее) и др.

Внутреннее хозяйственное и политическое положение во многом определило внешнеэкономическую политику страны. Какой же была внешняя ситуация, оказывавшая немалое влияние на действия молодого государства по поддержанию торгово-экономического сотрудничества и в борьбе, когда последняя была необходимой?

После окончания первой мировой войны и свершения Октябрьской социалистической революции в России вся ситуация в мире и расстановка сил коренным образом изменились.

Европа вышла из войны в состоянии хозяйственной разрухи. Разрыв традиционных экономических связей, потеря многими странами прежних позиций в системе международного разделения труда, инфляция, массовая безработица, голод создавали обстановку хаоса. Осложнились межгосударственные отношения.

За первой мировой войной последовала гражданская война, которая привела страну к колоссальным потерям. Впоследствии ущерб, нанесенный народному хозяйству, был оценен Советским правительством в 35—40 млрд. руб. золотом. В целом же за все военные годы, 1914—1920, наибольшие потери были понесены наиболее ценным «капиталом» — людьми. В этот период погибло только из числа наиболее активных возрастов (16—49 лет) 14,5 млн. человек, 4 млн. человек стало инвалидами. Хозяйственные и все другие последствия этих потерь, в том числе долгосрочные, были очень тяжелыми.

К лету 1918 г. в 33 губерниях РСФСР было закрыто 37% промышленных предприятий. Безработица росла, несмотря на упомянутое катастрофическое уменьшение работоспособного населения.

Сбор хлеба, который уже упал с 61,6 млн. т в предвоенные 1909—1913 годы до 53,6 млн. в 1917 г., снизился в 1920 г, до 33,3 млн.т. Общее поголовье скота со 185 млн. голов в 1916 г. сократилось до 130 млн. голов в 1920 г. «В этой осажденной крепости, — писал В. И. Ленин, — нужда неминуема». В 1920 г. был выпущен почти триллион бумажных денег, реальный доход от которых составил всего 144 млн. золотых рублей. Огромный рост денежной массы привел к тому, что к концу 1920 г. покупательная способность бумажного рубля упала в 13 тыс. раз по сравнению с довоенным 1913 годом.

В соотношениях Советской России с западными странами в это время особую роль играл вопрос о долгах. Кроме иностранных долгов довоенного времени, за четыре года первой мировой войны возникли новые. Расходы России, вызванные войной, достигли в целом 51 млрд. руб., в том числе непосредственно на военные цели было затрачено более 41 млрд. руб. Хотя налоги возросли и доходы по обыкновенному бюджету увеличились более чем в 2 раза, они в сумме составили всего 17 млрд. руб., в то время как дефицит достиг 49 млрд. руб. Для его покрытия были заключены займы на сумму 42,5 млрд. руб., в том числе 8,5 млрд. руб. за рубежом, по большей части затраченные на покупку военного снаряжения. В итоге довоенные и военные долги России достигли 18,5 млрд. золотых рублей.

Оплата такого огромного долга была нереальной (она соответствовала количеству золота, современная стоимость которого превышает 200 млрд. долл.), тем более страной, хозяйство которой было в состоянии хаоса. Советское правительство приняло решение об отказе от уплаты долгов Российской империи.

Интересно, что примерно то же самое советовал сделать крупнейший английский экономист Дж.М. Кейнс. Он высказался за аннулирование военных долгов, в том числе русских. Его слова были с одобрением прокомментированы В.И. Лениным, который отметил, что эта мысль была высказана не коммунистом, а «чистейшим» буржуа.

Международная обстановка вокруг Советской России стала весьма сложной. Западная и Центральная Европа, другие зарубежные европейские страны были разделены на победителей и побежденных. Между вчерашними союзниками с новой силой возникли противоречия: между Англией и Францией, между ними обеими — метрополиями мощнейших колониальных империй — и Соединенными Штатами, которые быстро двигались к положению лидера в капиталистическом мире. Изменилась обстановка в области вывоза капитала, на рынке капитала.

Решение Советского правительства отказаться от уплаты долгов Российской империи вызвало перемены в финансовом положении ряда стран. Социалистическая революция привела также к национализации в стране частных капиталов. В результате Франция, Англия и США лишились капиталов, вложенных в России до 1917 г. В целом иностранные капиталовложения достигали 10,5 млрд. золотых рублей, включая 7 млрд. золотых рублей, полученных в форме государственных займов. Потерянные иностранным капиталом суммы составляли до совокупных зарубежных инвестиций четырех главных капиталистических стран (по данным 1913 г.). Кроме того, они теряли колоссальный российский рынок. Это был сильный удар по империалистическим державам.

Одновременно Октябрьская революция дала толчок революционному движению в капиталистических странах, национально-освободительному движению в колониях. Сократились возможности экспорта капитала за рубеж, серьезно возрос риск. Ухудшились условия самой экономической экспансии для империалистических держав. Правительства капиталистических государств в этой сложившейся обстановке прибегли к вооруженной интервенции для свержения Советской власти и борьбы с революционным движением в европейских и других странах. Вместе с тем они пришли на помощь своим монополиям, начали оказывать энергичную помощь вывозу капитала и экспорту товаров.

С 1919 г. в Англии, позднее во Франции и ряде других стран начинает действовать система правительственных гарантий экспортных кредитов, введенная из-за обострения проблемы рынков и неустойчивого экономического и политического положения в странах-пользователях. Тем не менее вывоз ссудного капитала, особенно промышленного, осуществлялся в основном в форме частных кредитов, и непосредственно кредиторами выступали сами монополии. Так продолжалось еще долго, вплоть до второй мировой войны. Государство выделяло дополнительные средства за счет бюджета, тем самым перекладывая расходы на плечи налогоплательщиков.

Что же касается отношений с Советской Россией, то империалистические державы (недавние союзники России по Антанте) прибегают не только к вооруженной интервенции против молодой Страны Советов, но и начинают против нее крупномасштабную и длительную экономическую войну.

Вначале была объявлена полная экономическая блокада Советского государства, которая продолжалась с октября 1918 по февраль 1920 г. Внешнеэкономические связи фактически были прерваны. Внешнеторговый оборот в 1918 г. упал до 4% уровня довоенного 1913 года.

Впрочем, позиции зарубежных стран в этой экономической войне против Советской России были различными.

Не успела в России произойти революция, как в Париже Жорж Клемансо, проделавший в своей политической карьере долгий путь от Коммуны до лагеря крупной буржуазии, собрал 6 декабря 1917 г. редакторов газет и дал указание о начале антисоветской кампании. При этом большевики изображались как союзники и агенты Германии.

Франция следовала политике, продиктованной во многом интересами возмещения ей царских долгов и возвратом собственности, национализированной Советской властью. Если это было невозможно сделать путем экономического или политического нажима, Франция была готова прибегнуть к силе. Поэтому французское правительство того времени было против нормализации экономических отношений с Советской Россией. Оно же всячески противодействовало нормализации таких отношений и другими странами, в частности выступало против заключения советско-английского торгового соглашения.

Несколько иной была позиция Англии. Эта страна была традиционным торговым партнером России. Значительная часть деловых кругов была заинтересована в восстановлении закупок сырья, в налаживании выгодных связей с рынком сбыта для английских промышленных товаров. Однако наиболее консервативные круги Великобритании из политических соображений неоднократно прерывали попытки наладить советско-английские отношения.

23 декабря 1917 г. в Париже была подписана секретная англо-французская конвенция о разделе сфер влияния в России. Французская зона включала Украину, Бессарабию и Крым, английская — Кавказ и казачьи территории Кубани и Дона.

Что касается Германии, то во время войны она пыталась захватить максимум российской территории, особенно Украину, подвергая захваченные земли откровенному грабежу. Условия Брестского мира 1918 г. были тяжелыми для Советского государства не только по политическим, но и по экономическим требованиям. Хотя после ноябрьской революции 1918 г. в Германии казалось, что открываются большие возможности для налаживания экономических связей, но именно в конце 1918 г. особенно ужесточился нажим стран Антанты, добивавшихся полной изоляции Советской России. Новое же германское правительство после ее поражения в войне было очень слабо и должно было считаться с державами-победительницами — Францией, Англией, США. По существу с этого времени начинает проявляться стремление западных союзников вначале удержать Германию от сотрудничества с Москвой, а затем, в последующие годы, и вообще «разыграть немецкую карту» против Советского государства. Тем не менее промышленные круги Германии были заинтересованы в русском сырье, а в перспективе и в российском рынке для сбыта товаров.

В этих условиях происходило быстрое становление новой внешнеэкономической политики Советской России. Еще в конце 1917 г. В.И. Ленин заявил о готовности Советского правительства сохранить те положения о равноправных хозяйственных связях, которые содержали дореволюционные договоры с капиталистическими странами. «... Мы отвергаем все пункты о грабежах и насилиях, но все пункты, где заключены условия добрососедские и соглашения экономические, мы радушно примем, мы их не можем отвергать».

Эта линия отстаивалась в ожесточенной полемике с «левыми», которые считали, что революционная Россия не может вступать «в сделки с империализмом» и должна вести обособленное национальное хозяйство. Эти и другие разногласия о степени необходимой вовлеченности страны в международные хозяйственные отношения, о допустимых пределах экономического сотрудничества с «классовым врагом», об организационных формах таких связей будут возникать еще не раз. При этом расхождения во взглядах совсем не обязательно совпадали с границами между группировками. Так, идеолог «левых» Л. Д. Троцкий акцентировал внимание на необходимости более тесных внешнеэкономических связей. По этой причине западные специалисты впоследствии противопоставляли его позицию, «изоляционизму» советского руководства.

В действительности, как мы увидим, решения во внешнеэкономической области принимались скорее исходя из реальной ситуации (которая подчас оставляла мало возможностей для маневра), нежели по заранее заданным чисто доктринальным схемам.

Не менее сложными оказались вопросы организации управления внешнеэкономическими связями. Социальной основой внешних экономических связей В.И. Ленин считал государственную собственность и государственную монополию на внешнюю торговлю. В ноябре 1917 — январе 1918 г. мысль о перестройке внешней торговли на основе государственной монополии была изложена в четырех ленинских документах. Это перечень вопросов экономической политики пролетарского государства, составленный В.И. Лениным 27 ноября 1917 г. «Набросок Программы экономических мероприятий» и др.

Национализация внешней торговли предполагала создание специального органа по руководству внешнеторговыми операциями. Поскольку внешнюю торговлю нельзя было прерывать (страна нуждалась во многих товарах, сделки уже были заключены, некоторые товары находились в пути), первые шаги Советской власти сводились к установлению контроля над внешней торговлей и последовательному осуществлению так называемой разрешительно-запретительной политики. В декабре 1917 г. было принято специальное постановление Совнаркома по Народному комиссариату торговли и промышленности (НКТиП), подписанное В. И. Лениным. В нем говорилось, что «разрешения на вывоз за границу и ввоз товаров из-за границы в Россию выдаются исключительно Отделом внешней торговли Комиссариата торговли и промышленности». Декрет о национализации внешней торговли был принят позднее, 22 апреля 1918 г. на заседании СНК под председательством В.И. Ленина. Идея государственной монополии на внешнюю торговлю не была единодушно поддержана. Даже впоследствии возникали разногласия как по принципиальным вопросам, так и по поводу того, кем и как монополия должна осуществляться.

Если Л.Б. Красин был «ярым монополистом», то такие видные руководители, как Н.И. Бухарин, Г.Л. Пятаков, Г.Л. Сокольников, даже позднее, в 1922 г., выступали против сохранения монополии. И.В. Сталин, Г.Е. Зиновьев, Л.Б. Каменев высказывались за ее ослабление. В.И. Ленин буквально до самых последних дней жизни (о чем свидетельствуют дневники его секретаря Е. Я. Драбкиной) вел страстную, бескомпромиссную борьбу за монополию внешней торговли, заявляя, что иначе «иностранцы... скупят и вывезут все ценное». Ленинская линия, как известно, победила.

В апреле 1918 г. был сделан следующий шаг по отработке организационных вопросов осуществления государственной монополии. Наркомторгпром стал окончательно органом национализированной внешней торговли.

Для организации экспортных и импортных операций создавался междуведомственный Совет внешней торговли, решения которого утверждались Наркомторгпромом. Реорганизация внутреннего аппарата Народного комиссариата торговли и промышленности привела к изменению его функций, которые были сосредоточены теперь в основном на внешней торговле. Все вопросы промышленности решались в недавно созданном Высшем совете народного хозяйства (ВСНХ).

Итогом работы по укреплению Наркомторгпрома явилось и утверждение осенью 1918 г. комиссаром НКТиП Л.Б. Красина, которому тогда было 48 лет. Красина отличали громадная энергия и деловитость. Он был инженером, хорошо знал экономику России и Западной Европы, владел английским, немецким и французским языками. Л.Б. Красин до конца жизни, в течение восьми лет оставался на посту руководителя внешней торговли.

В целом в тот период хозяйственные контакты с Германией были очень ограниченными, но все же они позволили Советской России не допустить в 1918 г. полной экономической изоляции. Экономические взаимоотношения Советской России с Германией отличались неоднозначностью, но в то же время имели особое значение как в этот период, так и в долговременной перспективе. Именно поэтому они заслуживают особого внимания.

В 1918 г. по Брестскому мирному договору экономические связи между двумя странами регулировались специальными приложениями и дополнительными договорами. Весьма важными были приложение № 2 и Русско-Германский дополнительный договор. В них указывались различные притязания Германии, в том числе требование восстановить русско-германский договор 1904 г. Советская Россия разрешала беспошлинный вывоз леса и всех видов руды в Германию. Стороны обязывались на неопределенный период не устанавливать высоких ввозных пошлин. Дополнительный договор предусматривал возвращение имущества германских подданных в виде акций, прав на землю, концессий и т. д. Размеры и порядок возмещения должна была определить особая комиссия.

Экономические условия Брест-Литовского мирного договора (как, впрочем, и весь он в целом) встретили противоречивую оценку. Неуверенность в последствиях этой договоренности в тот период, без сомнения, существовала. Так, в частности, ученый-экономист В. Гефинг, указывая на тяжелые торгово-экономические разделы соглашения, предсказывал, что они «определят» на многие годы «судьбы русского государства».

Еще до подписания договора В.И. Ленин в статье «О революционной фразе» разбирает один из аргументов противников соглашения с Германией, согласно которому «Германия задушит нас экономически договором по сепаратному миру, отнимет уголь, хлеб, закабалит нас», «возьмет с нас 6—12 миллиардов дани в рассрочку, хлеба за машины и проч.».

«Вся возможность социалистического строительства зависит от того, сумеем ли мы в течение известного переходного времени выплатой некоторой дани иностранному капиталу защитить свою внутреннюю экономическую самостоятельность», — писал В.И. Ленин.

В апреле 1918 г. при НКТиП был создан ликвидационный отдел для проверки немецких финансовых претензий.

В Берлине на смешанной комиссии паушальную (общую) сумму, которой следовало «откупиться от империализма», установили в размере 6 млрд. марок (по вычислениям заседавшей в Берлине нашей экономической делегации). В. И. Ленин согласился на выплату этой контрибуции. Немцы, таким образом, подтвердили, что эта сумма покрывает все их имущественные и финансовые претензии.

Из 6 млрд. марок 1 млрд. приходился на Украину и Финляндию, которые в то время были в зависимости от Германии, из оставшихся на долю РСФСР 5 млрд. 1 млрд. уплачивался товарами, 1,5 млрд. марок — золотом и ассигнациями, остальные 2,5 млрд. — облигациями шестипроцентного займа. Обеспечением займа служили главным образом концессии.

В сентябре 1918 г. были осуществлены две выплаты золотом и ассигнациями в погашение 1,5 млрд. марок на сумму свыше 120 млн. руб. золотом и 200 млн. думскими и романовскими деньгами.

Летом 1918 г. начались первые торговые операции в Германии: покупка угля для Петрограда. Всего до ноябрьской революции в Германии в Советскую Россию поступило 45 тыс. т угля и кокса. Затем последовали капитуляция Германии, потерпевшей поражение в первой мировой войне, крушение там монархии и ноябрьская революция. Советская Россия была избавлена от необходимости выполнять условия Брестского договора.

Оценка Брестского мира уже сделана историей. Он рассматривается как успех ленинской стратегии. В достигнутом компромиссе Советское государство, уступая Германии главным образом территории (пространство), выигрывало время, которое работало на новый, советский строй. Эта общая оценка в полной мере относится и к экономической стороне Брестского мира.

Поражение Германии между тем совпало с жесткой экономической блокадой Советского государства. В планах прорыва этой блокады с советской стороны большую роль играли усилия по налаживанию экономических связей с Германией, которая тоже в них нуждалась. В рамках этих усилий уполномоченный Народного комиссариата торговли и промышленности достиг предварительного соглашения с правительством Германии и одной из фирм об организации неофициального представительства Советской России и о закупках сельскохозяйственных машин и орудий.

22 июля 1920 г. была получена нота министра иностранных дел Германии фон Симонса, предлагавшая приступить к переговорам об урегулировании экономических отношений между двумя странами. В ответной ноте Наркоминдела выражалось согласие Советского правительства. Тем не менее В.И. Ленин скептически заметил: «Едва ли раньше апреля 1921 г. Германия сможет восстановить открытые торговые отношения с нами» . Так оно и произошло. Именно с 1921 г. правительство Германии начнет отходить от тактики выжидания. Однако для того, чтобы понять причины этих и других, еще более важных перемен, необходимо выйти за пределы двусторонних отношений между Советской Россией и Германией, как бы важны они ни были, и посмотреть на весь комплекс экономической борьбы и делового партнерства молодого Советского государства с капиталистическими державами.

Осуществляя внешнеторговые операции, созданный государственный аппарат проводил работу по учету экспортных возможностей страны и потребностей в иностранных товарах первой очередности, налаживал планирование внешней торговли. В мае 1918 г. состоялось заседание Президиума Высшего совета народного хозяйства (В С Н Х ) с участием В. И. Ленина, принявшее решение разработать специальную программу экономических отношений с капиталистическими странами. Эта программа была одобрена I Всероссийским съездом Советов. Необходимость установления торгово-экономических отношений с капиталистическими странами была отражена и в важнейших государственных и партийных документах тех и последующих лет.

В дальнейшем конкретные организационные формы экономических связей Советского государства менялись, развиваясь в соответствии с условиями работы и очередными задачами, однако принципы, основанные на государственной монополии, оставались незыблемыми в отношениях с капиталистическими государствами.

Между тем империалистическая блокада и внутренние трудности поставили молодое Советское государство в тяжелое положение. В 1917 г. торговый баланс был резко пассивным, импорт в 5 раз превышал экспорт.

В следующем 1918 году объем внешней торговли Советской России упал до 88,9 млн. руб., причем подавляющая часть этой суммы — 82,5 млн. руб. — приходилась на импорт, а экспорт составил 6,4 млн. руб. Еще более трудным годом был 1915-й. Объем внешней торговли снизился до 2,6 млн. руб., ничтожной сум24мы, которая к тому же почти вся приходилась на импорт. Однако затем положение стало постепенно улучшаться. Победы на фронтах гражданской войны способствовали улучшению позиций и в войне экономической.

Благодаря прежде всего внутренней политической военной и хозяйственной консолидации Советская власть разжимала клещи экономической блокады и постепенно выигрывала начатую против нее экономическую войну.

В начале 1920 г. Антанта была вынуждена прекратить экономическую блокаду Советской России, поскольку планы, как военные, так и экономические, направленные на свержение Советской власти, потерпели провал. Последовали соглашения с итальянскими кооперативными организациями, договор с консорциумом шведских заводов. В мае 1920 г. начались советско-английские переговоры. В 1920 г. внешнеторговый оборот в 9 раз п2р5евысил уровень предыдущего года, составив 23,6 млн. руб.

Серьезным оружием экономической борьбы империалистических держав все же оставалась так называемая золотая блокада, которая включала, в частности, запрет банкам и фирмам принимать в оплату товаров советское золото, бывшее в те годы основным расчетным средством за импорт, поскольку возможности экспорта были близки к нулю. Одновременно продолжалась тактика отказа от юридического признания Советской власти, что вынуждало Советскую Россию в условиях монополии внешней торговли вместо официальных представительств работать через другие организации, например через кооперативы. Кстати, это и было причиной того, что какое-то время торговые сделки осуществлялись от имени Центросоюза, а в западных странах стали создаваться акционерные общества. Именно таким образом в 1920 г. в Англии был создан «Аркос», который выполнял многие функции торгового представительства (к 1925 г. существовало уже 52 смешанных общества).

В целом в 1920 г. обозначились контуры экономической победы молодого Советского государства в серьезной борьбе с сильными соперниками.

С развитием коммерческих операций постепенно расширялся и внешнеторговый аппарат Советского государства. По мере возобновления отношений с западными государствами было организовано вначале восемь заграничных представительств народного комиссариата: либо в составе миссий по делам военнопленных, как в Германии, либо в виде особых обществ, как упомянутый «Аркос» (в Англии), либо представительств Центросоюза (в Швеции), либо в других формах. Создавалась новая организационная структура управления внешнеэкономическими связями. Планирование стало на долгие годы одной из наиболее характерных черт внешней торговли социалистического государства.

Между тем внутреннее положение оставалось тяжелым. Мировая война, гражданская война, интервенция разорили хозяйство. Промышленность находилась в состоянии упадка, на транспорте царил хаос, топливный кризис и разруха в сельском хозяйстве не позволяли удовлетворять даже насущные потребности населения, которое покидало города. На Волге свирепствовал голод.

В этой обстановке экономические связи молодого Советского государства должны были использоваться для преодоления хозяйственного упадка, голода, а также и для улучшения общих отношений с окружающими странами.

В марте — апреле 1920 г. на IX съезде РКП (б) рассматривались вопросы внешней торговли и указывалось, что она должна быть полностью подчинена потребностям основного хозяйственного плана. Для улучшения организации советской внешней торговли в июне 1920 г. декретом Совнаркома РСФСР «Об организации внешней торговли и товарообмена РСФСР» НКТиП был превращен в орган, занимающийся исключительно внешней торговлей, и переименован соответственно в Народный комиссариат внешней торговли (НКВТ). Теперь только с разрешения и под контролем НКВТ другие советские ведомства и организации могли вести торговые операции на внешнем рынке. При НКВТ был создан Совет внешней торговли из представителей хозяйственных комиссариатов и учреждений. Начали закладываться основы той системы управления внешней торговлей, которая просуществует очень долго, полстолетия, и нанесет не одно поражение экономическим и политическим соперникам.

В середине 1920 г. велись советско-английские переговоры, которые завершились в марте 1921 г. подписанием торгового соглашения, имевшего, по словам В. И. Ленина, «всемирное значение». Соглашение явилось одной из крупных побед в ликвидации экономической блокады. Советское руководство выдвинуло предложения по налаживанию международных экономических отношений. В декабре 1920 г. В. И. Ленин подчеркнул, что Советская власть «выступает с планом восстановления всего мирового хозяйства», что Россия «предлаг2а7ет восстанавливать хозяйства с точки зрения всего мира» . Годом позже, на IX съезде Советов, В. И Ленин также указал: «Мы знаем, что экономическое положение тех, кто нас блокировал, оказалось уязвимым. Есть сила большая, чем желание, воля и решение любого из враждебных правительств или классов, эта сила — общие экономические всемирные отношения, которые 28заставляют их вступить на этот путь сношения с нами» . В конце 1921 г. В. И. Ленин говорил: «Без известных взаимоотношений между нами и капиталистическими государствами прочные экономические отношения невозможны для нас. События очень нагля2д9но показывают, что они невозможны также и для них».

Тем не менее ни тогда, ни в дальнейшем западные страны не прекращали использовать против Советской страны наряду с другими также и экономические средства борьбы.

На Брюссельской конференции 17 стран в октябре 1920 г. западные державы потребовали признания царских долгов и свободы капиталистической деятельности в Советском государстве как условие для предоставления иностранных кредитов. Это условие не было принято. Отказ от предоставления кредитов Стране Советов вошел в историю экономической борьбы тех лет как кредитная блокада.

Забегая вперед, следует сказать, что кредитная блокада, или по крайней мере ее элементы, длилась еще очень долго. Так, введенная в Англии в 1920 г. система государственного гарантирования экспортных кредитов не распространялась на торговлю с СССР до осени 1929 г. В последующие годы широко применялась кредитная дискриминация, т. е. кредитование внешней торговли с СССР на худших условиях, чем при торговле с другими странами. Однако это все происходило много позже, а тогда, в конце 1920 г., Советской России предстояло совершить одно из самых сенсационных изменений и в области своего хозяйства, и в экономических отношениях с другими странами. Начинался новый период, к которому, по мере того как он уходит в прошлое, мы все чаще возвращаемся и который становится предметом обсуждений и воспоминаний. Так было в 1965, в 1973 и вновь в 1987—1988 гг., т. е. в годы, когда страна вставала перед необходимостью экономических реформ.

Назад| Оглавление| Вперёд